село. Бывал я здесь, чего греха таить, и не просто бывал…
Чуть более года назад мы прокатились пару раз по улицам Мехино с одним английским журналистом, и катание это закончилось страшным шумом, сопровождавшимся большими жертвами в стане отряда моего хорошего врага, которого звали Абдулла Бекаев (УАЕД).
В принципе, если рассуждать отвлеченно, клан Салаутдина своим нынешним могуществом обязан мне. Во время ЧРВ Абдулла был фактическим хозяином Мехино – Асланбекову приходилось довольствоваться вторым местом в табели о рангах и ютиться со своим отрядом в плохо оборудованном лагере в предгорье. Не ликвидируй я тогда Абдуллу, черт его знает, чем бы все закончилось: оба отряда были примерно равны по силе, и каждый претендовал на верхнюю ступеньку пьедестала почета. Так что Салаутдин по идее должен целовать меня взасос в разные места за то, что я в свое время ухитрился соорудить непредвиденные обстоятельства, предотвратившие самый страшный, по их шариату, грех – межродовую войну.
«Ну целуй меня, целуй…» – ан нет! Тутошняя публика поголовно страдает избирательной амнезией: хорошее они почему-то моментально забывают, а плохое помнят вечно. Поэтому я прекрасно знал, что единственным знаком внимания, которым меня могут здесь оделить за выдающиеся заслуги военной поры, будет снятие кожи живьем, с последующим публичным четвертованием (это в лучшем случае!). Перспектива, согласитесь, не совсем приятная, а на взгляд цивилизованного индивида, совершенно дикая.
Однако я не в обиде на местных аборигенов за эту их маленькую слабость – у них есть на то веские причины. Чуть более года назад на центральной площади этого распрекрасного села исключительно благодаря моим потугам стояли несколько десятков носилок, прикрытых зеленым шелком, а тутошний мулла Хафизатдин читал заупокойную молитву…
И хотя было это ужас как давно, по здешним меркам, а выступал я тогда совсем под другой личиной, малюсенький процент вероятности того, что меня кто-то из здешних мог хорошо запомнить, место имел. Если бы Руслан прокатил нас с помпой по улицам села, как в предыдущих дружественных населенных пунктах, мне было бы очень грустно.
Однако Руслан неожиданно свернул торжественную демонстрацию захваченных трофеев до минимума: колонна проскочила на полном ходу к центру села и въехала в обширное подворье одного из богатых особняков. Ворота быстро захлопнулись, люди Руслана принялись сноровисто и без суеты заниматься неотложными делами: машины упрятали в здоровенный гараж, – пленных повели в небольшой домишко, притаившийся за высоким забором в глубине основного двора – только шиферная Крыша торчит.
– Фома, со мной, – распорядился Руслан – меня тут же отковали от Лося и отконвоировали в хоромы хозяина. – Давай звони своим корешам, – приказал Руслан, когда мы вошли в просторный зал, интерьер которого был несколько отягощен обилием персидских ковров и нагромождением разнокалиберной аудиовидеотехники.
С некоторой растерянностью осмотревшись по сторонам, я Пришел к выводу, что все чеченские власть имущие страдают манией беспорядочного стяжательства: в богатом изобилии импортной аппаратуры и дорогих предметов интерьера не прослеживалось даже отдаленного намека на какую-то упорядоченность. Короче, полное отсутствие стиля.
– Хорошо живешь, Руслан, – пробормотал я, озадаченно переминаясь с ноги на ногу у стеллажа с десятком разнообразных телефонных аппаратов, провода от которых, скрученные в единый пучок, убегали в стену. – Который рабочий?
– Все! – царственно вымолвил Руслан, цапая с полки резного серванта одну из многочисленных бутылок и наливая в фужер какого-то ароматного напитка.
– Дрянь не держим – все работают. Выбирай, какой нравится, и звони – справочник на верхней полке…
Примостившись на краешек кожаного кресла, я отыскал в справочнике код Липатова, загадал счастливое число и с замиранием сердца начал накручивать номер, заученный накануне операции. Коммутация свершилась на шестом наборе: единицу до счастливого числа я не дотянул.
«Ну, дядя Толя, – не подведи!» – горячо взмолился я, слушая мирные гудки, раздававшиеся из трубки, и косясь на Руслана, который развалился в кресле напротив и внимательно наблюдал за моим телефонством.
В принципе на этот счет можно было бы и не беспокоиться: полковник свое дело знал туго. В соответствии с разработанным планом, он должен был сразу после нашего убытия в ЗОНУ прокатиться в Липатове и организовать «подсадку» на телефонную пару Санала – лепшего кореша ныне усопшего Фомы. Это на тот случай, ежели кто из осведомителей Асланбековых в России сочтет необходимым проверить, действительно заложники звонят куда надо или маются дурью. И хотя для такого аса, как Шведов, данная пустяковина ничего не стоила, ничтожный процент провала все же имел место. Этот гадский процент всегда имеет место, даже в самых, казалось бы, беспроигрышных ситуациях, и пренебрегать им нельзя – в этом я неоднократно убеждался на личном опыте. Многие крутые ребята, которые пренебрегали, в моих воспоминаниях сейчас фигурируют не иначе, как с мрачной пометкой в скобках: УАЕД и ЦН…
– Слушаю! – раздался на том конце провода голос Барина. «Получилось! Получилось!» – ликующе крикнул кто-то у меня в голове. Украдкой облегченно выдохнув, я поинтересовался:
– Санал дома?
– Дома, дома! – обрадованно воскликнул Барин. – Где же ему быть еще… Как сам?
– Бывало и получше, – пожаловался я. – Позови Санала – поболтать надо.
Спустя несколько секунд я уже разыгрывал перед Русланом бытовую сцену общения двух закадычных друзей-бандитов, один из которых намертво сел в лужу, но изо всех сил тужится сохранить достоинство, убеждая второго, что, в общем-то, ничего страшного не случилось – прорвемся.
– Они че там – совсем е…нулись? – деланно раздражился полковник, выслушав всю информацию. – По двести штук с носа?! Ты им сказал, что они трупы? Что пусть лучше в нашу губернию больше не суются, бля?! Сказал?
– На части порвут – «мама» крикнуть не успеешь, – проинформировал я абонента. – Тебя бы сюда! Я бы поглядел, как бы ты тут запел! Короче, если через десять дней бабок не будет – расстреляют…
– Ну и где я вам такие бабки за декаду отгрохаю? – поинтересовался Шведов после продолжительной паузы. – Восемьсот штук… Ха! Во, бля, деятели! Ну вы даете…
– Пойди к нашему нотариусу, оформи доверенности, – посоветовал я. – Продавай, на хер, тачки, дома – сейчас это не главное. Будем живы – заработаем (Руслан одобрительно покивал головой – сатрапы любят, когда их цитируют). И не Восемьсот штук, а восемьсот пятьдесят…
– С чего это? – удивился «Санал». – Ты ж сказал – по двести с рыла?
– С Вовца – двести пятьдесят, – пояснил я. – За гнилой базар (Руслан довольно хмыкнул и погладил себя по животу – ай да я, мол, юморист!).
– Не понял?! – вторично удивился «Санал». – Чего-то ты гонишь?
– Он давеча хвастался, что самый богатый, – сдал я Вовца. – Что бабок у него – тьма. Ну и… Вот.
– Прид-дурок! – сурово заключил полковник. – Приедет, я ему еб…льник набью, пидеру! От чмо, а! Нет, ты посмотри… Слышь – ну а как я вашим родичам все объясню? Может, позвоните им, сами скажете? А то я припрусь, бля, и выдам: «Здрасьте вам! Отдавайте ваши хоромы…» А?
– Не-а, не стоит, – мрачно выдавил я. – Ну как мы будем с ними разговаривать? Стыдно – такое западло… Нет, ты у нас умный – давай как-нибудь сам. А мы тебе по гроб обязаны будем – ты ж только вытащи нас отсюда!
– Ладно, будем думать, – пообещал полковник. – Будем думать… Когда и где?
– Когда и где будет обмен? – поинтересовался я у Руслана.
– Скажем, – Руслан сделал неопределенный жест рукой. – Пусть сначала соберет бабки, потом договоримся насчет условий. Но смотри, десять дней! Это максимум. Через неделю перезвонишь – спросишь, как дела, а там видно будет.
– Я потом тебе перезвоню, – сообщил я полковнику. – Дней через пять-шесть. А когда уже бабки соберешь – там видно будет.
– Не нравится мне это, – досадливо пробубнил полковник. – Ой не нравится… Не конкретные пацаны! И вообще я никак в толк не возьму тут: ну какого фуя вы с ними связались?! Ну не дебилы, а?
