– Толкать! Драпать! – Икрам ядовито ухмыльнулся. – Ну ты даешь, Иван! Ты когда-нибудь лазил по подводным тоннелям?
– Я плавал в двадцатипятиметровом бассейне, – солидно сообщил я. – Причем в снаряжении – это входило в программу спецподготовки. Трудновато, но ничего – можно…
– Это не бассейн, Иван, – спелеолог сокрушенно вздохнул. – Здесь тебе придется раздеться – и руки должны быть свободными. Ты даже автомат с собой не сможешь взять. Одежда будет мешать – цепляться за выступы. Если кусок породы закупорит проход где-нибудь посредине, ты сможешь вернуться назад – воздуха хватит. Толкать обвалившийся камень под водой – дело дохлое: если уж он закупорил проход, значит, большой, будет весить не меньше чем в пару пудов. А если такой камешек обвалился у самого выхода на дно… – Икрам многозначительно примолк, давая мне возможность домыслить всю серьезность возможных осложнений, связанных с таким неприятным сюрпризом.
– Раздевайся, – распорядился я после недолгого раздумья. – Ты пойдешь первым.
– Не пойду, – наотрез отказался спелеолог. – Если там будет обвал у самого выхода на дно, я утону. Давай рискуй, меня можешь связать по рукам и ногам.
– Придется идти, дядя, – я вытащил из ножен тесак и многозначительно покрутил им перед носом Икрама. – Проход может быть свободным, а может и нет – это бабушка надвое сказала. А оставлять тебя здесь я не буду. Ты мне уже не нужен – все рассказал, показал… И потом – если я тебя хорошо свяжу и нечаянно утону, ты умрешь раньше, чем наступит ночь – от нарушения кровообращения. Пошевеливайся!
Икрам начал нехотя раздеваться. Когда дошла очередь до брюк, я, экономя время разрезал ему правую штанину, чтобы не развязывать репшнур на лодыжке.
– Если будет закупорка, три раза дернешь за шнур, – посоветовал я, когда Икрам зашел по грудь в воду и принялся грамотно вентилировать легкие. – Потом расслабишься, руки по швам – я тебя вытяну за десять секунд.
Икрам молча кивнул, продолжая равномерно дышать грудной клеткой – одно слово, профессионал! Пока спелеолог готовился к погружению, я быстро отмотал двадцать мять метров репшнура, ориентируясь по красным метровым отметкам – шнур был наш, отечественный. Немного подумав, добавил еще пять метров, затем обмотал шнур вокруг запястья несколькими турами.
Икрам в последний раз глубоко вдохнул, шагнул вперед и скрылся под водой. Репшнур быстро пополз под стену. По мере того, как небольшая бухточка разматывалась, меня стали одолевать сомнения. Как поведет себя спелеолог, вынырнув с той стороны? Будет ждать, когда я присоединюсь к нему, или с ходу начнет орать дурным голосом, чтобы привлечь к себе внимание людей Рашида, сидящих на сторожевых постах в лесу? Черт! И чего это я раньше не продумал этот вариант?! Бухточка худела на глазах – спелеолог двигался на удивление быстро – чувствовались немалая сноровка и опыт. Я намотал на запястье еще несколько туров шнура, затем еще, еще… Если будет мало, отпущу, сколько потребуется. Или…
Шнур резко дернулся, подтаскивая меня к поперечной стене. Уперев ногу чуть ниже черного пятна копоти, я напрягся, готовясь развернуться и побежать вверх по тоннелю – тащить Икрама назад, если последуют еще два рывка, означающих, что он напоролся на препятствие.
Рывков не последовало – шнур выдал заметную слабину, затем вновь натянулся как струна. Нет, сигнал так не подают. Шнур явно за что-то зацепился – иначе я бы с легкостью утащил спелеолога обратно. Икрам, привязанный на том конце, рвался всем телом вперед, ему явно не хватало отмерянного мной капронового отрезка. Опять заметная слабина – чуть ли не в метр, затем страшный рывок, шнур больно резанул руки, сдавливая мышцы… Я понял, что происходит. Икрам вынырнул в озеро и метнулся к поверхности – ему не хватало совсем немного для того, чтобы добраться до воздуха. Теперь он дает мне понять, что ему нужно самую малость – стравить чуть-чуть проклятый шнур, не отпускающий из водного плена. Я страшно напрягся, удерживая шнур, – правая кисть посинела и вздулась. Рывки становились слабее. Захотелось вдруг заплакать навзрыд, заорать непотребным голосом, выплеснуть ярость, накопившуюся в течение последних часов. Прости, Икрам, – так получилось. Видит Бог, я хотел обойтись без этого…
Рывки прекратились. Я потянул – шнур легко пошел назад, затем на секунду застопорился. Погоняв его туда-обратно, я ощутил, как тело на том конце наконец-то попало в туннель, и потащил его к себе. Спустя полминуты из-под стены вынырнул труп спелеолога – описывать его лицо не стану, это было какое-то воплощение страшного отчаяния и безысходности, посмертный слепок всех мук ада.
Раздевшись до трусов, я застегнул на бедрах пояс с болтавшимся в ножнах тесаком, напялил каску и обулся в кроссовки, рассудив, что без обуви мне будет очень неудобно, если повезет выбраться.
Провентилировав легкие, я изгнал из сознания посторонние мысли, максимально сосредоточился и, в последний раз вдохнув затхлого пещерного воздуха, шагнул под стену.
Несмотря на уверения спелеолога о линейности подводного тоннеля, каска мне здорово пригодилась: я бессчетное количество раз с размаху врезался головой в загогулины, предшествовавшие многочисленным поворотам. Тоннель действительно оказался чрезвычайно узок – я исследовал дно и потолок, не руками, а спиной и животом, обдирая кожу при каждом толчке. Тело мое превратилось в механизм, запрограммированный на единственную цель – выбраться из этого проклятого тоннеля, все остальные эмоции и чувства куда-то улетучились. Наконец, когда я уже почувствовал, что легкие вот-вот взорвутся от избыточного давления, впереди показался свет. Еще несколько мощных рывков – и я, обдирая плечи, протиснулся в узкое отверстие, оказавшись в озере. Оттолкнувшись ногами от каменистого дна, я ракетой метнулся к поверхности и спустя секунду уже вдыхал напоенный лиственным ароматом воздух…
Господи, какое счастье – дышать! Воздуха хватает для всех, он, в отличие от остальных благ, дарованных человеку, совершенно бесплатен. Но иногда в жизни выпадают секунды, когда ты каждой клеточкой организма остро ощущаешь, какое это наслаждение, беспрепятственно вбирать в легкие бесцветную эфемерную субстанцию, какой это кайф, когда к щиколотке твоей не привязан мертвым узлом прочный репшнур, способный выдержать чудовищное натяжение, и никто на том конце тоннеля не может помешать тебе воспользоваться безвозмездно дарованным для всех правом…
Выбравшись на берег, я рухнул в кусты и минут пять восстанавливал силы, чутко прислушиваясь. Было тихо. Ничто не выдавало присутствия враждебных сил – нормальные птички беззаботно щебетали, сороки молчали, кусты нигде предательски не хрустели. Отжав трусы, я вылил воду из кроссовок, переобулся и только сейчас ощутил на голове туго застегнутую под подбородком яркую оранжевую каску. Избавившись от демаскирующего предмета экипировки, я зачерпнул пригоршню жирной береговой грязи, изобразил боевой раскрас – за неимением лучшего сойдет и так, – углубился в лес и вскоре вышел к опушке.
Гряда осталась справа, слева виднелся вход в горлоинпу ущелья, совсем рядом – рукой подать – просматривалась та самая лесная дорога, по которой нам неоднократно пришлось путешествовать при самых различных обстоятельствах. Ну вот и славненько. Счет два – ноль, Зелимхан, в пользу наиболее подготовленного и удачливого бойца. Теперь мне нужно найти одежду – что-то прохладно после столь продолжительного купания – и оружие какое-никакое. Да, еще нужны часы – мои разбились в ходе преодоления подводного тоннеля. А потом мы снова поиграемся в эти… в джюжилярики.
Вскоре оружие и одежда отыскались, насчет часов я пока не был уверен, не мог рассмотреть из-за куста: прямо по курсу моего движения, в двух метрах от опушки, сидели двое парней в камуфляже, лениво покуривая и перебрасываясь в карты. Автоматы они прислонили к раскидистому дубу, заслонявшему их от взглядов начальника со стороны дороги. Классно же вы замаскировались, хлопцы! Этак недолго и в историю угодить.
Понаблюдав за игрунами минут пять, я пришел к выводу, что справа по опушке, метрах в пятидесяти, располагается еще один пост – оттуда периодически долетали обрывки приглушенных фраз и пару раз в кустах тускло блеснуло железо. Аккуратно приблизившись к дубу на получетвереньках, я уже собирался было приступить к добыче оружия и шмоток, но в этот момент с той стороны дерева запищала рация – начальственный бас потребовал по-чеченски:
– Обстановку!
Я замер на выдохе: разузнать порядок радиообмена противника никогда не мешает, может пригодиться.
– На втором – двести двадцать два, – сообщил сочный юношеский голос из-за дерева, когда подошла его очередь докладывать обстановку. Послушав некоторое время, как докладывают в порядке очередности другие посты, я взял тесак в зубы и выскочил из-за дерева.
