машины, заперла дверь и направилась к ресторану, но он схватил ее за руку и потянул к своей спортивной машине.
— Я отвезу тебя домой. Сомневаюсь, чтобы служба буксировки работала круглые сутки. Даже если работает, тебе выставят пиратский счет. Все равно никто не займется ремонтом до понедельника.
Мигель открыл дверцу своей машины со стороны пассажирского сиденья. Хоть и согретая его курткой, Дасти продолжала дрожать. Ее не прельщала перспектива остаться с ним наедине, и она покачала головой:
— Я хочу, чтобы ее отремонтировали уже в понедельник утром. Так что пусть заберут сейчас же.
— Мы можем доставить ее в гараж завтра. — Он подтолкнул ее к сиденью, положив ладонь на поясницу.
Дасти позволила усадить себя в машину. У нее не было сил спорить. Раз он не пускает ее в ресторан, ей пришлось бы дубасить в дверь Мамы Розы, а она непременно поинтересовалась бы, почему Дасти не позволила Мигелю отвезти ее домой.
В сравнении с тяжелым джипом спортивная машина казалась консервной банкой, к тому же сиденья были прижаты друг к другу. Скользнув за руль, Мигель прижался своим плечом к Дасти. Она попыталась отстраниться, вжавшись в дверцу со своей стороны, а когда он потянулся к ней, отпрянула назад.
— Сиди смирно, — бросил Мигель, — тебе не идет черное лицо. — Он мягко обтер ее щеки бумажной салфеткой.
— Я откинула волосы с лица грязными руками, — сказала Дасти, хотя и знала, что испачкалась, смахивая слезы.
— Ты плакала?
— Ну, не из-за сломавшейся же машины. — И это правда: плакала она из-за потери целых двух дней, которые могла бы посвятить поискам отца.
Он скептически приподнял бровь, отвернулся и опустил руку на рычаг переключения скоростей. Дасти отодвинула ноги подальше от него.
— Все еще настороже?
— Не хочу тебе мешать. — Потом смущенно добавила: — Не привычна я к таким малюткам. Ощущение, словно сидишь на земле. — Она прикусила губу — не стоило так обижать его машину.
— Словно ниже уже и некуда? — с улыбкой уточнил Мигель.
— Да уж. — Ее обрадовало, что он не обиделся. Отделанные настоящей кожей сиденья повторяли контуры тела, а мощный двигатель замурлыкал, когда он вывел машину со стоянки.
— Она даст сто очков вперед «виллису». — Он повернул к центру города, не спрашивая ее адреса.
— «Виллис» новее, чем выглядит, хоть и после ремонта. За четыре года он впервые подводит меня.
— Кто ремонтировал его?
— Отец. Готовил его для себя, а потом вдруг подарил мне, когда мне исполнился двадцать один год. — Она замолкла после этого воспоминания, пока Мигель не повернул от главной улицы налево, а не направо. — Мне в другую сторону, — сказала она.
— Я заказал пиццу, заскочим забрать ее.
Дасти ждала в машине, пока Мигель заходил в пиццерию. Он оставил двигатель включенным, и тепло заполняло машину. Нужно снять его куртку, чтобы побыстрее смыться, когда подъедем к дому, сказала она себе, но так и не сняла ее. Куртка ей понравилась. Не только теплотой, но и непривычным ощущением, что она, Дасти, такая маленькая, совсем крошечная и вместе с тем женственная и уютно защищенная. Слабая.
Ее рука метнулась к молнии на горле. Дверца распахнулась, и Мигель плюхнул коробку с пиццей на ее колени и бумажную сумку на пол у ее ног.
— Куда теперь? — спросил он, и Дасти назвала ему адрес.
— Спасибо, — поблагодарила она, когда он остановился перед старым особняком, переделанным под многоквартирный дом. Она передала ему коробку с пиццей, когда он открыл ее дверцу. — Тебе нужно поторопиться домой, чтобы пицца не остыла, — сказала Дасти, опустила молнию на куртке, стряхнула ее с плеч и вылетела из машины. — Я тебя не задерживаю. — Она протянула ему куртку, но у него обе руки были заняты пиццей.
— Почему бы нам не угоститься пиццей у тебя? — предложил он. — Я еще и пива купил.
Держа коробку одной рукой, он нагнулся и достал ее рюкзачок и бумажный пакет. Передав ей рюкзачок, он закрыл и запер дверцу машины, потом с надеждой улыбнулся ей.
— Да я не голодна, — отозвалась Дасти.
— Тогда составишь мне компанию. — Он повернул к дому. — Противно есть одному.
Дасти свирепо посмотрела на его спину, вздохнула и последовала за ним.
Мигель в удивлении уставился на пустую комнату. Спальный мешок и подушка лежали на поролоновой подстилке на покрытом ковром полу.
Будильник, керосиновая лампа и две маленькие фотографии в рамках стояли на комоде. К одной стене была прислонена гитара. Стойка для завтрака отделяла комнату от крошечной кухоньки, однако сидеть было не на чем.
— Столовые приборы в ящике слева от мойки, — подсказала Дасти. — Салфетки на стойке, а тарелки в шкафчике рядом с холодильником. — Она пересекла комнату и задернула шторы на большом эркере — единственное, что отличало комнату от тюремной камеры. — Чувствуй себя как дома, — бросила она, открывая дверь в алькове. — Мне уже осточертела эта одежда.
— Переоденешься во что-нибудь более удобное? — спросил Мигель.
Ответом ему был щелчок замка в двери ванной комнаты. Она не подпускала его к себе ни на дюйм. Хихикая и покачивая головой, он пересек кухню, выставил на стойку пиццу и пиво.
В ящике он нашел типичные полевые — плоские — столовые приборы, такой же была и ее посуда. Он смыл с рук моторное масло, потом откупорил две бутылки пива, а остальные поставил в холодильник, такой же пустой, как и комната. На одной полке он нашел пакет молока, бутылку яблочного сока, баночки с горчицей и майонезом и банку с завтраком.
В надежде, что она тоже поест, он сунул пиццу в духовку, затем выключил верхний свет, зажег лампу и уселся на подобие постели. Он поздравил себя с проникновением в жилище Дасти и сделал большой глоток пива из бутылки. Его ухмылка поблекла, когда взгляд задержался на фотографиях.
На одной Дасти вся светилась в объятиях мужчины. Поставив бутылку, Мигель взял фотографию и изучил ее в мягком свете лампы. Ее отец, вздохнул он с облегчением. Борода и длинные волосы мужчины были одного оттенка с волосами Дасти, а глаза — того же теплого шоколадного цвета. Даже их загар совпадал. И она явно унаследовала от него свой рост. Скалы и река на заднем плане наводили на мысль, что они были сняты где-то в штате Юта. Верно, у нее была там семья, и она вовсе не беспризорная цыганка.
Прислушиваясь к тому, что происходило за дверью ванной комнаты, он потянулся за другой фотографией. Шум душа подсказал ему, что она нескоро еще присоединится к нему. Он сам предпочел бы присоединиться к ней. Замок двери легко открыть. Да вот осмелится ли он?
Нет. Судя по ее нервозности в его присутствии, она не так равнодушна к нему, как хотела показать, но она и не из тех женщин, которых можно взять наскоком. Он должен действовать не торопясь, узнать ее получше. Мигель усмехнулся, припомнив свой разговор с Рамоной.
Поскольку он искренне любил женщин и ему интересно было выслушивать их, соблазнение происходило до смешного легко, даже когда у него и в мыслях этого не было. Но он никогда не лгал, не давал ложных обещаний. Один-два раза он уже думал, что нашел свою любовь, но не спешил с объяснением в любви. Со временем каждый роман наскучивал ему.
Он не думал, что будет легко соблазнить Дасти или что она когда-либо надоест ему. Поэтому не хотел рисковать и давить на нее. Вместо того чтобы давать волю своему воображению и представлять себе, как она выглядит под струями воды, он сосредоточился на второй фотографии.
На ней была снята семья на зеленой лужайке перед двухэтажным домом. Дасти на фотографии не было. Пузатый лысеющий мужчина обнимал одной рукой маленькую элегантную блондинку. Перед ними
