то на это нет.
Его рот дернулся.
— Раньше ты не была такой язвительной.
Линда опять покраснела.
— Мало ли чего во мне раньше не было. Борьба за существование меняет человека: начинаешь понимать, что вопрос стоит только так: или ты выживешь любой ценой, или погибнешь. Не пора ли идти? Если не ошибаюсь, пять минут назад ты считал, что у нас нет ни секунды на разговоры!
Не дожидаясь ответа, она повернулась к кровати, чтобы взять чемодан.
— Оставь! Я понимаю, что ты выздоровела, но вряд ли тебе полезно таскать тяжести.
Кевин взялся за ручку чемодана. На миг их пальцы соприкоснулись. Линда тут же отдернула руку, словно обжегшись, но в том месте, где Кевин дотронулся до нее, кожу чуть покалывало. Впрочем, чему удивляться — близость этого мужчины всегда действовала на нее самым невероятным образом, с первого дня их знакомства она буквально плавилась от малейшего его прикосновения. Но все же трудно было ожидать, что после трех лет разлуки и всего, что произошло, реакция останется прежней…
Нужно отдать Кевину должное, насчет чемодана он был прав: врачи не разрешили ей поднимать тяжести. Она еще не забыла ужасного ощущения полной беспомощности, которое испытывала, будучи прикованной к инвалидному креслу, помнила, как оплакивала все то, чего лишилась. Ее выздоровление было чуть ли не чудом, и Линда, конечно, не хотела подвергать опасности с таким трудом обретенное здоровье.
— Спасибо, — пробормотала она, всем своим видом показывая, что на самом деле не испытывает благодарности. От кого она меньше всего на свете хотела помощи, так это от Кевина!
— Всегда к твоим услугам, — насмешливо протянул он.
В спальню вошел встревоженный Дориан.
— Так мы идем или нет? Горничная сказала, что несколько репортеров уже поднимаются по лестнице.
Обмен колкостями с Кевином настолько поглотил внимание Линды, что она даже не слышала, как приходила горничная.
Кевин взял чемодан, другой рукой схватил девушку за руку и потянул ее к двери.
— Совсем как в старые добрые времена! — заметил он, усмехаясь.
Линда прекрасно знала, что он имеет в виду: раньше им частенько приходилось точно так же удирать от не в меру любопытных репортеров, иногда попадая при этом в самые забавные ситуации. Однако, возобновляя свои, уже сольные, выступления, Линда меньше всего хотела вернуться к старым временам. Она хотела начать все заново, с нуля, сама по себе… Впрочем, Дориан прав: сейчас не время вести дискуссии. В первую очередь нужно скрыться, не попадаясь на глаза репортерам — особенно в компании с Кевином!
И уж конечно, совершенно не обязательно было держать ее за руку! Она осторожно попыталась высвободиться, но почувствовала, что пальцы Кевина сжались чуть крепче — совсем чуть-чуть, едва ощутимо, но все же достаточно, чтобы не выпустить ее руку. Стрельнув в него сердитым взглядом, Линда дернула сильнее, но ее кисть все так же утопала в его крупной ладони.
— Осторожнее, — тихо предостерег Кевин, когда они вышли в коридор. — Ты причинишь себе боль.
Господи, да разве мало боли она вынесла от этого человека?
— Я в состоянии идти без твоей помощи, — сквозь зубы процедила Линда.
Кевин даже не удостоил ее взглядом, всматриваясь в длинный, устланный толстым ковром коридор, чтобы удостовериться, что за ними никто не следит. Потом он двинулся к запасному выходу и, не сбавляя шага, как бы мимоходом заметил:
— Я знаю, что в состоянии. — И добавил со своим обычным высокомерием: — Так уж вышло, что мне нравится держать тебя за руку.
После такого высказывания Линде еще больше захотелось вырваться, но они уже подошли к черному ходу. Окунувшись в прохладу осеннего утра, она тут же пожалела, что упаковала плащ в чемодан.
— В машине будет теплее, — заверил ее Кевин.
Девушка нахмурилась: как он догадался, что ей холодно?
Словно в ответ на ее мысли Кевин пожал плечами и заметил:
— Я же знаю, что ты любишь комфорт, и в том числе тепло.
Он выпустил ее руку — наконец-то! — и поставил чемодан на землю, открывая дверь «сааба». Линда поспешно отодвинулась от него, все еще чувствуя на своих пальцах тепло его руки. Пытаясь справиться с волнением, она поежилась.
Они уложили чемоданы и гитару в багажник.
— Дориан, ты поедешь сзади, Линда — впереди, — не терпящим возражений тоном распорядился Кевин.
— Я… — попыталась возразить девушка.
— Ни к чему тебе корчиться на заднем сиденье! — оборвал ее Кевин, обходя вокруг машины.
Линда не сомневалась, что даже ему самому не пришлось бы «корчиться» на заднем сиденье — в «саабе» было достаточно просторно. Трудно было найти что-либо более комфортабельное, чем эта машина с сиденьями, обитыми отличной бежевой кожей. Кевин распахнул переднюю дверь и выжидательно посмотрел на девушку.
— Дорогая, сейчас не время колебаться, — неожиданно сказал Дориан. — Скорее садись в машину, и поедем. Что нам делать дальше — разберемся потом.
Он был прав, и Линда сама это понимала, но все же ей претила мысль, что Кевину все время удается настоять на своем.
Так было всегда, и она еще три года назад поклялась, что если когда-нибудь встретится с бывшим мужем, то будет вести себя независимо и заставит его считаться с собой.
— Садись вперед, Дориан, — твердо сказала девушка. Чувствуя на себе насмешливый взгляд Кевина и стараясь не смотреть в его сторону, она забралась на заднее сиденье.
Кевин включил зажигание и пробормотал:
— Ты всегда была упрямейшей из всех женщин, кого я знал!
— Приятно слышать, что хоть что-то не изменилось, — с горечью произнесла Линда, все так же не глядя на него.
Кевин обернулся и посмотрел на нее долгим взглядом. Наконец он хрипловато произнес:
— Да, пожалуй, приятно.
Девушка почувствовала, как к горлу подступает ком. Сейчас она мечтала только о том, чтобы Кевин перестал смотреть на нее и переключил свое внимание на автомобиль. Чем быстрее они тронутся с места и уедут отсюда, тем скорее избавятся от его общества. И уж совсем не хотелось задумываться над смыслом его последнего замечания. Что бы он ни имел в виду, сказала себе Линда, ее это нисколько не интересует.
Затянувшуюся паузу прервал Дориан.
— Кевин, так мы едем или нет? Или, может быть, ты решил дождаться репортеров?
Не удостоив его ответом, Кевин завел мотор, и машина рванула с места.
Сидя на заднем сиденье, Линда имела возможность незаметно наблюдать за бывшим мужем. Последние три года не прошли для него бесследно. Новые морщины на лице и седина в темных густых волосах были явно заметны при свете дня. Кевин выглядел старше своих тридцати девяти. Возможно, жизнь одинокого мужчины оказалась не так сладка, как он рассчитывал.
За прошедшие годы Линда всячески избегала каких-либо сведений о нем. Оберегая себя, она не хотела даже случайно услышать новости о его личной жизни. Девушка боялась, что если узнает о каком- либо серьезном романе Кевина, то ей может не хватит сил жить дальше. Его связь с Хильдой Голд продлилась недолго, но Линда не сомневалась, что за этой женщиной последовала длинная череда других. Кевин не относился к числу мужчин, которые подолгу обходятся без женского общества.
Как ни странно, Дориан, похоже, внимательно следил за жизнью ее мужа, всегда точно зная, где он и чем занимается. Однако Линда никогда его не расспрашивала.
