смогла бы развернуться карета. Мягкий свет фонарей едва достигал этого места, рисуя причудливые тени на кирпичных фасадах домов и мостовой под ногами. И - Артур огляделся - никого. Он сам видел, как прекрасная проводница свернула сюда, но теперь исчезла, словно призрак. Ах да, ведь она и есть призрак, Фата Моргана, плод фантазии! Однако фантазия до того желанная, что он не мог поверить в ее исчезновение.
- Ты пришел, - знакомый голос прозвучал позади, заставив резко обернуться и вздрогнуть.
Теперь она стояла так близко, что Артур мог дотронуться до нее, лишь протянув руку. Дымка миража спала с незнакомки, и теперь он видел не только белое платье, настолько невесомое, что казалось сотканным из тумана, но и всю ее целиком. Артур называл ее дамой, но скорее она была совсем еще юной девушкой, нежно улыбающейся ему. Однако эта улыбка перестала казаться такой манящей и ласковой, как только их глаза встретились.
'...Взгляд ее зеленых глаз, тех самых, что преследовали меня во сне, я не забуду никогда! Они будут преследовать меня повсюду, являться в ночных кошмарах. Я закрываю глаза и вижу ее - хищница, настоящая хищница, готовая к броску в любой момент. Никогда бы не поверил, что такая нежная девушка может так смотреть!
Я вспоминал Эбби. Сейчас она кажется мне по-своему красивой: спокойной, простой, красивой чисто английской красотой. Иногда мне даже кажется, что я почти хочу жениться на ней, лишь бы обрести обычное человеческое счастье. Нет, не счастье, тут я не прав. Мне не нужно счастье с Абигейл или с кем-то еще. Мне нужен покой'.
Однако тогда он не смог ничего поделать. Будто находясь под действием чар незнакомки, Артур стоял, не шевелясь. К счастью, дар речи не покинул его, и он смог произнести:
- Кто вы, прекрасная мадемуазель?
Голос предательски дрогнул, а французские слова выветрились из головы, и больше он ничего не спросил, хотя множество вопросов вертелось на языке. Она снова улыбнулась и подошла еще ближе - намного ближе, чем позволяли приличия.
- Милый, - прошептала она, не отрывая от него пристальный взгляд. - Ты называл меня Лорелеей? Красиво... Это что-то из Гейне?
Откуда она может знать, о чем он думал? Вдруг ему стало страшно рядом с ней, по-настоящему страшно, он сделал шаг назад - но сзади была стена. Девушка засмеялась звонко - и вместе с тем так холодно, что мурашки пошли по коже. То был не веселый заливистый смех молодой девушки, но злой, горький, какой-то потусторонний - он никак не сочетался с ее нежным образом, но зато прекрасно - с глазами, которые все так же внимательно, не моргая смотрели на молодого человека.
- Не бойся меня, милый.
Улыбка 'Лорелеи' становилась все шире, пока не обнажила длинные белые клыки - острые, словно иглы, и совершенно не похожие на обычные человеческие зубы. Артур попытался оттолкнуть ее, но не смог даже пошевелиться. Он в ужасе видел, как она запрокинула голову и схватила его за плечи, приготовившись к нападению. Мгновение - и он почувствовал, как она вонзилась зубами в его шею, разрывая кожу и артерию под ней. Боли не было. Не было и страха. Артуру показалось, что он перестал чувствовать что-либо, как будто погрузившись в сон. Оттого страшнее было, что он не отдавал себе отчета в происходящем, не понимал, что она, вцепившись в его глотку, пьет кровь... Нет, он лишь чувствовал ее тело, плотно прижавшееся к нему, и губы на своей шее.
Выйти из транса его заставили два на первый взгляд не связанных между собой события. Громкий звук, похожий на выстрел, и резкий, нечеловеческий крик ужасной женщины. Она отпрянула от него, да так неожиданно, что, обессиленный, Артур рухнул на землю. Последнее, что он увидел, как белая фигура теряет свои очертания, превращаясь в туман. А затем он провалился в мягкую, приятную, обволакивающую темноту
- Жив?
- Да жив, жив, что с ним станется-то. А вот ее упустили!
Яркий свет лампы, направленной прямо в лицо, заставил Артура поморщиться и открыть глаза, чтобы через мгновение зажмуриться - после всепоглощающей темноты свет ослеплял.
- Гляди, очухался! - произнес мужской голос совсем близко от него.
Лампа тут же была убрана, и вместо нее юноша увидел склонившегося над ним полного человека лет сорока, одетого в медицинский халат. Артур попытался приподняться, чтобы оглядеться, но мужчина тут же уложил его обратно.
- Но-но, рано еще, лежи. Твое счастье, крови немного выпила.
- Кто?
- Да красавица наша, ясное дело!
Артур непонимающе уставился на говорящего, в очередной раз жалея о пропущенных уроках французского в приготовительной школе и колледже.
- Лорелея?
- Кто? - на этот раз не понял его собеседник.
- Раз он жив, то пусть проваливает отсюда, - из темноты выступил второй мужчина.
Когда тот оказался на свету, Артур смог разглядеть и его - невысокий, средних лет, одетый в костюм-тройку, он напоминал какого-нибудь клерка или стряпчего. Но его внимательные черные глаза, строго и жестко глядевшие на Артура, казалось, жили отдельной жизнью на каменном лице.
- Люк, да ты с ума сошел, куда он пойдет! - проворчал первый, однако отступил от кушетки, на которой лежал Артур.
- Зачем он нам здесь? У нас и так работы невпроворот, - тот, кого называли Люк, уселся на стул в углу и задымил папиросой.
- Наверное, я должен идти, - неуверенно произнес Артур.
Он вновь попытался встать - на это раз ему никто не мешал, - но понял, что эта попытка обречена на провал: голова кружилась как после очень, очень веселой пирушки. Однако весельем в этом помещении не пахло - скорее папиросным дымом, старой мебелью и отчего-то чесноком. И душно здесь было, как в аду.
- Значит так, приятель, - обратился к нему наиболее разговорчивый из этих двоих. - Я врач, и покуда я говорю, что ты будешь лежать - значит, ты будешь лежать. И лучше поменьше шевелись, а то твоя рана век не заживет.
Артур дотронулся до повязки на шее.
- А... Джентльмены! - видя, что Люк так и сидит в своем углу, изучая потолок, а доктор, собрав свои склянки, направляется прочь, Артур попытался вновь привлечь их внимание к своей скромной персоне.
- Ну что тебе еще?
- Не хотел бы вас отвлекать...
- Нет, ты посмотри, он еще над нами издевается! - Люк выпустил облако дыма. - Зря мы его спасали, пусть бы девка доделала свое дело, тут бы мы ее и взяли. Свалился же на нашу голову!
- Куда? Простите, сэр, но мой французский не настолько хорош, видите ли, я англичанин.
- А, ну это многое объясняет, - усмехнулся Люк.
- Но все же, джентльмены, объясните для меня, что происходить!
Они переглянулись.
- Слушай, Фабьян, не вколол бы ты ему ту дрянь, от которой сутки спишь, как убитый? Он действует мне на нервы!
Доктор посмотрел на него, как на капризного ребенка, и покачал головой:
