это вызывает у него отвращение. Может, он бежит отсюда. Все может быть! И я сказал себе: господин Файерберг решил, что он не будет есть мяса, чтобы сохранить одну корову вместо той, которая была на корриде. Верно?
Я сказал, что верно. Не мог понять, к чему он клонит.
— Но при этом господин Файерберг очень любит мясо: я заметил в ресторане, как ты смотрел на стейки. Но нужно держаться еще лет восемь, а?
— Восемь с половиной.
— И тогда мне приходила в голову идея: Феликс забирает у тебя пять лет от этого срока. Что будешь говорить? По рукам? А? — И протянул мне руку.
— Не понимаю, — пробормотал я, хотя уже все понял.
— Слушай внимательно: пять лет — если Феликс, конечно, живет еще пять лет — Феликс не ест мяса, даже не касается его! Так вместе у нас будет восемь с половиной лет, которые остались.
— Это… это здорово, но… так нельзя…
Я не знал, что сказать. Парой слов ему удалось все перевернуть с ног на голову. Мне стало стыдно, что минуту назад я в чем-то подозревал его. Теперь я снова им восхищался.
— Почему нельзя? — закричал Феликс. — Чем плохо? Феликс сохраняет за эти пять лет больше, чем одну корову. Он сохраняет целое стадо!
Я сидел, съежившись, и думал, что никто никогда столь щедро меня не одаривал.
— Подумай об этом, — сказал Феликс, — я просто возвращаю тебе твое добро. Феликс не любит быть кому-то должен.
Но мы оба знали, что это что-то гораздо большее.
И в этот миг я услышал шаги на лестнице. Шаги становились все ближе. Феликс выпрямился в кресле, торопливо пригладил рукой волосы и попытался привести в порядок одежду.
— Вот она и пришла, — сказал он хрипловато.
Ключ повернулся в замке, потом с сомнением замер. Наверное, она увидела царапины от отмычки. Входная дверь распахнулась. На пороге, в свете, падающем из прихожей, стояла высокая и стройная Лола Чиперола. На плечах ее покоился сиреневый шарф. Когда она двигалась, он колыхался, как живой.
ГЛАВА 17
СОБЛЮДАТЬ ДИСТАНЦИЮ
— Кто там? — спросила Лола звучным, глубоким голосом, похожим на мужской.
— Друзья, — отозвался из глубины кресла Феликс. Он сидел к ней спиной и даже не встал навстречу!
Она застыла на пороге, не решаясь войти. Но было ясно, что она не из тех, кто бежит от опасности.
— Не помню, чтобы я кого-то приглашала, — заметила она, все еще не успокоившись, по-прежнему держась рукой в длинной изящной перчатке за ручку двери.
— Старик и мальчишка тебе злого не поделают, — пробубнил Феликс в свой стакан.
— Мальчишка?
Я слабо кивнул.
— Не знаю никаких мальчишек. Я не люблю детей. Пусть он уйдет.
Я вскочил на ноги, готовый тут же подчиниться.
— Это не просто мальчишка. Такой мальчишка тебе понравится. — Феликс махнул мне, чтобы я сел обратно.
Вот странно: эти двое переговаривались между собой, как актеры в театре. Словно подавали друг другу реплики. И все это время Феликс сидел к Лоле Чипероле спиной, а она не двигалась с места.
— А почему этот мальчишка переодет девчонкой?
Елки-палки. Я совсем забыл, что я в юбке!
— Потому что он немножко актер, как я, — ответил Феликс.
Лола Чиперола снова замолчала. Казалось, она вспоминает слова.
— А знает ли этот мальчишка свою роль?
— Каждый актер знает свою роль, — подумав, сообщил Феликс. — Не знает только, кого видят в нем другие.
Я не успел даже обдумать эти загадочные речи.
— А эта юбка!.. — воскликнула вдруг Лола Чиперола, и шагнула ко мне, и остановилась в полушаге, удивленная и испуганная. Что не так с моей юбкой? Я попытался спустить ее пониже, чтобы прикрыть свои острые коленки. Лола Чиперола решительно направилась к Феликсу:
— Ты… Ты способен на все, да? Для тебя не существует границ?
— И границ, и законов, — спокойно согласился Феликс. — К тому же выяснялось, что мальчишка — твой большой поклонник.
С этими словами Феликс поднялся и предстал перед Лолой Чиперолой во весь рост. Они стояли и смотрели друг другу в глаза. Я заметил, что она склонила голову, будто уступая Феликсу, но тут же снова выпрямилась, пристально взглянула на него, начала говорить что-то — а Феликс взял ее за руку, вот просто так взял за руку Лолу Чиперолу и со словами: «Надо присесть!» подвел ее к кушетке. И она послушно села.
— Налей мне чего-нибудь выпить, — попросила она слабым голосом, стряхивая с ног туфли.
Феликс подошел к круглому столику в углу, изучил этикетки на бутылках и налил в бокал густого темно-красного вина. Лола Чиперола кивнула.
— Однажды ночью в мой дом явились мальчишка и старик, — пробормотала она. Дрожащими пальцами полезла в сумочку и достала пачку сигарет. Феликс протянул ей золотую зажигалку. Тонкий огонек зажегся между ними. Не отводя от Феликса глаз, Лола Чиперола закурила. Сейчас он и ее загипнотизирует, подумал я. Загипнотизирует, как машиниста, как полицейского. Как меня. Я даже расстроился, что она так легко сдалась.
— Выступай перед ней, — тихонько велел мне Феликс, сверля глазами Лолу Чиперолу.
Я? Выступать? Перед Лолой Чиперолой?
— Я не… Я…
— Амнон.
То ли оттого, что он первый раз назвал меня по имени, то ли из-за того, что мне было уже все равно…
— Да, Амнон. Пожалуйста, — попросила и Лола Чиперола. Мое имя она произнесла медленно, отчетливо проговаривая каждый слог.
И тогда в углу, среди комнатных цветов, возникла вдруг объемистая тень. И замахала мне обеими руками.
— Вот это да! — кричала Габи. — Ну, давай же! Выступи перед ней!
— Я не умею! — простонал я.
Тень выполнила выдающийся по неуклюжести прыжок и принялась рвать на себе кудрявые волосы. Я решительно замотал головой. Тень на секунду задумалась. Затем выпрямилась, подняла одну руку, а другую поднесла к глазам тем самым движением, каким обычно Габи изображала Лолу Чиперолу.
— Я ее боюсь! — пожаловался я.
— Восстань, Нуну Львиное Сердце! Я помогу тебе!
— Ага, умная! Легко говорить, когда ты не здесь. Я-то видел, как ты сама тряслась перед ней.
— Замолчи и слушай внимательно! Мы начинаем.
На дрожащих ногах я встал. Я не смотрел на Лолу Чиперолу. Я старался не думать о том, где я, о том, что она скинула свои роскошные сиреневые туфли и сидит передо мной босая, подобрав под себя ноги,
