Компана проснулся среди ночи и зажег ночник. Часы показывали половину третьего. Рядом, разметав черные волосы по подушке и чему-то улыбаясь, спала Кармен. Наверно, ей снился хороший сон.
Компана дотянулся до телефона и набрал номер.
— Это регистратура? — спросил он. — Скажите, сеньор Перен из люкса еще не пришел?
«И где этого идиота черти носят?» — подумал сыщик, услышав отрицательный ответ.
Компана чувствовал себя не в своей тарелке. Дело в том, что его мучили угрызения совести. В конце концов, Перен не виноват в том, что он такой недотепа. Ведь он даже не подозревал, какая роль ему отводилась в расследовании. Незавидная, прямо скажем, роль. Роль червяка, на которого ловят рыбку.
Спустив пар в объятиях Кармен, Компана предавался самобичеванию. Он ощущал себя виноватым, что бросил своего напарника одного там, в этом притоне. А ведь он, Компана, много старше, опытней Перена. Его долг — беречь, охранять этого несчастного червячка.
«Чтобы потом подсечь рыбку», — подумал Компана, и ему стало совсем стыдно.
И этот умник, Мийярд, конечно, не удосужился рассказать Франсуа о своей теории — как же, ведь это нарушило бы чистоту эксперимента! Да и господин президент тоже хорош! Небось постарался навешать ему побольше лапши на уши. А ведь старина Перен был, в сущности, неплохим парнем.
Поймав себя на том, что он думает о своем напарнике в прошедшем времени, Компана попытался стряхнуть с себя наваждение. Он встал, тихо, чтоб не разбудить Кармен, оделся и вышел из номера. В дверях он на секунду задержался и бросил прощальный взгляд на свою подругу.
«Хорошая девочка, — подумал он. — Она славно поработала сегодня ночью. Пусть выспится. Кто знает, доведется ли ей еще когда-нибудь поспать на такой постели».
Компана спустился в холл и подошел к конторке портье. Зеленые цифры на электронном табло мигнули и сменились. Четверть четвертого.
— Сеньор Перен еще не появлялся? — спросил детектив.
Портье бросил взгляд на доску у себя за спиной. Ключ от номера люкс был на месте.
— Увы, еще нет.
— Если мсье Перен появится, передайте ему, что я отправился на его поиски.
В этот момент со стороны входных дверей раздались какие-то странные звуки, что-то вроде жалобного поскуливания. Точнее, это были не двери, а турникет, верхняя часть створок была застеклена, а нижняя обита металлом — постояльцы, да и местные служащие имели дурную привычку толкать створки ногами, так как руки их были часто заняты чемоданами, покупками или пляжными принадлежностями. Но сейчас за стеклами никого не было.
Было похоже, что какой-то бродячий пес решил провести эту ночь в апартаментах отеля. Хотя никаких бродячих псов Компана в окрестностях «Эксельсиора» днем не заметил, а любимцы здешних постояльцев, ухоженные и накормленные — в отеле была специальная кухня для собак и кошек клиентов — видели десятые сны в номерах своих хозяев.
Компана подошел к турникету и слегка толкнул створку. Это был не бродячий пес, это был Перен, хотя и очень напоминавший побитого бродячего пса. Он стоял на четвереньках и, судя по цвету его брюк, проделал большую часть пути именно таким образом. Под глазом главы спасательной экспедиции красовался фиолетовый фингал размером с куриное яйцо.
Компана подхватил Перена под руки и усадил в кресло.
— Где это вас так? Врача вызвать не надо?
— Не надо врача, — простонал Франсуа, пытаясь принять наименее болезненную позу. — Но мои деньги. Двадцать тысяч!
— Говорил же я вам! — сказал Компана и в сердцах выругался. — Ладно, ждите меня здесь.
Он повернулся и, на ходу доставая ключи от машины, направился к выходу.
— Погодите, я поеду с вами, — Перен потянулся следом за напарником и во весь рост растянулся на полу.
Текст высказывания Компаны мы здесь опускаем ввиду его полной непечатности. Подцепив Перена за брючный ремень, Компана попытался поднять его на ноги, но Франсуа мог стоять только касаясь пола всеми четырьмя конечностями.
— Отнесите это в мою машину! — распорядился Компана и вышел из отеля.
Эту ночь в «Соня-Клубе» запомнят надолго.
Посетителей в зале прибавилось. Девочки уже не сидели за стойкой, а рассредоточились по столикам. Головы всех повернулись ко входу, когда в дверях появился разъяренный Компана. Впрочем, его появление не было таким уж неожиданным. Ему предшествовал некий грохот в прихожей, как землетрясению предшествует подземный гул.
Одуревшие от ласк и алкоголя клиенты не горели желанием ввязываться в драку. Только буфетчик попытался было что-то вякать насчет частной собственности и прав личности, но Компана решительно отмел эти возражения. Кулаком. Вместе с самим буфетчиком.
Поднявшийся с пола буфетчик был уже совершенно иным человеком, с абсолютно новыми взглядами и ценностями. Он охотно рассказал, что давешняя подружка Перена была приятельницей Фернандо Борхеса, владельца игорного дома, расположенного километрах в двадцати от Акапулько по дороге на Чильпансито, и даже нарисовал план, как туда проехать. Это было очень любезно с его стороны, так как названный игорный дом был подпольным и не значился ни в одном Адресном справочнике.
Словом, умел Компана находить убедительные аргументы не хуже самого господина президента Мортана. Правда, эти аргументы были несколько иного рода.
Когда, руководствуясь полученным планом, Компана добрался до логова Фернандо Борхеса, глава экспедиции успел несколько оклематься, однако сидел тихо, не вмешиваясь в проводимую его помощником операцию.
Очертания дома сливались с чернотой тропической ночи. Лишь в центре стены, освещенная фарами «понтиака», выделялась массивная входная дверь. В двери, на уровне глаз, было прорезано смотровое окошко, точнее, смотровая щель, прикрытая изнутри прочной створкой. Судя по всему, щель была предназначена для отваживания незваных гостей, а в экстремальных обстоятельствах могла служить бойницей. Наружной ручки на двери не было.
Компана внимательно осмотрел дверь и пришел к выводу, что вышибить ее можно только с помощью тяжелого гранатомета.
В настоящий момент гранатомета у Компаны с собой не было, и он вежливо постучал.
Щель открылась, и в ней показался фрагмент чьей-то физиономии — усы, глаз и довольно крупный нос.
— Чего надо? — грубо спросил фрагмент.
— Мне надо поговорить с сеньором Фернандо Борхесом, — Компана был сама любезность.
— Черт побери! Вы знаете, который час? Это — частная собственность. Убирайтесь, или я вызову полицию! — щель захлопнулась.
«Ну, насчет полиции, парень малость перехватил!» — решил Компана и снова постучал. На этот раз — рукояткой револьвера, который он извлек из подмышечной кобуры. Это был здоровенный кольт 45-го калибра, по убойной силе лишь немного уступающий упомянутому гранатомету, но в кулаке детектива он выглядел дамской мухобойкой.
Не успела амбразура приоткрыться, как Компана просунул в нее левую руку и потянул на себя. В проеме снова появился нос, но уже не по собственной инициативе: подцепив двумя пальцами снизу за ноздри, Компана, казалось, собирался вытащить наружу всю голову. Голова в щель, однако, не пролезала. Владельцу носа было очень больно и обидно. Представьте себе, что кто-то в вашем присутствии ковыряет в носу — ощущение не из приятных, неправда ли? А если это ваш собственный нос? Ужас!
— Открывай дверь! И без звука! — приказал Компана.
Дверь открылась.
— А теперь выходи. На цыпочках, — ствол кольта уткнулся охраннику под ребра. Охранник не возражал. Он вообще оказался на редкость тихим и покладистым. Чтобы больше не расстраивать столь милого человека, Компана отключил его мягким тычком в челюсть и аккуратно уложил на траву у порога.
