неизменное постоянство. Я это знал по собственному опыту.
Несколько лет тому назад, зайдя в магазин, вдруг почувствовал знакомый запах... и вспомнил густую аллею неподалеку от здания женского Донского Мариинского института в Белой Церкви, себя, кадета Крымского кадетского корпуса, а в моих объятиях мечта грез — хорошенькая институточка, выпускница... Я тут же отыскал ее в толпе и, отведя, удивленную, в сторонку, рассказал, как изображал «легавую»...
«Мой дорогой!.. Володя... Женщина должна быть упорна в своих навыках, в том числе и с избранными ею духами — даже самая ветреная, непостоянная, — ибо в этом ее сила»!
Вернуться, отворить дверь и окончательно убедиться, что там Лили Каре, было слишком рискованно. Солдат, наверно, смотрел вслед, да и сама «Кошечка» тут же меня бы предала! Поднимаясь по лестнице, я думал: «Надо срочно предупредить Каткова, Жерара, Павла Ивановича, Рощина и, конечно, Нину и ее родных! И нужно обязательно приобрести хороший бельгийский браунинг».
И вдруг досадливо хлопнул себя по лбу: «Дурак! Каре, скорей всего, арестована, и опытный, коварный Блайхер ее обхаживает!.. Паниковать рановато... Даже если меня ждет ловушка»...
В просторной приемной за столом сидела полная, крупная, неопределенного возраста блондинка, скорей всего, немка. Она подняла голову.
— Пришел по вызову господина капитана! Хайль!
—Герр Вольдемар?—улыбнулась секретарша.—Заходите, пожалуйста. Гуго вас ждет.
Он сидел за огромным письменным столом и разговаривал по телефону. Увидав входящего, жестом указал на кресло и, чуть понизив голос, продолжал:
— Так точно, господин полковник, шестого ноября... Предыстория? Месть ревнивой женщины. Ха! Ха! Ха! Дениза Бифе. Он возглавляет организацию «Интералие». Да. Шпионит в пользу Англии. По ее подсказке нам удалось в Шербурге арестовать связного, под кличкой «Кики». Что? Взяли на перроне и доставили в Париж. Да. Согласился... Катушка раскручивается. Разумеется, господин полковник! Постараемся сохранить связь с «Сарданапалом»... Что касается поляка, то у него контакты с Интеллидженс сервис. Да, да, Ми-6. Еще не все выяснено, господин полковник...
Судя по почтительному тону, Блайхер, видимо, разговаривал с начальником 3-го отдела абвера. «Значит, я не ошибся... 'Интералие' раскрыт!»
— У меня к вам просьба, — кладя на рычаг трубку и отвалившись в кресле, обратился ко мне немец.
— Я вас слушаю.
— Открыта, как вы уже поняли из моего разговора, шпионская сеть. Хотелось бы, чтобы вы мне помогли, включив в работу всех надежных энтеэсовцев. Я опасаюсь, что «Интералие» запустила свои щупальца в среду белоэмигрантов. К ним, как вы наверное заметили, я питаю уважение. Мне довелось встречаться с вашими руководителями в Белграде, познакомиться в Берлине с некоторыми белыми генералами, однако сейчас меня беспокоят настроения некоторых весьма уважаемых писателей, ученых, военных, порой весьма известных всей Европе. Я понимаю, что покуда это все еще болтовня, однако лиха беда начало, боюсь, что отыщутся глупые головы, которые пойдут на эскалацию — шпионаж, террор... Поэтому постарайтесь внушить своим землякам не поддаваться на провокацию, не связываться с иностранными разведками, поскольку, согласно законам военного времени, это грозит строгой карой! Попытайтесь организовать несколько «опорных» пунктов в Париже из коллаборационистов — пусть не пугает вас это слово,—чтобы наладить контакты с русским Сопротивлением, раскрыть им таза на всю безнадежность военных действий, на которые очертя голову идут некоторые французы, поляки, да еще российские военнопленные, бежавшие из лагерей.
— Это не так просто, господин капитан, люди понимают, что «блицкриг», как сейчас говорят, превращается в «сицкриг», и настроения масс зависят не от коллаборационистов и от нас, а от успехов на фронте.
— На днях вступает в силу приказ под кодовым названием «Ночь и туман», согласно ему, мы можем явиться в любой дом, в любое время, произвести обыск, арестовать, направить в тюрьму, концлагерь, допросить «с пристрастием» любого гражданина! Согласно распоряжению, с семнадцати часов следует закрывать все бистро, кафе, рестораны, кино, театры, прекращать работу метро. До шести утра—хождение по городу только по пропускам.
— Вы знаете французов, господин капитан, надо понимать их возмущение!
— Осадное положение вызвано тем, что девятого октября наш агент Андриас Фолнер — вы его знаете, его кличка Пат — проник в одну из групп Сопротивления и уверил этих дураков, что поддерживает регулярную связь с Лондоном. Так ему удалось войти в доверие и раздобыть списки организации. А когда его заподозрили в предательстве, было уже поздно. Пришлось арестовать ряд лиц и, как сами понимаете, сосредоточить внимание на ширящемся Сопротивлении!
Последнее слово Блайхер, глядя в глаза, отчеканил по буквам... и рот его напоминал защелкивающийся капкан...
После небольшой паузы спросил:
— Что скажете? Принимаете мое предложение? Или боитесь? Ха! Ха! Не отвечайте сразу. Подумайте... Мы поможем...
—Вопрос не простой, господин капитан. Понимаю: каждый шпион жертвует своим достоинством, идет на компромисс с совестью, но он должен помнить слова мудрого Конфуция: «Благородный муж знает долг, а низкий человек знает выгоду». Долг перед отечеством, перед высокой идеей, которую исповедует...
— Дорогой господин Вольдемар! Ваша Родина порабощена! Мы, немцы, даем русскому народу шанс сбросить с шеи иудейско-грузинское ярмо. К сожалению, вышколенные рабы послушно идут под огонь наших пушек и пулеметов и гибнут десятками и сотнями тысяч! В своем пресмыкании они докатились до того, что если бы грузин Сталин приказал собраться на площади с веревками на шее для повешения, каждый русский заглянул бы еще к соседу — не саботирует ли он, — чтобы потом, с сознанием выполненного долга, зашагать на смерть... Поймите, что мы даем сделать выбор им и всему цивилизован ному миру: либо поставить на колени, а в крайнем случае уничтожить стремящийся к мировому господству так называемый «избранный народ», либо ему подчиниться, стать их гоями, послушным стадом!..
— Мне кажется, что национал-социалисты, подобно иудеям, тоже хотят стать избранным народом! Поэтому и считают русских низшей расой! История свидетельствует о другом!..
Поняв, что так рассуждая, может потерять сотрудника, Блайхер пошел на попятную:
— Чтобы объединить народ и поднять на тотальную войну, надо ему помахать «избранностью», как быку красным плащом. Ха! Ха! Войны родов, племен, кланов, народов, рас — завоевательные, религиозные, классовые—за престолонаследие, независимость, за торговые пути и так далее в старину провоцировали жрецы, чародеи, волхвы, маги, кудесники, потом цари, первосвященники, феодалы, князья, иногда фанатики, завоевавшие доверие масс, или проходимцы, выдвинутые темными силами, авантюристы, как, скажем, Ленин, Троцкий, Сталин и его темная банда... В отличие от последних, есть великие завоеватели, которые, стремясь к добру, духовному единству, создают могучие империи, объединяют огромные территории, заботятся о благосостоянии народов, ведут борьбу со злом. Так ныне поступает и наш фюрер! А разъединение народов, о чем так хлопочут большевики, несет смуту, болезнь духа, неурядицы, разруху, голод и прочие беды. Недаром пословица говорит: «Разъединяй и властвуй»!.. — Немец снова захлопнул свой «капкан» и пытливо на меня уставился. Я молчал.
— А сейчас подумайте над моим предложением и завтра- послезавтра дайте ответ. И еще раз подчеркиваю—мое искреннее желание уберечь увлекшихся белоэмигрантов от ложного шага!
На том мы расстались.
5
Выйдя из ворот, я зашагал, размышляя о случившемся: «Прежде всего надо предупредить Ваньку Каткова и Рощина, срочно связаться с Жераром и Павлом Ивановичем, которым может грозить арест либо попасть 'под колпак', если Блайхеру удастся расколоть Лили Каре. А главное — не навести абвер на их
