– Он не два – часа три назад прикатил, – пояснил Иван. – Кстати, спрашивал, не пробовал ли кто из жителей поселка установить со мной контакт.
– Ну и? – Руслан приподнял бровь.
– Естественно, нет, – развел руками Иван. – Какие могут быть контакты?
– Очень приятно, – похвалил агент. – Однако я так понял, что у нас с тобой совсем мало времени. Ты, по-видимому, пошел в сортир и сиганул сюда, верно?
– Неверно, – ухмыльнулся Иван. – «Дядька» забрал своих жлобов, сели все на тачку и укатили в поселок к кому-то. Сказал, на часок-другой.
– К кому – не сказал? – на всякий случай поинтересовался Руслан – что-то ему не понравилось в этих вечерних вояжах.
– Не-а, – отрицательно помотал головой Иван. – А я и не интересовался…
– Ладно, давай быстро обжуем ситуацию. – Агент перешел к делу. – Итак – по основным позициям. Имеем плохого парня Пульмана, который обнаружил весьма странный и противоречивый секрет…
– Продырявил черепа всем более-менее значимым людям в области и беспредельничает тут как душа пожелает, – живо подхватил Иван. – Ага?
– Нет, черепа и область тут ни при чем, – возразил Руслан. – Это ваше, сугубо внутреннее дело, им потом займутся ваши правоохранительные органы.
Главное сейчас – позволить господину Пульману добраться до секрета. Под нашим чутким руководством, естественно. Что это значит для нас с тобой?
– Ни хера себе – «внутреннее дело»! – обиделся Иван. – Ну ты даешь, агент! А может быть, как раз бумаги сумасшедшего ученого – ваше внешнее дело?! А самое главное – то, что этот рахит натворил здесь, в области?
– Вольфгаузен не был сумасшедшим, ты вчера невнимательно слушал, – поправил его Руслан. – Он был просто гений. Так по крайней мере считают выдающиеся умы Европы… Мы имеем в лице Пульмана источник страшной опасности.
Этот авантюрист, как ты правильно заметил, оказался настолько умен и удачлив, что самостоятельно, без чьей-либо помощи, сумел прибрать к рукам целую область.
Если он завладеет бумагами Вольфгаузена, то сумеет претворить его проект…
Страшно подумать, что тогда произойдет. Это будет примерно то же, что ядерная война. С той только разницей, что межконтинентальным ракетам агрессора можно противопоставить комплекс противоракетной обороны. А этому проекту, коль скоро он осуществится, ничего противопоставить нельзя… Теперь понятно, почему нас не интересуют ваши областные неурядицы? Они мелочь, пшик по сравнению с тем, что может произойти. В этой связи я задаю вопрос: что это значит для нас с тобой? Нет, надо сформулировать несколько иначе: что мы с тобой – конкретно ты и я, значим для успешной разработки этой операции?
– Наверно, много, – нерешительно пожал плечами Иван. – Мы, наверно, основные фигуранты – так, кажется, у вас принято выражаться… Так?
– Мыслишь верно, коллега, но не совсем точно, – одобрил Руслан. – Мы с тобой – самое главное звено в этой операции. Не будет нас – всем привет. К чему, как ты полагаешь, такая прелюдия? Вместо того чтобы сразу, в лоб, выдать – так-то и так-то?
– Понятно, чтобы глупостей не наделать, – уверенно сказал Иван. И уже менее уверенно добавил – с некоторым оттенком досады:
– Больно на сказочку все это смахивает! Агенты международные, судьбоносные проекты какие-то… Бред сивой кобылы, короче. У тебя есть гарантии, что этот самый проект Вольфгаузена – не липа? Вымысел охотников за секретами? Ты же сам вчера сказал – Пульман гоняется за разнообразными тайнами, независимо от их калибра и свежести. А может, это – очередная утка, на которую и он сам в числе прочих охотно клюнул?
А у нас между тем есть конкретный результат: в области сидит пиздрон, которого мы можем взять за яйца прямо сейчас. И никаких проблем! Скажи, что я не прав?
– Не прав, – не задумываясь, сердито выдал Руслан. – В корне не прав. Если ты такой упертый, я тебе аллегорию нарисую, чтоб доходчивее было…
Вот смотри – если у вас на территории детского санатория найдут минное поле времен Второй мировой и вызовут саперов, как они себя поведут? Скажут: «Ребята, не хер делать, кататься тут к вам! Система старая – провода от времени сгнили, мины отсырели – и потому не опасна, вы ее присыпьте землицей и ножками утрамбуйте, чтоб не мешала ходить…» Или бросят все и помчатся сломя голову эвакуировать детишек да разминировать с великой осторожностью?! Ну, скажи!
– Убедительно, – усмехнулся Иван. – И доходчиво. В общем, если все это окажется липой, получится, что десятки людей столько времени страдали фуйней и тянули пустышку… А мы с тобой, выходит, саперы?
– Ну нет, брат, – неожиданно улыбнулся Руслан. – Саперы подтянутся позднее, мы их зря не беспокоим пока. Если следовать аллегории до конца, я – это тот внимательный товарищ, который первым обнаружил минное поле, но пока что не успел никому о нем сообщить. А ты – проводок, который к нему ведет. Убери внимательного товарища, обрежь проводок – и минное поле останется на месте, саперы не приедут. Не вызвал потому что их никто – вот в чем беда…
– Беречься надо? – уловил Иван. – Так бы сразу и сказал, а то развел тут… Ясно все.
– Обязательно беречься, – строго сказал Руслан. – рожон ни в коем случае не лезть… Ты давай-ка убирайся отсюда в Новочеркасск. У тебя когда отпуск заканчивается?
– Десять плюс шесть на дорогу. – Иван загнул пальцы. – Так… пять дней осталось. Да, можно сваливать – ничего более меня тут не держит. Завтра перед обедом сверну «дяде» башку и поеду, пожалуй. Как раз в полтретьего московский убывает.
– Зачем башку? – забеспокоился Руслан. – Мы так не договаривались!
– В записях на повязке сказано, что мою мать убил он, – жестко отрубил Иван.
– В записях сказано, что он как-то связан с убийством. А что конкретно он – не сказано. Когда до конца разберемся с проектом Вольфгаузена, тогда пожалуйста – можешь его публично расстрелять. А пока – ни в коем случае!
Ты что, хочешь сорвать операцию?
– Ты же сам сказал вчера, что они меня могут в любой момент «обнулить», – вскинулся Иван. – В смысле – стерилизовать память. Тогда я опять все забуду, а этот козлик будет пастись как ни в чем не бывало…
– А я на что? – искренне обиделся Руслан. – Ты за кого меня принимаешь? Ну ты даешь, военный! Давай-ка, чтобы не было кривотолков, еще раз расставим все точки над «i» и разойдемся по-хорошему. Пока не началось…
Подходя к подворью тети Сони, Тюленев заметил стоявшую неподалеку машину. Марки разобрать не сумел, но в жиденьком свете восходящей луны автомобиль зловеще бликовал стеклами, и это отчего-то страшно не понравилось агенту.
– Началось, что ли? – пробормотал он. – Не рановато ли?
Во дворе его встретила «тетка» и обрадовала:
– Там к тебе гость. Почитай, полчаса уже дожидается. Говорит, по делу.
В комнате Руслана сидел Бабинов и делал вид, что с увлечением читает «Семь дней».
– Я Бабинов, – отрекомендовался гость, как только Руслан вошел. – В некотором роде сосед. Вот, наслышан… что у нас в поселке появился слесарь… профессионал, так сказать. Гхм… В общем, работенку хочу предложить – у меня в сауне надо санузел доделать, так, может, вы возьметесь? За хорошее вознаграждение, естественно. – И впился рыбьим взглядом в лицо Руслана.
«Так вот ты какой, пятнистый олень! – весело подумал агент. – Ишь как смотрит – словно буравит. Ну, смотри, родной мой, смотри… Только версию ты соорудил из рук вон. Бедолага – сидел и ждал, когда в поселок пожалует слесарь и сделает тебе санузел. Что – в Ложбинске все слесари вымерли одним махом? Вот гусь…»
– Вы не думайте – я хорошо заплачу. – Бабинов истолковал затянувшуюся паузу по-своему. – Я умею ценить труд… профессионалов… – И опять впился взглядом, сволочь.
«И где же ты, друг ситный, нарисовался?» – мысленно попенял себе Руслан, а вслух произнес, на
