Однако городов тех ныне нет, лишь песок заносит руины... А Вальгеро живет и здравствует, и численность его населения даже выросла не то в семь, не то в десять раз.
Причина проста: после Катаклизма исчезли старые торговые пути и появились новые. Торговые когги и каравеллы, приносившие немалые богатства городам Морской Лиги, давно пущены на дрова – воды во внутреннем Лухаарском море теперь не осталось, зато обитают крайне неприятные и опасные существа. Не то былые жители глубин, приспособившиеся к безводному существованию, не то пришедшие откуда-то чудовища...
Бывшее мелководье служит ареной столкновений с ними – людей здесь весьма интересуют сокровища затонувших кораблей и жемчужины, сохранившиеся в погибших раковинах. Но в морские бездны – ныне впадины и пропасти несколько лиг глубиной – никто спускаться не пробовал. Равно как и пересекать море посуху... На бывший берег с бывшего дна здешние чудища, слава Пресветлому Сеггеру, не выползают. Пока не выползают...
В общем, караваны, направляющиеся и в магнораты Кандии, и в Уорлог, – идут берегом, огибая впадину моря. И Вальгеро оказался на пересечении торговых путей. Именно здесь можно закупить воду и припасы перед переходом через южные пустыни. Именно здесь составляются караваны и нанимается для них охрана. Именно здесь наемники оставляют в кабаках и лупанариях заработанное кровью серебро, и спускают добычу искатели приключений, рискующие жизнью ради пригоршни жемчуга или обросшего ракушками сундука со старинными монетами.
Честно говоря, Вальгеро мне нравился куда больше недоброй памяти Альхенгарда. Городскими стенами здешние жители так и не обзавелись, дома и домишки раскинулись на окрестных холмах широко и привольно, нет узких и мрачных, пропахших нечистотами улиц... Да и народ другой. В Альхенгарде – чинные бюргеры с постными минами, трудолюбиво отсидевшие весь день в мастерской или лавке, чтобы вечером пойти в трактир и за благопристойными разговорами сыграть пару партий в кости по мизерной ставке и осушить ровно две – не больше и не меньше – кружки отвратного пива. В Вальгеро – гуляки, рубаки, авантюристы всех мастей, отчаянные головы. Пьют – так уж до утра, играют – так до последней рубахи. Да еще изобилие девиц, готовых одарить своими ласками героя за весьма умеренную плату. Все ходят с оружием, и обиженные не бегут подавать жалобу городскому прево: все споры улаживаются здесь же, на месте, за порогом кабака, – когда кулаками, когда и честной сталью... И ведь что любопытно: в Альхенгарде, где магистрат не попустительствует ношению оружия, и в Вальгеро примерно одинаков риск напороться ночью на компанию, желающую облегчить вас от избытка наличности.
Именно таким запомнился мне городок, где в последний раз я побывал два года назад: лихим, безалаберным, шумным...
Наш торжественный въезд в Вальгеро состоялся около полудня. Улицы казались обманчиво тихими, обманчиво безлюдными. Но я знал, что жители по большей части просто-напросто отсыпаются после ночных подвигов.
Лишь из близлежащего переулка доносились звуки драки, не то кто-то не догулял, не то решил размять кулаки с похмелья...
Вскоре из переулка выбежал эльф-полукровка, пятная кровью из разбитого носа куртку, украшенную длинной бахромой. Перебежал улицу перед самыми мордами тяжеловозов головного фургона, понесся дальше. За ним гнались пятеро молодых людей в черных кожаных камзолах схожего покроя, все с одинаковыми очень короткими стрижками. Даже, пожалуй, не стрижками – похоже, по черепам юношей недели две назад прогулялась бритва, и волосы толком не отросли. Все молодые люди оказались при оружии, но в драке мечами не пользовались: двое на бегу размахивали не длинными, но увесистыми дубинками, у остальных на руках поблескивали кастеты. Надо полагать, члены какой-то молодежной банды, которых здесь хватает. Скоростью преследователи уступали полуэльфу, но погоню не бросали, бежали деловито и целеустремленно, словно стая гиен, способных хоть сутки напролет гнаться по пустыне за добычей.
Узнаю старый добрый Вальгеро...
– Принимайте команду, мэтр магистр, – сказал я Гаэлариху. – Разместите людей и возы во-о-о-н там, в прирыночной гостинице. Мест в ней всегда хватает, и ненужные вопросы ни у кого не возникают.
– А вы?
– Заверну в один знакомый кабачок, знаменитый на всю округу своим красным эрладийским...
Взгляд, которым одарил меня маг, лучше любых слов передал мнение Гаэлариха о людях, напивающихся среди бела дня в ущерб своим обязанностям... И я поспешил добавить:
– Найму там еще нескольких бойцов. А вы, чтобы не терять времени, после гостиницы отправляйтесь к магу Т?манну за его секретным эликсиром. А потом встретимся, и я хотел бы – с вашей помощью, естественно, – переговорить с епископом.
– Я бы предпочел сходить за эликсиром в вашем обществе, Хигарт.
– Хорошо, сходим... – Ломать голову касательно причин такого желания мэтра магистра я не стал. – Тогда подождите меня, через час вернусь, вербовка здесь дело недолгое.
Однако вербовка вербовкой, но промочить глотку после шестидневного перехода через пустыню – дело святое и угодное Пресветлому Сеггеру...
Едва переступив порог таверны «Веселая каракатица», я увидел за стойкой старого своего знакомца.
– Привет, Калларье! Никак я буду у тебя сегодня первым посетителем?
– Рад тебя видеть, Хигарт, – меланхолично ответил Калларье. – Не лучший денёк для торговли, да...
Сколько его помню, Калларье всегда жалуется на судьбу и на убыточность своей коммерции. Что не мешает ему считаться одним из самых зажиточных людей в Вальгеро. Давно известно: охотники за фортуной, даже самые удачливые, редко заканчивают свои дни в достатке. В отличие от тех, кто снабжает их выпивкой и услугами жриц любви... Калларье умудрился совместить обе эти стези: в молодости изрядно покуролесил, гоняясь за птицей счастья, а в зрелости женился, остепенился, завел доходное дело, преизрядно растолстел... Хотя прежняя закалка, широченные плечи и увесистые кулаки до сих пор позволяли ему экономить на услугах вышибалы.
– А давай-ка начнем с бутыли твоего знаменитого эрладийского красного, – жизнерадостно заявил я. – Веришь ли, даже в столице вспоминал его вкус!
– Нет его... – понуро сказал Калларье.
– Не повезло... Ну ладно, тогда «Берзо-Раллэ», у него букет почти не хуже.
– И его нет.
– Ну тогда эта, на травах... как ее...
– «Кровь кракена»? И ее нет.
Чудеса... Неужто всё выпили? Жители Вальгеро в массе своей предпочитают более дешевые напитки, а эрладийское красное и «Берзо-Раллэ» пьют истинные ценители, которых здесь не так-то много...
– Пожалуй, проще будет спросить, что у тебя осталось... – сказал я.
– «Слава Туллена», но не советую, его в последнее время стали безбожно крепить винным зельем. «Слеза святой Гаргулы», ничего, вполне приличное винцо. «Услада праведника», пятилетнее, рекомендую... Неплохой выбор аккенийского белого, но ты его, кажется, недолюбливаешь. Других марочных нет...
– Подожди... Не понял... У тебя что, вообще нет эрладийских вин?!
– Нет. И не будет. Торговать эрладийским в наше время непатриотично.
– Что?! – мне показалось, что я ослышался.
– Не-пат-ри-о-тич-но.
Ну дела... С каких это пор кабатчики пекутся о патриотизме в ущерб мошне? Да им и слова-то такого знать не положено. Калларье, допустим, для избранной профессии редкостно образован, но выгоду свою блюдет не хуже прочих коллег...
– Ладно, – махнул я рукой, – давай бутыль «Слезы святой Гаргулы», поддержим отечественных виноделов... И вот что: выстави стол за порог. И принеси мне лист пергамента, перо с чернильницей да колокольчик позвонче.
Именно так вербуют наемников в Вальгеро: у порога трактира. Услышав знакомый звон, и члены Гильдии, и вольные стрелки буквально выстраиваются в очередь, остается только выбирать лучших.
