взгляд прямо на солнце, около Груммана, — аэронавт заговорил снова. Он начал со встречи в Троллезунде с Джоном Фаа, предводителем цыган, потом поведал шаману, как они взяли в наемники медведя Йорека Бирнисона, отправились в Больвангар и спасли там Лиру и других детей, а под конец повторил то, что узнал от Лиры и Серафины Пеккала, когда они летели к Свальбарду на воздушном шаре.
— Видите ли, доктор Грумман, по тому, как девочка это описывала, мне показалось, что лорд Азриэл нарочно привез ученым отрубленную голову во льду: они испугались так сильно, что не стали к ней присматриваться. Вот я и решил, что вы, наверное, вовсе не погибли. И мне было ясно, что вы многое знаете об этих делах как специалист. Я слышал о вас по всему северному побережью — о том, как вы дали просверлить себе голову, о том, что вы занимались самыми разными исследованиями, от раскопок на морском дне до наблюдений за северным сиянием, о том, как лет десять-двенадцать назад вы появились словно бы ниоткуда, — и все это, прямо скажем, здорово интересно. Но меня привело сюда не только любопытство, доктор Грумман. Меня волнует судьба ребенка. Я думаю, что этой девочке отведена важная роль, и ведьмы со мной согласны. Если вам известно что-нибудь о ней и о том, что происходит, прошу вас со мной поделиться. Как я уже говорил, кое-что убедило меня в вашей осведомленности, и вот я здесь. Но если я не ослышался, сэр, вождь местного племени сказал, что я должен забрать вас в другой мир. Это действительно так или я ошибаюсь? И еще об одном я хочу вас спросить, сэр: каким именем он вас назвал? Вам дали здесь новое имя или это что-то вроде титула волшебника?
По лицу Груммана скользнула улыбка, и он сказал:
— Вождь назвал меня именем, которое я ношу от рождения, — Джон Парри. Да, вы пришли, чтобы взять меня с собой в другой мир. А насчет того, что вас сюда привело, — думаю, вы узнаете эту вещь.
И он раскрыл ладонь. Ли узнал то, что на ней лежало, но не сразу поверил собственным глазам. Он увидел серебряное кольцо с бирюзой, какие делают индейцы навахо, увидел его ясно и сразу признал в нем кольцо своей матери. Он узнал бы его и на ощупь, с закрытыми глазами, — по весу, и по гладкости камня, и по тому, что с одной стороны кусочек камня откололся и мастер загнул металл чуть посильнее; острый краешек давно уже сгладился от времени, и Ли прекрасно знал это, потому что проводил по нему пальцем бесчисленное множество раз, когда был еще ребенком, много-много лет назад, в прериях своей родины.
Сам того не заметив, он вскочил на ноги. Эстер тоже стояла, дрожа, навострив уши. Деймон-скопа потихоньку занял позицию между ним и Грумманом, защищая своего человека, но Ли не собирался на него нападать. Силы покинули его; он снова почувствовал себя ребенком. Едва шевеля непослушными губами, он спросил:
— Откуда это у вас?
— Возьмите его, — сказал Грумман, он же Парри. — Оно сделало свое дело — привело вас сюда. Теперь оно мне уже ни к чему.
— Но как… — пробормотал Ли, забирая драгоценное кольцо с ладони Груммана. — Не понимаю, как вам удалось… откуда вы… где вы его взяли? Я не видел этой вещицы лет сорок.
— Я шаман. Я способен на многое, чего вы не понимаете. Присядьте, мистер Скорсби. Успокойтесь. Сейчас вы услышите все, что вам нужно знать.
Ли снова сел, держа кольцо, опять и опять бережно ощупывая его.
— Что ж, — сказал он. — Я потрясен, сэр. Думаю, мне необходимо послушать, что вы скажете.
— Очень хорошо, — сказал Грумман, — я начинаю.
— Как я уже говорил вам, моя фамилия Парри, и я родился не в этом мире. Лорд Азриэл — далеко не первый из тех, кто преодолел барьер между мирами, хотя ему первому удалось так эффектно его взорвать. В моем собственном мире я был военным, а затем исследователем. Двенадцать лет назад в составе научной экспедиции я отправился в страну, которой в вашем мире соответствует Берингландия. У моих спутников были другие цели, но я искал то, о чем знал из старинных преданий, — прореху в оболочке мира, дыру, открывшуюся между нашей вселенной и соседней. Так вот, несколько моих товарищей заблудились. Пытаясь их отыскать, я и еще двое членов экспедиции прошли сквозь эту дыру, это отверстие, даже не заметив его, и невольно покинули свой мир.
Сначала мы просто не поняли, что случилось. Мы шли, пока не добрались до города, и тут уж все сомнения исчезли: мы были в ином мире.
Несмотря на все наши старания, мы не смогли снова найти тот проход. Когда мы проникли в него, была пурга, а вы не новичок в Арктике и знаете, что это значит.
Таким образом, у нас не осталось выбора: путь назад был отрезан. И вскоре мы поняли, в какое опасное место привела нас судьба. Там жили какие-то странные существа вроде привидений или упырей, смертоносные и неумолимые. Двое моих спутников вскоре пали жертвой Призраков — так называют их тамошние жители, — а я только и мечтал о том, как бы выбраться из этого отвратительного места. Дорога в мой собственный мир была закрыта навсегда. Но существовали и другие окна, ведущие в другие миры, и спустя некоторое время мне удалось их обнаружить.
Вот как я попал к вам. И сразу после этого случилось чудо, мистер Скорсби; ведь миры очень сильно отличаются друг от друга, и в этом мире я впервые увидел своего деймона. Да, пока я не пришел сюда, я ведать не ведал о Саян Кётёр, которая сейчас сидит перед вами. Здешние обитатели не могут представить себе миров, где деймоны проявляют себя лишь как внутренний голос, не более. Можете вообразить мое изумление, когда я, в свою очередь, обнаружил, что эта часть моей природы женского пола и имеет облик прекрасной птицы?
Итак, в сопровождении Саян Кётёр я пустился в странствия по северным землям и многому научился у арктических жителей — таких, как мои добрые друзья из этого поселка. Их рассказы об этом мире заполнили некоторые пробелы в моих знаниях, полученных на родине, и я увидел ответы на многие вопросы, прежде казавшиеся неразрешимыми.
Потом я уехал в Берлин под фамилией Грумман. Я никому не говорил о своем происхождении; это было моей тайной. Написав диссертацию, я, как положено, защитил ее в научных дебатах. Я знал больше, чем берлинские академики, и без труда стал членом их организации.
Теперь, с моими новыми верительными грамотами, я мог начать работу в этом мире, который в целом пришелся мне вполне по вкусу. Конечно, в моем собственном мире осталось кое-что, очень для меня дорогое. Вы женаты, мистер Скорсби? Нет? А вот я был, и очень любил свою милую жену и сына — нашего единственного ребенка, которому не было еще и года, когда я исчез из своего мира. Я страшно тосковал по ним. Но я мог искать хоть тысячу лет и все равно не найти дороги обратно. Нас разлучили навсегда.
Однако работа мало-помалу захватила меня. Я искал иные формы знания; меня приняли в племя, просверлив мне череп; я стал шаманом. Кроме того, я сделал несколько полезных открытий — к примеру, научился готовить из кровяного мха мазь, обладающую всеми целебными свойствами свежего растения.
Теперь я многое знаю об этом мире, мистер Скорсби. Знаю, в частности, и о Пыли. По вашему лицу видно, что вы уже слышали это слово. Ваши теологи смертельно боятся его, но меня пугают скорее они сами. Я знаю, что делает лорд Азриэл, и знаю зачем; вот почему я призвал вас сюда. Дело в том, что я собираюсь помочь ему в его предприятии, самом великом за всю историю человечества. Самом великом за все тридцать пять тысяч лет человеческой истории, мистер Скорсби.
Сам я могу сделать не так уж много. У меня больное сердце, и никто в этом мире не способен его исцелить. Пожалуй, сил во мне осталось лишь на один решительный поступок. Но я знаю кое-что, чего не знает лорд Азриэл, а без этого знания он не сможет выполнить свой замысел.
Видите ли, меня заинтересовал тот мир, куда я попал сначала, — мир, наводненный Призраками, которые высасывают из людей разум. Мне захотелось выяснить, что они собой представляют и откуда взялись. Поскольку я шаман, мой дух умеет проникать туда, куда закрыт доступ телу, и я провел много времени в трансе, исследуя тот мир. Я обнаружил, что несколько сотен лет назад тамошние философы создали орудие своей собственной гибели — инструмент, который они назвали чудесным ножом. Это удивительный инструмент — сами его создатели не догадывались о его силе, и даже сейчас им известны далеко не все его возможности, — и каким-то образом, используя его, они впустили в свой мир Призраков.
Так вот, я знаю, что такое этот чудесный нож и на что он способен. Я знаю, где он сейчас, и как выглядит тот, кто имеет право им пользоваться, и что он должен сделать ради победы лорда Азриэла.
