— Этого не может быть!
— Но он считает именно так. И в первую очередь он станет подозревать тебя. Эта царапина на виске, он ее заметил. И у Айвора тоже царапины и ссадины.
— Кей! Ты что же, предполагаешь, что я царапалась и дралась с Айвором?
— Что предполагаю я, сейчас не важно. Важно, что думает по этому поводу майор. А если он найдет твое белое платье, разорванное и со следами крови?
Элен побледнела.
— Откуда ты знаешь о моем платье?
— Я видела его в домике у Дона.
Девушка вздрогнула.
— Хорошо. Я расскажу тебе. Я действительно была у Дона. Но только потому, что иначе он мне прохода не давал. Он стал говорить о своей любви, о том, что мы должны уехать вместе, словом всякий вздор, а потом, естественно, от слов перешел к делу. Обнял меня, ну и… я вырывалась, скорее всего, именно тогда порвала платье и поцарапалась.
— И что же было дальше, Элен?
— Ничего. Мне удалось вырваться. И я убежала…
— И оставила у него разорванное платье? — с горькой иронией спросила Кей.
— Это было потом. Я вернулась туда позже, чтобы переодеться в купальный костюм. Дона не было. И оставь меня в покос!
— Дон ненавидел Айвора, он сам мне об этом сказал. Так, может быть, это он его убил? — Кей пристально посмотрела на Элен. — А когда сталкивал труп в воду, замочил пижаму. Вот ты теперь ее и гладишь, чтобы отвести подозрения, а? Но ведь тебе незачем укрывать Дона от полиции, верно?
В глазах Элен мелькнуло отчаянье.
— Значит, ты не поверила мне, — сказала она тихо и вдруг, вскрикнув, схватила утюг. На белой ткани красовалось большое темное пятно. Дрожащими руками Элен поставила утюг на подставку и скомкала пижаму.
— И вообще, при чем здесь Дон? Ты сама знаешь, что в это время он был у Торна…
— Я не утверждаю, что это Дон. Но есть еще уйма вопросов, которые мы должны обсудить. Ты должна сказать мне правду, Элен!
— Что я должна тебе рассказать? Я убежала от Дона, пришла домой, вы все играли в бридж. Я подумала о Терри, о нашей ссоре. В заливе я видела парусник. Вот я и взяла купальник, переоделась в домике Дона и поплыла к Терри на яхту. Я же говорила.
— Конечно. Я помню. Но это не означает, что я в это поверила. Когда ты появилась на острове, ты плыла совсем с другой стороны. Как ты объяснишь это, Элен?
— Можешь думать все, что хочешь.
— Зачем ты приплыла на остров?
— Да просто захотела, и все!
— Неправда! Ты что–то искала. Что–то, что, как ты предполагала, должно было быть именно там. Что?
Сунув руку в карман халата, она достала купальную шапочку и, держа ее двумя пальцами, спросила:
— Может быть, это? Я ее нашла, и знаешь где? Она была зажата в руке Айвора.
Элен смотрела на шапочку, как на змею.
— В руке Айвора? Нет! Я никогда не поверю в это! — неожиданным быстрым движением она выхватила шапочку из пальцев Кей и спрятала за спину. — А если даже это и моя, то что с того? Шапочку я повесила на ограду пристани. Наверное, она упала в воду и плавала там. Айвор увидел, наклонился, чтобы достать, зацепился ногой и упал…
— А почему она разорвана?
— Разорвана? Да откуда же мне знать? Я уже сказала тебе, что шапочки не видела, а на остров отправилась вовсе не за тем, чтобы ее искать.
За дверью раздались чьи–то шаги. Элен быстро свернула штаны и тоже спрятала за спиной. В кухню, позевывая, вошел заспанный Терри с взлохмаченной шевелюрой. Несколько недоуменно он посмотрел на Кей и сказал:
— Я слышал, что кто–то прошел на кухню. Мне надо поговорить с тобой, Элен.
— Что тебе нужно?
— Ты можешь смело говорить при мне, Терри, — сказала Кей. — Я уговариваю Элен рассказать мне правду. Мы должны доверять друг другу. Она упорно твердит, что вы были вместе, но ведь это не так?
Юноша внимательно смотрел на Кей.
— Да, ты права. Это неправда. В ту ночь я вообще не видел ее.
Элен молчала, низко опустив голову.
— Терри, зачем же ты солгал матери, а потом полиции?
— Потому что нужно было выручать Элен. Перед этим я вел себя, как последняя скотина. А когда начался этот ужас, мне показалось, что я просто обязан для нее это сделать. Ты же знаешь, Элен, что я все для тебя сделаю! И полиции повторю то, что уже сказал. Но я больше не могу выносить этой неизвестности! Элен, скажи, это ты его убила?!
— Убила? — Элен истерически расхохоталась. — И ты туда же! Что это вы так упорно уговариваете меня, а? К тому же, откуда известно, что это было убийство? Клиффорд вбил это себе в голову, и только! Бред какой–то!
— К сожалению, это не бред, Элен. Нам всем придется туго, если мы не будем доверять друг другу, — печально сказала Кей.
— Да что вы ко мне привязались!
— Не надо, Элен. Я видел тебя собственными глазами в одиннадцать сорок пять, ты плыла со стороны пляжа «Шторма», а это именно то место, где, по мнению майора, убили Айвора.
— Меня? Ты видел меня?
— Да, я собирался причалить к берегу, — продолжал Терри.
— И видел тебя довольно отчетливо. Особенно твою шапочку. Кей смотрела на Элен. Губы у той дрожали, а в глазах стояли слезы.
— Но я в самом деле не…
— Элен! Не лги! Расскажи, что ты делала на пляже.
— Почему ты мучаешь меня, Терри? Ты же не полицейский. Последние слова прервались глухими рыданиями. Прижав к себе джинсы и шапочку, она вылетела из кухни.
Терри хотел броситься за сестрой, но задержался и повернулся к Кей.
— Это правда, Кей. Я видел, как она плыла. Почему она не говорит правды? Ведь она знает, что я буду стоять за нее до конца! Даже… даже если это она убила Айвора.
— Мы не должны так думать, Терри, — сказала Кей устало.
— Мы окончательно сойдем с ума, если станем подозревать друг друга. Может быть, существует какая–то иная причина ее молчания. Несколько минут назад Элен клялась мне, что любила Айвора.
— Любила? Да как она могла любить его после того, что он говорил в ее присутствии о Симоне… — он оборвал фразу. — Кей, а ведь ты тоже солгала полиции. Симона ведь не ездила с тобой на остров, так?
— Откуда ты знаешь?
— Потому что видел. Когда я заметил плывущую Элен, то изменил курс и увидел Симону в байдарке. Она гребла по направлению к острову. Ведь она была там?
— Да, Терри.
— А значит, она могла… — он замолчал. Но Кей догадалась, что он имеет в виду.
— Терри! Не торопись с выводами. Еще рано.
— Скорее, поздно.
Терри стоял перед ней — длинноногий, большой, слишком большой для своей пижамы, похожий на обиженного ребенка.
