мы в этом убеждаемся, даруется жизнь! — Фашист поднял палец: — Понимаете? Жизнь!..
— Значит, если я искренне и честно расскажу вам все, что связано с подготовкой диверсии в городской гостинице, вы освободите меня? — спросил Титов, как бы задохнувшись.
Следователь ударил ладонью по столу.
— Именно так! Но если вы убедите меня в этом на все сто процентов, и не меньше, господин Титов!
— Понятно. Благодарю вас, господин майор. Но дело в том, что, оказавшись на свободе, я буду уничтожен им! — он кивнул на Буйнова, который находился сейчас как бы в прострации: молчал и дышал как рыба, вынутая из воды. — Поэтому я прошу вас, помочь мне скрыться из города после того, как я все расскажу. Если вы этого не гарантируете, то я буду вынужден отказаться от дачи показаний, опасаясь мести. В таком случае для меня будет выгоднее сидеть за решеткой, чем гулять на свободе, где мне угрожает смерть.
Следователь откинулся на спинку стула.
— Да-а, черт побери, вы правы! Попали в интересную ситуацию. Не завидую я вам, господин Титов! Ха-ха-ха! — откровенно и нагло рассмеялся гитлеровец. — Не сгущайте краски. Если вы будете чистосердечны и детально изложите коварные замыслы партизан, то мы гарантируем вашу безопасность. Я вам обещаю.
Партизан облегченно вздохнул. Затем строго глянул на Буйнова, который в полном недоумении смотрел на него, все еще не в силах ничего понять.
— Спасибо за обещание. А теперь я хочу сообщить вам о том, что Буйнов — совсем не тот человек, за которого он выдает себя...
— Что-о?! Что вы говорите? — вскакивая со стула, перебил его следователь.
Партизан поднял руку.
— Минутку, господин майор... Дело в том, что в первые дни оккупации этого города вашими войсками Буйнов был направлен сюда советским командованием с заданием войти в доверие к вам, а потом...
— Неправда! Врешь, гад! Меня в то время здесь не было!
Буйнов с кулаками кинулся на Титова. Но его перехватили солдаты. Один из них ударил его автоматом в грудь. Буйнов упал. Следователь что-то приказал им. Солдаты схватили Буйнова и оттащили в дальний угол...
Титов играл ва-банк. Он был уверен, что таким путем сумеет окончательно скомпрометировать провокатора и его казнят, а что будет с ним, Титовым, уже не имело значения.
Следователь не до конца поверил партизану, но то, что тот говорил о Буйнове, насторожило и испугало его.
Фашист еще не мог решить, кто из этих двух вводит его в заблуждение. Однако ему стало страшно, когда он представил себе, что партизан говорит правду! Ведь в таком случае Буйнов мог передать русским немало важных сведений, поскольку он многое знал. Взяв себя в руки, гитлеровец сел за стол. Жадно выпил стакан воды, старательно вытер лицо.
— Титов, продолжайте ваши показания!
— Буйнову без особого труда удалось войти к вам в доверие. Он передавал вам якобы важные сведения о советских партизанах, а практически — это была дезинформация. Партизаны же успешно использовали его информацию о дислокации германских войск, о расположении учреждений, складов в городе, численности гарнизона и другие ценные сведения...
Офицер рявкнул:
— Факты! Факты! Доннер веттер!
Титов посмотрел Шранке прямо в глаза, кивнул.
— Точных фактов сейчас я вам сообщить не могу, господин следователь. Но хорошо знаю, что дважды ваши карательные экспедиции пытались разгромить главную базу местных партизан. Первый раз они пришли на пустое место. А второй раз — напоролись на мощную партизанскую засаду и отошли, неся большие потери. Обе карательные экспедиции направлялись в лес по наводке Буйнова.
Следователь заерзал на стуле, гневно поглядел на Буйнова, губы его шевелились. Он судорожно листал толстую папку, что-то искал в ней, делал какие-то записи. Провокатор, схватившись за голову, качался из стороны в сторону. Вдруг он закричал истошным голосом:
— Да что же он мелет?! Докажи, подонок!
Партизан развел руками.
— Давай-ка, Захар Петрович, расскажи сам все по порядку: как и что было на самом деле. Чистосердечное признание снимает вину, сам слышал.
— Да о чем же я еще должен говорить, скотина?
Титов осуждающе покачал головой.
— Ну как знаешь. Меня в клевете обвиняешь, а сам заврался. Да и сейчас хитришь. Стараешься ввести следствие в заблуждение.
— Например?
— Пожалуйста. О взрывчатке, что хранится в твоем доме, ты сказал? Что-то я не помню.
Майор посмотрел на Буйнова.
— Ну, отвечайте!
— Что отвечать?! — сорвался Буйнов.
— О заряде расскажи, приготовленном для взрыва городской гостиницы, — ввернул Титов.
Тогда сорвался Шранке, угрожающе зашипел:
— Послушай, ты, грязная русская свинья! Если все это не подтвердится, я прикажу разорвать тебя танками?
«Смерть провокатору!» — вспомнил Титов записку товарищей.
Гитлеровец достал платок, тщательно вытер лицо. Вид у следователя был растерянный, он, видимо, все еще находился на распутье.
А Буйнов уже начал каяться.
— Что же мне делать, герр следователь? Клянусь вам, что я передавал вам все, что получал от них...
Партизан отрицательно помахал рукой, строго сказал:
— Стоп! Опять ложь! Ты, Буйнов, передавал им только то, что тебе было приказано, чтобы завоевать у немцев доверие. Разве не так? А скажи, куда девалась политическая литература?
— Какая литература? — вскочил со стула следователь и впился в партизана горящим взглядом. — Что за политическая литература?! Ну?!
Титов пояснил:
— Несколько экземпляров центральной газеты «Правда». Приказ товарища Сталина о разгроме германских войск под Москвой и еще...
— Довольно! — Следователь схватил со стола страшный жгут, подошел к Буйнову. — Ну-у-у? Говори, где эти бумаги? Где взрывчатка? Да, да, и взрывчатка, которой ты готовился поднять на воздух городскую гостиницу вместе с германскими офицерами! Где она, я тебя спрашиваю?!
Провокатор упал на колени, заскулил, как побитый щенок. Глотая слезы, он заговорил быстро и сбивчиво, стараясь убедить майора в том, что Титов умышленно наговаривает на него. Просил следователя вспомнить все, что он передавал им. Называл фамилии подпольщиков, которых выдал оккупантам. Адреса и явки советских патриотов, переданные им же... «О-о, какая же ты сволочь! Сколько же ты погубил наших людей! — подумал Титов. — Ну берегись, людоед! Конец твой близок! Покуда я дышу, я выдержу все! Я выстою! Сам погибну, но сделаю все, чтобы угробить тебя!» А майор Шранке орал, брызжа слюной:
— Где большевистская «Правда»? Где приказ советского лидера?
Буйнов умоляюще сложил руки на груди, не спуская глаз с охваченного бешенством фашиста.
Свистящий удар жгута оставил на лице провокатора страшный кровавый след и свалил его на спину. Схватившись за голову, он покатился по полу, оглашая кабинет дикими воплями. Потом встал на четвереньки, подполз к гитлеровцу и стал хватать его за ноги. Майор уже не слушал его. Рявкнул что-то, пнул сапогом. Он был похож на зверя, готового кинуться на каждого, кто неосторожно приблизится к нему. Покружив по кабинету, гитлеровец круто остановился перед табуретом, на котором сидел партизан, смерил его ненавидящим взором, словно решал: ударить или не стоит? Потом швырнул жгут на стол, спросил:
