— Спасибо. Ничего не надо.
— Я должен заплатить за прием. Не стесняйтесь. Сколько?
— Вы же из Одессы и знаете, что у нас не берут денег за прием.
— Золотая у вас профессия, доктор, — сказал Яша, переходя к выполнению второй части данного ему задания. — А живете, посмотрю я на вас, бедновато. Не то что здесь.
— Я бы не сказал.
— Вот, вот... Все вы такие, советские. А здесь лопатой бы гребли доллары.
— Как это? — спросил Григорий Павлович, почувствовав, что Яша начал выполнять задание.
— Открыли бы частную практику. Сам себе хозяин. Вилла, лимузин, секретарша...
— Что вы говорите? Не знал о таких возможностях.
— Гарантирую, — оживился Яша.
— Гарантии могут быть от людей с солидным положением и полным кошельком, а вы не можете заплатить местному врачу за прием.
Разговор принимал оборот, который нужен был не только Фишману, забывшему о своих болезнях, но и Аринину.
— За такими людьми дело не станет, — сказал Фишман.
— Давайте начистоту, — прикрыл дверь врач. — Слушаю...
— Я все организую. Есть люди, которые переправят вас в Штаты. Поверьте уже старому человеку.
— Хотите на мякине провести. Кто вас послал? — подойдя поближе к Яше, строго спросил Аринин.
Фишман перепугался, он моргал глазами, ничего вразумительного сказать не мог и, наконец, взмолился отпустить его. Он стал предлагать разные вещи, которые принес с собой в портфеле, протянул доктору доллары.
— Николай Иванович, — позвонил Аринин, — если вас не затруднит, зайдите, пожалуйста, ко мне. Задержал одного с долларами.
Старпом не заставил себя долго ждать.
— Кажется, знакомая личность.
Аринин предложил заявить протест портовым властям, препроводив к ним Яшу.
— Берите свой портфель с тряпками и пошли на берег. Считайте, что ваша поганая миссия провалилась. Так и передайте своим хозяевам из капитанерии или сионистам, кому вы там служите.
Яша, как побитый пес, семенил по причалу за старпомом и упрашивал отпустить его домой, обещая больше никогда не связываться с темными людишками.
Старпом был неумолим.
Их задержали в автомашине как раз в тот момент, когда они рассчитывались в рублях и долларах за джинсы. Увлеченный пересчитыванием купюр Рамони неожиданно увидел перед собою чекистов. Ослепительные вспышки фотоаппаратов беспристрастно зафиксировали валютно-контрабандную сделку.
— Каким образом джинсы оказались в машине? — спросил подъехавший к месту задержания майор Евдокимов. — Вам вопрос, Вартанов.
— Он принес, — кивнул бармен на Марчелло.
— Ваши джинсы, Рамони?
— Мои. Он, — указал на Вартанова, — сам их погрузил в порту. Я ничего не выносил и не нарушал...
После оформления соответствующих протоколов, предусмотренных УПК, Рамони и Вартанов были доставлены в порт. На борт «Амалии» поднялись таможенники для повторного досмотра судна в связи с обнаружением контрабанды.
В каюте Рамони в присутствии капитана сотрудники таможни обнаружили в тайнике любопытный вопросник — «Наблюдение за судами». В нем предлагалось регистрировать «все суда Восточного блока и коммунистических стран в море или в порту». Особое внимание отводилось военным кораблям. Один из разделов вопросника указывал на важность сбора сведений, относящихся к «Работам на причалах». Не оставлялись без внимания «Военные сооружения» в советских морских портах.
Таможенники изъяли план-схему порта Новочерноморска с обозначениями важнейших его сооружений, нефтеналивных причалов, военных объектов, пробирки с водой и грунтом, рубли, доллары, лиры, а также записную книжку с адресами.
— Я приношу извинения за случившееся. Я незамедлительно проинформирую судовладельца о действиях штурмана Рамони, — видя результаты досмотра, заявил капитан. — Как говорят русские, в семье не без урода.
Майор Евдокимов тщательно осмотрел изъятые из тайника материалы, а потом, выслушав таможенников, предъявил их Рамони.
Штурман достал сигареты, попросил разрешения закурить.
— Карта и другие записи изобличают вас в сборе шпионской информации.
Когда Рамони перевели эти слова, он стал горячо уверять майора, что ничего подобного он не замышлял, хотя и признает, что собирал информацию о навигационной обстановке.
«Вот это да!» — чуть не вырвалось у майора, когда он нашел в записной книжке Рамони адрес Чукрина.
— Кто такой Чукрин Валерий? — поинтересовался Евдокимов.
— Не знаю.
— Зачем вы его записали в свою записную книжку?
— Мне назвали эту фамилию и адрес.
— Где и кто назвал?
Рамони не хотелось отвечать на этот вопрос, но майор ждал.
— Мой знакомый, в капитанерии порта Монполи, как синьора, к которому можно в случае надобности обратиться, — придумывал на ходу Рамони.
— Вы встречались с Чукриным?
— Нет.
— Кто этот ваш знакомый?
— Сержант из капитанерии.
— Зачем же ему понадобился советский гражданин Чукрин?
— Сержант просил меня найти Чукрина, побывать на улице, где он живет, посмотреть на его дом, но я ничего не сделал, меня задержали. Я хотел попросить бармена Вартанова помочь мне найти Чукрина.
— За это решили заплатить ему джинсами? — Майор Евдокимов своими вопросами загонял Рамони в угол. — По законам нашей страны вы совершили преступление. Капитан судна об этом проинформирован.
— Я совершил ошибку. Прошу простить меня. Я хотел бы письменно принести извинения, просить прощения у советских властей.
Майор Евдокимов дал Рамони бумагу и тот склонился над столом.
«Я, Марчелло Рамони, — писал он, — гражданин Италии, работаю на судне «Амалия». С 1981 года периодически посещаю Новочерноморск. В 1982 году в порту Монполи я встретился с сержантом капитанерии порта, который предложил мне собирать сведения о советских и других судах, хотел знать их названия и номера, а также данные о движении грузов и назначении сооружений в порту. В дальнейшем я имел встречи с сотрудниками службы информации — капитанерии порта. В своей жизни я сделал ошибку и обещаю советским властям больше не делать этого...»
...Перед тем как отправиться на доклад к полковнику Шахтанину, майор Евдокимов зашел в кабинет к следователю, допрашивавшему Вартанова.
— Валюту покупал у иностранных моряков, приходивших в Новочерноморск. Обычно это проходило в баре ресторана «Бригантина», — цедил сквозь зубы Эдик.
— Сколько вы платили Рамони за джинсы? — спросил следователь.
