что-то лишнее, я знаю, что любое мое неосторожное слово может быть превратно истолковано. Я не хочу давать повода для грязи, сплетен, слухов, громких шокирующих заголовков. Мне этого хватило. Поэтому каждый раз когда я даю интервью, я внутренне напрягаюсь – каждое слово, каждое подлежащее и сказуемое проходят мой внутренний допинг-контроль. Я готовлюсь к интервью заранее, чтобы не дать никому лишней пищи для фривольных размышлений. Но никакие меры предосторожности не помогают – про меня все равно пишут всякую чепуху.
Одно время все говорили, что я сама распространяю о себе слухи, подогреваю к себе интерес, сама проплачиваю статьи в желтой прессе, что мне все это очень выгодно – такой черный пиар. Вот это полный бред, скажу я вам. Это такое чудовищное, невероятное вранье. Лживая ложь, простите за каламбур. Мы прятались, как могли. Мы не знали, куда деваться. За нами велась самая настоящая охота. За нами двоими и за каждым из нас по отдельности. Однажды, когда мы записывали шоу, Иосиф Пригожин дал мне свою охрану только для того, чтобы довести меня до моей машины – такой ажиотаж устроили журналисты.
Родным и близким тоже досталось – на нервной почве одновременно заболели мой папа и наша няня, которая с нами уже больше двенадцати лет. И сами они, и я, и мама, и дети – все очень переживали! Слава богу, все обошлось, но чего нам всем это стоило, каких моральных сил…
В какой-то момент количество публикаций обо мне, Стрюкове и Жигунове побило все разумные пределы. Крупицы правдивой информации и горы всевозможной ерунды. Резали по сердцу, по нервам. Позже я узнала, что в газете «Твой День» ежедневно на планерке стоял вопрос: «Что будем делать с Заворотнюк сегодня?» Мне шили в любовники всех, с кем я работала, всех, кто просто стоял рядом и кто никогда даже рядом не стоял… Я иногда вставала перед зеркалом, смотрела на себя и думала: «За что же они меня так ненавидят?» Как-то раз кто то из моих преследователей меня попросил: «Ну, скажите что-нибудь! Ну, скажите!» И я ответила: «Хорошо, я скажу. Пожалуйста, кто-нибудь, защитите нас от этого кошмара! Помогите! Кто-нибудь! Милиция, прокуратура, суд! Очень вас прошу!»
Уже позже мне объяснили – это по любви. Я им нравилась. Очень нравилась. Просто так совпало. Наш с Сергеем роман, который все-таки случился. Ну, невозможно было устоять, когда все вокруг уже давно нас «поженили». И в сериале мы играли героев, у которых разыгрывался головокружительный роман, и ежедневно вся страна желала, чтобы мы стали парой. А нас не отделяли от наших героев, и меня некоторые до сих пор случайно называют Викой, а Жигунова – Шаталиным. Знаете, когда такое большое количество людей о чем-то мечтает, то волей-неволей впадаешь в это состояние, становишься как бы частью общей игры. Столько было разговоров на эту тему, столько вопросов. И ведь мы же никого не обманывали – поначалу речь о каких-то там чувствах между нами вызывала только улыбку. Но как-то так получилось, что мы стали близкими людьми. Нас сблизили обстоятельства, и человеческий фактор сыграл здесь немаловажную роль.18
С момента первого знакомства наши отношения с Сергеем Жигуновым претерпели сильные изменения: началось с взаимного неприятия, а потом – нас сблизило сначала общее дело, потом – деловое партнерство, а теперь нас связывал сумасшедший замысел. Мы решились на большое кино.
Вообще, я очень долго не могла обратиться к нему по имени. Мне казалось страшным говорить: «Знаете, Сергей…» или «А как вы думаете, Сергей». Это было бы как-то неестественно, что ли.
Я его вообще никак не называла. И он тоже – не называл меня Настей, как бы предупреждая наше сближение. Кстати, здорово помогало. Ведь ничто так не отвлекает от работы, как роман. А работа на тот момент для нас обоих была на первом месте, хотя мы оба уже чувствовали, что наш совместный бизнес может вылиться в нечто большее. И оба очень боялись этого.
С чего это началось? Я имею в виду кино, конечно же. Все очень просто: с разговоров в гримерке. Мы обсуждали то, что «Няня» принесла мне много хорошего, но вместе с тем есть большая опасность остаться в этом образе навсегда, чего, конечно, не хотелось бы. Потому что профессионалы кинобизнеса не захотят со мной связываться, поскольку восприятие – инертно, оно не может повернуть вспять по желанию заказчика, оно будет двигаться туда, куда его направили с самого начала. И нужно было срочно менять траекторию моего полета, пока я, как наша Солнечная система, не угодила на задворки Млечного пути и не застряла там навсегда. Понятно, что можно навсегда остаться «няней» и очень долго быть очаровательной хозяйкой шоу на телеканале «Россия», это ведь тоже долгоиграющая история. Но мы решили снять фильм. И соображали – какое направление выбрать, какой из всех возможных сценариев нам бы подошел как нельзя лучше?
Мы понимали, что нам нужно резкое изменение курса, прыжок в сторону от Вики, экстремальный, головокружительный бросок. У нас не было никакой основы или сценария, мы просто думали, пытались представить, что бы это могло быть. Сначала задумали сделать картину про гонщиков, московских стритрейсеров во главе с Настей Заворотнюк. Героиня – отчаянная девица в кожаной косухе, так сказать «принцесса ночных трасс». Но как-то это все наивно звучало. А хотелось мировых масштабов, не сцены ночного клуба, а прямо стадиона какого-то. Полет ничем не ограниченной фантазии дошел до таких высот, что постепенно мы пришли к мысли о том, что Джеймс Бонд – это не так уж и плохо. В смысле, агент 007 в женском облике.
Я должна была превратиться в femme fatale. Моя героиня – соблазнительная, как новая коллекция в Третьяковском проезде, резкая, как удар ноги Аршавина, бесстрашная, как Зоя Космодемьянская и стремительная, как военный истребитель СУ 27. В общем, как Джеймс Бонд, только лучше, потому что женщина, да к тому же еще и русская. И проблемы моя героиня должна решать не детские – будет спасать человечество от гибели. Пускай, для начала, остановит апокалипсис, что ли. А там посмотрим.
Появился сюжет. Террорист мирового масштаба Джафад располагает атомными бомбами, украденными с затонувшей российской подлодки. Четыре бомбы находятся в мировых столицах – Москве, Токио, Нью-Йорке и Париже. Заряд активизируется с помощью кода. Для того чтобы привести их в действие достаточно одного телефонного звонка. Моей героине, полковнику ФСБ, поручено узнать этот код. Она внедряется в доверие к террористу, становится сторожевым псом Джафада.
В первых кадрах это обворожительная, хрупкая женщина, но на поверку она оказывается смертельно-опасной. Мне предстояло сыграть роль – такую стальную, непоколебимую уверенность в себе, в своей силе. Но в то же время моя героиня – женщина, настоящая женщина, ей тяжело, у нее нет друзей, а единственный близкий ей человек погибает. Она выполняет задание, но тут замешана и личная месть. Девушка не знает пощады – крошит все, что ей попадается на пути, прет, как танк, и никто и ничто не в силах ее остановить.
Постепенно наши мечты стали превращаться в реальность – появились консультанты из ФСБ, а так как сценарий писался конкретно под меня, наш проект привлек крупных инвесторов. Мы обрастали бюджетом, огромными деньгами. И всем стало понятно, что такой дорогостоящий проект просто обязан стать настоящим мэйнстримовым хитом.
В идеале мы хотели устроить премьеру «Красивой» (рабочее название картины) сразу после завершения «Няни». Задумывался такой кульбит: сегодня няня, завтра – супер-агент. Вот, одна моя героиня гламурненько выходит замуж за Максима Викторовича Шаталина, а другая, буквально через несколько дней, спасает мир. Мы пытались представить себе, как зрители на это отреагируют. Но процесс работы над картиной был слишком сложный, мы не хотели отказываться от наших задумок, не хотели жертвовать размахом, грандиозностью проекта. Мы опаздывали. Возможно, если бы «Код Апокалипсиса» вышел на восемь месяцев раньше, эффект от картины был бы совсем другой. Хотя в процессе работы и так стало понятно, что к героине из «Няни» новая героиня никакого отношения не имеет. И зрители уже отошли от Вики Прудковской, и я изменилась за это время.
Приключения в стиле бондианы – это такая современная сказка, экшн, трюки, невероятные спецэффекты. И эта сказка перемещается из страны в страну. Это дорого, но в этом есть свой стиль, как в ароматах от Chanel. Джеймс Бонд не бывает за три рубля в базарный день. Герой всегда блестяще одет, у него хорошие манеры. Шикарные женщины вокруг. Он всегда немного ироничен. Он безупречно владеет любым оружием и техникой боя. Автомобили, яхты, самолеты, вертолеты – ему подвластно все, все к его услугам. С утра до вечера он спасает мир от нависшей угрозы.
Вот и я должна была стать безупречной и спасти мир. Но я не умела делать ничего из набора шпионки. Не владела боевыми искусствами, не прыгала с парашютом, никогда в жизни не стреляла. И уж что говорить, я просто не представляла себе, как это – ударить человека?! Но самой главной проблемой все-таки оставалась моя внешность. Такая добрая, приветливая, привычная Настя Заворотнюк. Кто же мог поверить в то, что она опасна, как гремучая змея. Тут хоть с ног до головы обвешайся погремушками, а все равно – не страшно ни капельки. Поэтому прежде всего мне потребовалась кардинальная смена имиджа.
Мы нашли какого-то страшно знаменитого французского стилиста. Арно. Он создает самых красивых женщин Франции. И не только Франции – вот уже лет пять он работает с Шарон Стоун.
Мы отправились в командировку, в Париж. Накануне нашей встречи у Арно был день рождения, он отмечал свое сорокалетие. И наш французский сопродюсер Пьер рассказал, что на вечеринке у Арно встретил всех самых роскошных и
