толщиной. Подобрав ее, я побрел дальше.
Мое движение вперед было медленным. Каждый шаг отзывался пульсирующей болью в голове, а ушибленное колено не сгибалось. При ходьбе нога нестерпимо болела, но делать было нечего.
А что, если я опоздал? Вдруг люди Бауэра уже захватили форт? Ужас, испытываемый мной при одной только мысли об этом, доводил меня до исступления, и я упрямо карабкался вверх по склону, продираясь сквозь заросли горного лавра. Мое восхождение было очень болезненным и продвигалось еле-еле, а не сгибающаяся в колене нога делала путь еще ужаснее. И все же мне удалось выбраться в низкую седловину, справа от которой возвышалась Сосновая вершина.
Ухватившись за ветку дерева, я глядел сквозь листву на долину близ Стреляющего ручья.
Отсюда мне был виден и наш форт. Над трубами хижин вились неторопливые струйки дыма, все было спокойно. Более мирной картины представить было невозможно. Дымок поднимался к небу, над землей царило безмолвие, не слышно было даже журчания воды. Широко расстилались наши поля: островок возделанной земли среди безбрежного океана еще не обжитых просторов.
Похоже, обошлось. Или, может, все уже кончено? Может, форт захвачен, а его защитники перебиты? Мне не хотелось в это верить. Случись такое, со стороны наверняка было бы заметно. Но как я ни приглядывался, ничего особенного заметить мне так и не удалось. И все-таки я еще был слишком далеко. От форта меня отделяло не менее двух миль, если считать по прямой. На самом же деле, чтобы оказаться дома, мне предстояло преодолеть более трех миль, и я должен был пройти этот путь до конца. На это уйдет не меньше часа, а возможно, и больше.
Я болезненно заковылял дальше, выбирая кратчайший путь вниз по склону. Больное колено сильно распухло, ему уже становилось тесно внутри штанины.
Единственным моим желанием было поскорее возвратиться обратно. Моя рискованная вылазка оказалась совершенно напрасной. Ведь я надеялся найти некий выход, посеять в их рядах панику. На деле же я не добился ничего, к тому же едва не свернул себе шею, и теперь мне ни за что не успеть вовремя, чтобы предупредить своих людей о предстоящей атаке.
Я спускался вниз по крутому склону, поросшему густым лесом. Предстояло преодолеть еще по крайней мере две тысячи футов вниз, но, осторожно пробравшись сквозь заросли горного лавра, я остановился под огромным старым кленом, в который в незапамятные времена ударила молния. Я прислушался — все было тихо. Скоро журчание ручья заглушит все остальные звуки, ведь не зря же его назвали Стреляющим.
На горном склоне было много валежника, у меня под ногами валялись сухие ветки и сучья с деревьев, а также большие куски коры. Может, разжечь сигнальный костер? Но в таком случае я лишь обнаружу себя перед Бауэром и его шайкой, а мои собственные люди могут неверно истолковать сигнал и решат еще, что со мной что-то случилось. Тогда они наверняка бросятся ко мне на помощь, подвергая тем самым еще большей опасности себя и наш форт.
Со всем, что теперь предстояло сделать, я должен был управиться сам. Я должен положиться на Янса и Джереми в том, что вместе с Кейном О'Харой и остальными им удастся удержать форт. Моей же наиглавнейшей задачей было каким-то образом спуститься с этой горы и пробраться домой.
Огромные листья папоротника доходили мне до пояса, ноги путались в траве, а поврежденная нога доставляла мне больше всего хлопот. Я был обеспокоен царившим внизу мертвым безмолвием. Оттуда не доносилось ни звука, не было слышно ни единого выстрела. Совсем ничего.
Что бы это могло быть? В следующий раз я остановился у обнажившегося выступа породы, вокруг которого разрослись березы. Опустившись на камень, я вытащил нож и слегка надрезал штанину, чтобы она не так сильно стягивала распухшее колено. Стало немного легче.
Я разглядывал простиравшийся подо мной горный склон, пытаясь получше разглядеть, что происходит в зарослях за ручьем. Дрозд пролетел и уселся на ветку, закачавшись почти у меня над головой и с любопытством поглядывая в мою сторону.
Тучи как будто рассеялись, и из просветов в облаках выбивались снопы солнечных лучей. Поднявшись с земли, я захромал дальше. Моя затея каким-то образом напасть на Бауэра и его людей кончилась ничем, и, если повезет, мне удастся живым добраться до дома. И все это из-за того, что меня угораздило свалиться в тот овраг.
День потихоньку шел на убыль, и с наступлением темноты у меня появилось бы больше шансов подойти к форту и меньше шансов попасть вовнутрь. Страх не покидал меня. Что у них там?
С высоты своего расположения я мог видеть двор форта, но ни во дворе, ни на стенах не было заметно движения. Расстояние было слишком велико, чтобы отсюда можно было разглядеть отдельно стоящего человека. Если бы люди внизу двигались, я мог бы заметить их.
Опираясь на свой деревянный посох, я продолжал путь под гору, пересекая склон по диагонали, пробираясь сквозь густые и колючие заросли. К тому времени, как я оказался недалеко у подножия горы, солнце было уже совсем низко, и длинные тени легли на землю узкой долины.
До нашего форта оставалось не более трех сотен ярдов, и примерно половину этого расстояния составляла открытая местность близ опушки, где должны были дожидаться своего часа люди Бауэра. Если, конечно, они еще не начали атаки.
У меня все еще болела голова, хотя за день эта боль несколько притупилась. Ступать тоже было больно, но мне все же удалось несколько разработать ногу, она даже стала немного сгибаться в колене, особенно после того, как я надрезал стягивавшую его штанину.
Я с грустью глядел на стены форта. Огней не было видно. Я убеждал себя, что еще слишком рано, и все же в хижинах было уже достаточно темно, их обязательно зажгли бы. Если бы жив был еще кто-нибудь, кто мог это сделать.
Долина вокруг форта тоже была пустынна. Все тихо и неподвижно.
В тот момент я не отказался бы прибегнуть к помощи Нуннехи, бессмертных богов подземного царства, находившегося под горами и реками этого неведомого, дикого края. Чероки рассказывали мне о них, неизменно понижая голос и переходя на шепот, то и дело испуганно оглядываясь по сторонам. Они настороженно поглядывали на темные уголки, ибо пути бессмертных были неисповедимы, и считалось, что в любой момент они могли оказаться поблизости.
А что, если наши оставили форт? Если Янс увел их в лес? Эта мысль совершенно не вязалась со здравым смыслом, ибо этот маленький форт значил для нас слишком много. Тут оставались наши семьи — нам было за что сражаться. За стенами форта и в окрестных хижинах хранились запасы зерна, солонины и всего того, что досталось нам за годы тяжкого труда в этой глуши на краю света.
Янс был умен. Он мог специально подстроить все это, чтобы завлечь врагов в ловушку, а затем нанести сокрушительный удар, который уничтожил бы Бауэра и тех, кто пришел сюда вместе с ним.
Затем, вспомнив о том, что я и так уже порядком задержался, я отправился дальше, пробираясь между деревьями и сквозь буйные заросли кустарника, раскинувшиеся близ лесной опушки.
Но тут мой слух уловил какой-то тихий шорох, заставивший меня остановиться. Зажав в руке нож, я оглянулся вокруг. Там кто-то был. Как будто кто-то ползет, подбираясь поближе. Я отступил, прижимаясь спиной к стволу раскидистого старого клена и стал ждать.
Я ждал, крепко сжимая в руке рукоятку ножа.
Глава 24
Я стоял, прижавшись спиной к старому дереву, у которого был мощный ствол, шириной никак не меньше трех футов в диаметре, так что сзади у меня была надежная защита. Левой рукой я сжимал свой посох, а нож держал в опущенной руке — режущей стороной вверх.
Кто бы сейчас ни подбирался ко мне, делал он это умело, и по всему видно, опыта в этом деле ему было не занимать. Я мог судить об этом по тому, как он передвигался. Что-то зашуршало среди листвы всего в трех футах от меня. Внезапный бросок, и я мог бы запросто всадить в него лезвие своего ножа, но я никогда не стрелял и не бросался с ножом, не успев прежде рассмотреть противника. Чего греха таить, порой встречаются и такие горе-охотники, которые готовы палить по всякому, кто шевелится. Мне же необходимо для начала увидеть и оценить мишень.
Человек поднимался с земли. Я знал, что он тоже чувствует мое присутствие. Он знает, что где-то совсем рядом затаился другой.
Левой ногой я осторожно шагнул вперед, надежно втыкая в землю посох. Я был готов в любой момент полоснуть противника ножом.
