История диджеев

вещания было получено двадцать тысяч писем от фанатов, а через три недели количество слушателей этой волны достигло семи миллионов. По стопам Radio Caroline пошло множество подражателей, в том числе Radios Sutch, 309, England, Britain, 270, Scotland, а также его популярный соперник и непосредственный конкурент — Radio London. «Никто не любит поп-пиратов. Никто, кроме слушателей», — писала газета Daily Sketch в 1965 году.

Правительство ударило по ним запрещающими нормативными актами, а в 1967 году BBC запустила поп-станцию Radio 1, которая окончательно лишила пиратские паруса ветра (большинство первых ее диск-жокеев были наняты из числа пиратов). Но «Каролина» и «Лондон» уже доказали, что радиоволны не принадлежат правительству. Любой человек с минимальным набором аппаратуры мог запустить в эфир все что угодно. В 1971 году школьника из Мэтлока оштрафовали на пять фунтов за трансляцию поп-музыки своим школьным друзьям с помощью устройства, которое он собрал, потратив всего лишь 50 пенсов. Кроме него, в тот год к ответственности за пиратство привлекли 78 человек.

В семидесятые годы появились стационарные пиратские станции, многие из которых обслуживали разраставшиеся негритянские сообщества Лондона. Radio Invicta первой сосредоточилась исключительно на соуле. В 1970 году, взяв в качестве слогана фразу Soul Over London[211], Invicta начала выходить в эфир из муниципального дома в Митчеме. Как сообщала в 1972 году Time Out, ее целью было «информировать слушателей о самых чумовых дискотеках». К началу восьмидесятых в одном только Лондоне действовало свыше двух дюжин станций. На протяжении десятилетия к ним добавились Rebel Radio, базировавшаяся в Лэдброук-Гроув, LWR, на чьих волнах Jazzy M в своем шоу ‘Jacking Zone’ знакомил лондонцев с хаусом, и Dread Broadcasting Corporation — первая в городе популярная регги-станция.

В пору эсид-хауса пиратское радио пережило мощный энергетический подъем, а на передний край вышла станция Kiss. Пираты были неразрывно связаны с рэйв-движением, рекламировали приближающиеся мероприятия и предлагали узнавать дополнительную информацию по телефонным номерам. Дэнни Рэмплинг с нежностью вспоминает о том, как вел трасляции из квартиры, принадлежавшей трио даб-диджеев Manasseh.

«Оттуда открывалась великолепная панорама Лондона. Когда разгорался хаус, все было для меня очень волнующим — энергия, настроение, этот вид с 23 этажа. Тогда люди не отходили от приемников, слушая Kiss, как приклеенные. Станция была очень популярна. Я переключился с независимого соула на эту замечательную новую музыкальную форму. Передавая ее на волнах Kiss, я чувствовал себя потрясающе». Осенью 1990 года Kiss получила государственную лицензию и стала первой в Лондоне легальной станцией, ориентированной на танцевальные стили.

Пиратское радио — специфически британский феномен. Американский радиодиапазон всегда был достаточно коммерческим, чтобы заполнить все ниши, а в последнее время с освещением наболее передовой музыки успешно справляются университетские и общественные станции, не говоря уже о растущем числе интернет-каналов. Впрочем, возможно, и в Штатах есть свое подполье: говорят, что в Бруклине и Филадельфии хип-хоп-пираты время от времени будоражат эфир грубым, не прошедшим цензуру рэпом, доступным всем, кому известны частоты.

Преступник ли?

Танцевальная революция, начавшаяся в Великобритании в 1988 году и с тех пор распространившаяся почти на весь земной шар, оказала несомненное воздействие на общество. А в порожденных ею структурах, таких как пиратское радио, рэйвы и фестивали (не забудем и огромный оборот клубных наркотиков), она проявила себя серьезной силой, способствующей правонарушениям. Но является ли диджей по своей сути преступником, или же это всего лишь совпадение?

Диджей обладает завидной способностью превращать индивидуумов в коллективную массу, но пользуется ли он ею для того, чтобы создавать что-то более сильное, нежели эскапистское удовольствие? В прошлом тому были примеры. Ранние диско-диджеи старались через музыку передать определенной послание. Пускай сегодня (после многократных повторений) танцпольные идеалы любви, терпимости и равенства, которые они распространяли, звучат банальностями, многие помнят, что они несли мощный и ощутимый заряд в те годы, когда расизм и гомофобия сделали их чрезвычайно актуальными. Хип-хоп — непокорный голос черной Америки, которому так охотно внемлет белая молодежь, — следует явной общественно-политической программе с тех пор, как диджей велел MC рэповать о чем-нибудь еще, кроме самой вечеринки. А когда эсид-хаус-диджеи увидели, что могут на одну ночь воздвигнуть целый город улыбок, они искренне поверили, что изменят мир.

Если диджей знает свое дело, то в нем всегда присутствует элемент бунта. Даже оставаясь в правовых рамках свой страны, диск-жокей должен бросать вызов культурному истэблишменту. Первые радиодиджеи считались угрозой status quo музыкального бизнеса. Правительство США обращалось с пропагандистом рок-н-ролла Аланом Фридом как с преступником и сделало его козлом отпущения. На Ямайке в неспокойных политических условиях саундсистемы часто объявлялись вне закона. Лучшие диджеи всегда стараются отмежеваться от безопасного и общепринятого. Это, как минимум, означает непрерывный поиск новой музыки.

«Допустим, ты играешь рэп, а через полгода его уже крутят все. Что дальше? — задается вопросом Пол Оукенфолд, перепробовавший множество разнообразных жанров. — В известном смысле ты — жертва моды, гоняющаяся за новыми музыкальными тенденциями. Ты всегда ищешь очередную фишку».

Желание диджея проповедовать, обратить как можно больше слушателей в свою музыкальную веру тоже может поставить его за черту закона. Люди встают за вертушки именно потому, что хотят делиться классными мелодиями с другими. Зачастую (особенно в случае свежих форм) доступ к существующим каналам распространения оказывается для него закрыт, и тогда диск-жокей обращается к подпольным и нередко нелегальным способам взаимодействия с аудиторией. Рэйвы, warehouse- вечеринки и пиратское радио — лишь самые очевидные примеры. Возможно, у диджеев есть некий ген, отвечающий за желание просвещать.

Оукенфолд рассказывает случай, прекрасно иллюстрирующий эту манию. Во время недавней поездки на Кубу, где его очень уважают и любят, он тайно ввез в страну несколько проигрывателей и устроил маленький нелегальный рэйв. Практических мотивов у него для этого не было. Денег он не заработал, да и кубинцы от его музыки в восторг не пришли, однако он гордится тем, что приобщил их к новым звукам. «Всегда должен присутствовать просветительский фактор, потому что он стимулирует меня как диджея».

Часто инстинктивное стремление диск-жокея поделиться любовью к музыке настолько велико, что он, следуя ему, забывает о законе. Вспоминая о своем радиопиратском прошлом, Пит Тонг признает, что тогда это не казалось ему чем-то противоправным.

«Это было своего рода хобби. Ты посвящал ему столько времени и усилий, что даже удивлялся: «То есть как так незаконно?»».

Но в наши дни клубная культура почти во всем мире является признанной коммерческой силой, и диджям легко добиться успеха, соблюдая правила игры и не идя на риск. Некоторые знаменитости из их числа со спокойной совестью продвигают любой присланный лейблом трек с полной уверенностью в том, что, если они раскрутят его за несколько месяцев до официального релиза, то будут выглядеть смелыми новаторами.

«Большинство диджеев ничего не подрывают. Они жутко консервативны, потому что истэблишмент