меня уволить», Джон под его диктовку написал руководителю «E.M.I.» Джозефу Локвуду бумагу следующего содержания:
«Меня не интересует мнение других, но с этого момента все мои дела ведет Аллен Клейн».
Пол узнал об этом первым и, встревоженный, попросил Линду сообщить отцу о том, что, если он хочет представлять дела «Битлз», ему нужно немедленно появиться в Лондоне. Но Ли Истман был слишком занят и прислал вместо себя брата Линды, своего двадцативосьмилетнего сына, адвоката Джона Истмана.
Изысканными манерами представителя университетской элиты Джон Истман покорил Пола. Но когда Пол устроил ему встречу с «Битлз», тот ровно настолько же не понравился Джону Леннону. В конце концов, он был их сверстником, но вел себя так, словно стоял на две головы выше. Он напомнил Джону светских львов из британского посольства в Вашингтоне.
– Я познакомился с вашей документацией, – небрежно бросил Истман-младший на стол кипу бумаг. – Вынужден доложить, что ваш прежний менеджер, мистер э-э-э… – он наморщил лоб, – мистер Эпштейн был в своем деле сущим профаном.
– Если бы не он, – заметил Джордж, – «Битлз» никогда не вылезли бы из Ливерпуля.
– Возможно, – согласился тот. – Но, по-видимому, в этом он проявил свой единственный талант. Выведя вас на большую сцену, ему следовало передать дела более компетентному специалисту.
– Не вам ли? – усмехнулся Джон.
– Это вопрос или язвительная риторика?
– Второе, – сказал Джон.
– Раз так, я снимаю с себя обязанность реагировать на ваши колкости. Так вот. Дела находятся в таком состоянии, что их детальный анализ займет не менее двух месяцев. Это в самом лучшем случае.
– И что мы получим в итоге?
– Трудно сказать. Одно из двух. Или – недополученные дивиденды, что более вероятно, или неоплаченные долги, что менее вероятно. Единственное, что я могу обещать вам уверенно, это то, что сумею навести в ваших делах идеальный порядок.
– Нам это не подходит, – поднялся Джон. – Нам нужен не беспристрастный судья, а по-настоящему НАШ человек. И уж конечно, – он искоса глянул на Пола, – не чей-то родственничек.
– При чем здесь это? – вскипел Пол. – Мы знакомы пятнадцать лет, неужели ты думаешь, что я стараюсь только ради себя?
– Макка, – усмехнулся Джон. – Разве я умею думать? Ты мне льстишь. Я умею чувствовать. И чувство подсказывает мне, что ты пытаешься заставить нас плясать под свою дуду. И уж, во-всяком случае, я не собираюсь обсуждать наши дела с этим надутым чистоплюем, – кивнул он в сторону Истмана младшего. – Это смешно. Будем считать, что этого разговора не было.
Обескураженный Пол настоял на том, чтобы в Лондон немедленно вылетел сам Ли Истман. Отец Линды целый вечер расспрашивал Пола о положении дел в «Эппл» и теперь чувствовал себя вполне уверенно. Но во всеоружии оказался и Аллен Клейн. Стоило Истману показаться на пороге студии, как Клейн громогласно встретил его:
– Добро пожаловать, мистер Эпштейн!
Джордж и Ринго изумленно переглянулись.
– Вы еще не знаете? – обернулся к ним Клейн. – Настоящая-то фамилия мистера Истмана – Эпштейн. Однако он посчитал ее неблагозвучной…
Джон презрительно усмехнулся, а Джордж и Ринго напряженно уставились на гостя.
– Мистер Эпштейн, – продолжал Клейн, – скажите, вы не забыли, меняя фамилию, пришить себе обратно крайнюю плоть?
Тот, не имея привычки базарных баталий, не нашелся, что сказать, кроме высокомерного:
– Это не касается существа вопроса…
– А чем вам не понравилась фамилия Эпштейн? – простодушно вмешался Ринго.
– Понимаете, молодой человек, – начал объяснять Истман, обрадованный возможности уйти от грубых нападок. – В Америке на настоящий успех могут рассчитывать только стопроцентные американцы…
– А когда «Битлз» поедут с гастролями в Китай, вы назовете себя Эй-Хой-Пштей? – не унимался Клейн.
– Простите, – обернулся к нему Истман. – Я не намерен вести беседу с вами, хотя бы в виду того, что нас никто официально не представлял друг другу.
– Упаси Бог! – вскричал Клейн. – У вас слишком много фамилий для меня. Всех не упомню!
И тут Истман не выдержал. Сбросив привычную официозную личину, он сказал, обращаясь к Полу:
– Если отсюда не выведут этого хама, я далее разговаривать не буду!
– Ну и не надо! – обрадовался Клейн.
– Надо! – рявкнул Истман. – Я давно наблюдаю за вашими «успехами» как в Америке, так и в Англии! Грязные махинации! У вас напрочь отсутствует чувство профессиональной этики!
– Кто бы говорил! – взвизгнул Клейн. – А не вы ли обобрали нищую старушку из Лос-Анджелеса?
– Какую старушку? – поразился Истман.
– Слепую! Не отпирайтесь! Об этом писали все газеты!
– Грязный лжец!
– Тупорылая еврейская свинья!
– Острорылая еврейская свинья! – нашелся Истман.
– Бесполезное третье яйцо осла!
– Полезное третье яйцо осла!
– Ну все… – тихо сказал Клейн. – Это уже слишком…
Тут неожиданно их профессиональные трения прервал Ринго:
– Парни! На хрена нам такие менеджеры? Гнать их обоих в шею!
Наступила тягостная тишина. Ее прервал Ли Истман:
– Еще никто и никогда не «гнал меня в шею», – сказал он с достоинством. – Всего доброго, господа. – И, развернувшись, направился к двери.
Пол бросился за ним. Как-никак это был отец Линды.
Когда они вышли, Аллейн Клейн как ни в чем не бывало закинул ногу за ногу и закурил сигару.
– Ну вот и славно! – заявил он. – Вывели голубчика на чистую воду!
17
Клейн взялся за дело рьяно. Чудо-изобретатели и порнохудожники исчезли из «Эппл» навсегда. Исчезло и семьдесят процентов персонала. Он перезаключил договор «Битлз» с «E.M.I.» на более выгодных условиях… Все это, конечно, было хорошо. Но Пол не мог простить ему оскорблений в адрес Ли Истмана, упрямо игнорировал его и его нововведения, отказываясь подписывать любые бумаги и договоры, исходящие от него.
Однажды утром Джорджу в студию позвонила Патти. Выслушав ее, Джордж, положив трубку, испуганно сообщил Мартину:
– У меня дома полиция. Ищут наркотики.
– Раз ищут, найдут, – тонко пошутил Мартин.
– Спасибо за поддержку, – мрачно поблагодарил его Джордж.
– Лучше скажи сам, где они лежат, – посоветовал Мартин, – будет меньше неприятностей.
– Да нет у меня никаких наркотиков!
– А ты подумай.
Джордж задумался, затем, тяжело вздохнув, сказал:
– Две сигареты. В письменном столе.
– Позвони, скажи.
Но в этот миг телефон зазвонил снова, и трубку взял Мартин. Перепуганная Патти сообщила, что в прихожей, в шкафу, полицейские нашли рыбацкий сапог Джорджа, доверху набитый марихуаной…
Питер Браун в этот весенний день был нарасхват. Не успел он вернуться из полицейского
