Вайсследер:
– Стюарт Сатклифф умер. Позавчера.
– Умер? – не поверил своим ушам Джон.
– Кровоизлияние в мозг.
– О-о!.. – Джон со стоном повалился на каменный пол.
«Позавчера…» – Пол почувствовал холод в груди, и ощущение реальности начало покидать его. – «Позавчера. Как раз, когда мы решили…»
Сквозь розовую дымку он увидел, как Клаус и бледная заплаканная Астрид кинулись к Джону, чтобы поддержать его. Милли Сатклифф уткнулась в грудь, стоявшего, как столб, Джорджа. А Пит, который, как будто бы, всегда недолюбливал Стюарта, закрыл лицо руками и зарыдал.
Джон был без сознания.
Вытирая слезы, Астрид рассказывала миссис Сатклифф:
– У него несколько дней подряд болела голова. Он упал в обморок на вечеринке у Юргена Фольмера и так и не пришел в себя… Он умер в машине, по пути в клинику. Ему не было больно…
Пол, возившийся с Джоном, испугано всмотрелся ему в лицо. А если и он не придет в сознание?.. Но как раз в этот момент тот открыл глаза. И Пол увидел в них бездну.
Многодневное обивание Брайаном порогов фирм грамзаписи не приносило никаких результатов.
Увидев в приемной граммофонной компании «Парлафон» (филиала фирмы «E.M.I.») миленькую улыбчивую брюнетку, Брайан в приступе отчаяния испытал внезапный прилив вдохновения и повел себя иначе, чем обычно. Стандартной была только самая первая фраза:
– Брайан Эпштейн.
– Джуди, – протянула девушка ладонь для делового рукопожатия.
Но Брайан отшатнулся, прикрыв рукой глаза, словно боясь ослепнуть.
– Что с вами? – забеспокоилась Джуди.
– Ничего, ничего!.. – пробормотал Брайан, осторожно отняв руку от глаз, и взял ладонь девушки в свою. Но, вместо того чтобы пожать, вдруг осыпал ее поцелуями.
– Эй, эй! – слегка порозовев, попыталась выдернуть руку девушка. – У вас какое-то дело к мистеру Мартину? Его сейчас нет…
«Как всегда», – отметил про себя Брайан, но руку отпустил лишь после того, как покрыл ее еще одним десятком поцелуев.
– Вот и прекрасно! – заявил он и, не мигая, уставился девушке в лицо.
– И сегодня его уже не будет, – неуверенно сказала та, беспокойно заерзав на стуле.
– Ждите меня, мадемуазель! – бросил Брайан и выскочил из приемной, оставив свой портфель на кожаном диванчике для посетителей.
«Ха-ха! – говорил он сам себе, торопливо возвращаясь и держа в одной руке букет кремовых роз, а в другой – бутылку шампанского. – И эти идиоты из театральной академии посчитали меня плохим актером!..»
Он влетел в кабинет и, вручив цветы остолбеневшей секретарше, принялся сдирать фольгу с пробки.
– Сейчас мы будем пить за наше знакомство, мадемуазель Джуди! – сообщил он. – За нашу внезапную, удивительную, волшебную встречу!..
– Я на работе, – строго сказала та, но, не удержавшись, улыбнулась, и в ее глазах забегали бенгальские искорки.
– Я тоже думал, что я на работе! – вскричал Брайан. – Но, увидев вас, я отбросил эти скучные мысли! Да где тут у вас, черт побери, бокалы?!
Против такого натиска девушка устоять не смогла. Смеясь, она достала из стенного шкафчика пару фужеров. А розы заботливо поставила в вазу.
– Ба-бах! – выкрикнул Брайан одновременно с тем, как пробка покинула горлышко. – Итак, – пылко произнес он, наполнив бокалы, – за наше знакомство! И за вашу изумительную красоту, мисс… мисс…
– Локхарт-Смит, – подсказала та и пригубила вино. – И все-таки, что у вас за дело?
– Ах, не надо об этом сейчас, мисс Локхарт-Смит… Нет, позвольте, я буду звать вас по-прежнему – Джуди?
Та кокетливо пожала плечиками.
– Джуди – отныне и навеки! И ни слова о делах! Давайте, лучше решим, где мы проведем сегодняшний вечер. А?
– Ну-у, – неуверенно протянула та. Но решила уйти от щекотливой темы. – Зачем-то вы все-таки пришли к нам?
– О, мое дело столь прозаично… Я менеджер рок-н-ролльного ансамбля. И я хотел бы изготовить матрицу нескольких песен для выпуска небольшой пластинки… Но – не будем об этом… А песни, надо сказать, замечательные!
– Одну минуту, мистер Эпштейн, – сказала Джуди, поставив фужер на стол. – Давайте свою фонограмму, я покажу ее старшему технику.
«Спокойнее… Не спеши… Не показывай ей, как это важно для тебя…» – твердил про себя Брайан, дрожащими пальцами открывая портфель.
– Вот, – небрежно протянул он коробки с пленками. – Номера этюдов, которые меня интересуют, помечены на футлярах. Но, право, Джуди, давайте, вспомним об этом только завтра…
– Это займет у нас всего лишь четверть часа, – бросила та и удалилась из кабинета.
«У нас…» – отметил про себя Брайан, в изнеможении падая на диванчик. – Похоже, я выбрал верный путь… – Потом он вспомнил, как назвал песни «Битлз» и захихикал. – «Этюды»!.. Бог мой!.. «Этюды»…
Пройдя в цех нарезки, Джуди Локхарт-Смит протянула коробки технику:
– Рон, отвлекись. Послушай, пожалуйста, вот это. Прямо сейчас. Эти записи принес какой-то сумасшедший тип, и, если его музыка такая же сумасшедшая, это как раз то, что ищет мистер Мартин… У меня какое-то предчувствие…
Еще через десять минут техник, наугад прослушавший несколько фрагментов, уже разговаривал по телефону:
– Мистер Мартин? В вашей приемной сейчас сидит человек, и Джуди постарается задержать его. Похоже, он принес именно то, что нам нужно…
Джуди вернулась с коробками в руках.
– Как называется ваш ансамбль? – спросила она.
– «Битлз». «Битлз» из Ливерпуля. Так куда же мы сейчас с вами отправимся, дорогая? – «Ого, – обалдел он сам от своей наглости, – уже и „дорогая“…»
– Мистер Эпштейн, мой рабочий день еще не закончился… Но если вы немного подождете… К тому же, с минуту на минуту появится наш босс. Его зовут Джордж Мартин, он прекрасный музыкант, и, я думаю, у вас найдется о чем поговорить с ним…
Через два часа, по пути в ресторан, Эпштейн заехал на телеграф. Джуди Локхарт-Смит осталась ждать его в такси. Телеграмма, которую он дал в Гамбург, гласила: «E.M.I. предлагает сеанс звукозаписи тчк готовьте новый материал тчк замечательно».
Вернувшись в Ливерпуль счастливым и обласканным, Брайан обнаружил на своем рабочем столе телеграмму из Гамбурга: «Замечательно тчк пришлите пожалуйста десять фунтов задатка».
Они все еще не верили в него.
В этот раз в Гамбурге им работалось труднее всего. Хотя, стараниями Эпштейна, оплата и была на порядок выше. И клуб был чистым и уютным, а отношение к ним – самое доброжелательное. Но тень Стюарта, казалось, всегда была рядом с ними, и все они, а в особенности Джон, не могли, да и не хотели, быть такими же веселыми, как раньше.
Они играли в клубе даже в день его похорон. Это был не самый радостный вечер.
К концу его Джон увидел среди посетителей Астрид. Она была одна, и она явно старалась остаться незамеченной. Джон понял: слушая, она представляет, что среди них играет и Стью.
