– Особенно педерастам, – пробормотал Джон.
2
Во Францию они отправились без Брайана, тот умчался «на разведку» в США.
В Париже им показалось сначала, что встречают их с прохладцей. Прежде всего потому, что в Версальском зале «Сирано» вместо привычного скопища девушек публика в основном состояла из представителей сильной половины человечества.
Французы вели себя сдержаннее, но инцидент в отеле «Георг V» показал, что и тут психоз достиг определенного накала.
После концерта Джон шел по коридору отеля, и вдруг движущаяся ему навстречу немолодая женщина, поравнявшись с ним, остолбенела, выронила сумочку и закричала на плохом английском:
– Вы?! Не может быть?! Так и есть!!! Или нет?
Джон опешил и не нашелся, что ответить.
А женщина коснулась его лица рукой и закричала в полном восторге:
– Все-таки вы! Настоящий!!!
Тут он, наконец, очнулся и, процедив: «Это еще что такое?..» неожиданно исполнил вокруг нее дикий танец, сопровождаемый непристойными жестами.
Это был достойный ответ.
Женщина грохнулась в обморок.
В этот же день, восемнадцатого января шестьдесят четвертого года, из Нью-Йорка позвонил Эпштейн: сингл «„I Want To Hold Your Hand“ занял первое место в американском хит- параде!..»
До сей поры номера британских музыкантов не поднимались в заокеанских списках популярности выше пятнадцатого места. Немудрено, что «Битлз» пришли в неистовство, вылившееся в бойню на подушках в номере отеля.
Умилительные снимки «случайно» оказавшегося при этом журналиста облетели весь мир.
А двадцатого января американская фирма «Кэпитл» выпустила альбом «Meet The Beatles!»[65], по содержанию почти совпадающий с недавно вышедшим в «Парлафоне» диском «With The Beatles»[66]. И сингл, и альбом к третьему февраля стали в Штатах золотыми.
Что окончательно рассеяло опасения Эпштейна.
В Америку! Столица мира будет у наших ног!
Пол всерьез отговаривал Брайана от этого шага. «Во Франции и то мы не слишком нужны, – говорил он, – а в Америке и без нас есть все что угодно…» Но менеджер был непоколебим. И «Битлз», и Брайан вернулись в Лондон и принялись за подготовку. А через три дня, седьмого февраля, рейсом 101 «Пан Америкэн» они вылетели в Нью-Йорк.
Впервые Джон взял с собой на гастроли и Синтию.
Все они по-настоящему нервничали. Провалиться в Штатах было легко. И этот провал мог серьезно изменить существующее положение. Так совсем недавно уже случилось с Клиффом Ричардом.
И вот самолет приземлился на взлетную полосу аэропорта «Кеннеди». «Битлз» вышли на трап…
Давненько они уже не видели перед своим самолетом такую жалкую горстку встречающих. Да и те были – репортерами…
– Очень теплый прием, – заметил Джордж, зябко ежась от налетевшего промозглого ветра.
Брайан почувствовал себя дурно. Но, сделав хорошую мину при плохой игре, скомандовал:
– Уберите с лиц меланхолию. Улыбайтесь! Это пойдет в газеты!
– А стоит ли? – саркастически спросил Пол, думая – «это начало конца», и смерил менеджера уничтожающим взглядом.
– Может, лучше отдохнем? – улыбаясь уголками губ, предложил Джордж. – Похоже, здесь это получится…
– Делайте, что я сказал! – рявкнул Эпштейн и, скорчив елейную мину, первым помахал ручкой.
Засверкали фотовспышки, и «Битлз» с вымученными улыбками ступили на благословенную землю Америки.
До здания аэровокзала их сопровождал полицейский эскорт, но было непонятно, от кого их готовятся защищать.
– Мы арестованы, – сумрачно пошутил Джон.
Но вот они вошли в здание и остановились. Такого скопления народа в одном помещении они не видели никогда в жизни. Стало ясно, что просто наученная бороться с масштабными беспорядками американская полиция не позволила встречающим перейти рубеж здания. И вся эта толпа взорвалась истошными воплями.
«Мы любим вас, „Битлз“! Да, мы любим вас!!!» – орали люди и тянули к ним руки. – «„Битлз“ – навсегда!!!»
Кода они проходили по узкому коридору, образованному выстроившимися в два ряда полисменами, какая-то девушка, слишком далеко высунувшаяся за перила балкона третьего этажа, перевалилась через них и только чудом не упала вниз: стоявшие рядом поймали ее за полы плаща. Но втянуть наверх смогли не сразу.
Словно не замечая смертельной опасности, девушка висела вниз головой и кричала: «Джон Леннон, я люблю тебя! Я люблю тебя!..» Кто-то подхватил: «Ши лавз ю, йе-йе-йе!!!», и тысячеголосый хор стал скандировать эту строчку.
– Ох уж эти мне американки, – сказал Джон и расправил плечи. Привычное чувство опасности взбадривало. Ведь эта опасность проистекала от слишком уж высокого уровня обожания…
Их провели на второй этаж в специально подготовленный конференц-зал. Ринго выглянул в окно и почти с ужасом ткнул туда пальцем: «Гляньте-ка…» Границы колышущегося людского моря утопали в снежном тумане. Один из их провожатых сообщил: «Уже подсчитали. Примерно двести пятьдесят тысяч человек…»
– У них очередная война Севера с Югом, – пояснил Джордж. – За отмену равноправия и введение рабства.
Джон высунулся в окно и крикнул:
– Привет Америке!
В ответ раздался такой мощный рев, что зазвенели стекла аэропорта…
Их усадили по местам, и около двухсот журналистов наперебой, стараясь перекричать друг друга, принялись задавать вопросы. Пресс-конференция то и дело прерывалась взрывами хохота.
– Как вам понравились американцы?
– Вы нам споете что-нибудь?
– Что, не умеете?
– В одной из ваших песен упоминается Бетховен. Как вы к нему относитесь?
– Каково ваше отношение к организованному в Детройте движению за уничтожение «Битлз»?
– Чем вы объясняете свой успех?
– А серьезно?
– Как вы находите Америку?
