— Да благословит вас Бог, мистер Голдберг, — сказал он. — Здесь человек от Мойши Липмана, он говорит…
Голдберг огляделся в маленьком уютном магазинчике, где приятно пахло свежим хлебом, и увидел миссис Соломонс, четверых ребятишек и небольшого человека, нервно теребившего свою кепку.
Гам на улице стал только громче, когда полицейские пробрались к двери. Человек Липмана тихо заговорил:
— Мойша и его люди арестованы, мистер Голдберг. Кто-то засек их, не знаю как. Но дом… — Он схватился за голову. — Господи, я даже не знаю, как это описать, мистер Голдберг…
— Что? Что?
— Весь дом… он рухнул… тот самый, за которым мы следили… он просто рассыпался у меня на глазах… его больше нет! Будто бомба взорвалась…
Голдберг был поражен. Он даже потряс головой, дабы убедиться, что находится в здравом уме и памяти. Как же Салли удалось?.. Ладно, сейчас не до этого. Надо быстрее выбираться отсюда.
— Давай, — обратился он к человеку Липмана, — помоги мне.
— Но, мистер Голдберг…
Это была миссис Соломонс. Вся семья окружила его, пытаясь отблагодарить, благословить, поцеловать, но он хотел вырваться отсюда, бежать из последних сил, найти Салли, сказать, что Харриет в безопасности, сказать, что…
В дверь ломились.
— Откройте! У вас скрывается преступник! Откройте дверь, или мы ее вышибем!
Гарри взял Голдберга за руку и отвел к задней двери, пока миссис Соломонс делала вид, будто возится с засовом.
— Да-да, сейчас, только ключ найду…
— В стене есть ворота, — быстро сказал Голдбергу булочник. — Вот ключ. Оттуда выйдете на аллею Кроппер. Пройдете через Куинс-Хэд на Брик-лейн.
Но было слишком поздно. Когда Соломонс открыл дверь, то увидел перед ней полицейского.
— Попался, — улыбнулся тот.
Голдберг повернулся к человеку Липмана и сказал на идише:
— Позвони Малышу Менделу. Сорок два четырнадцать. Расскажи, что случилось. — А затем по- английски обратился к полисмену: — Ладно, констебль, пойдемте. Я слишком устал, чтобы бегать от вас. Только не дергайте за руку, мне из нее недавно вытащили пулю.
Соломонс взял пару булок и сунул их в карман журналисту.
— Это все, что я могу для вас сделать, мистер Голдберг, — сказал он. — Храни вас Бог.
Засов парадной двери отодвинулся, и полицейские бросились внутрь. Человек Мойши Липмана наблюдал, как они уводят Голдберга, а затем услышал странный звук на Холивелл-стрит, звук, которого еще полчаса назад никто не ожидал услышать: это были восторженные крики толпы, причем кричали как евреи, так и пришедшие громить их, объединенные теперь симпатией к схваченному преступнику.
Он видел, как героя увели прочь, полиция начала оттеснять толпу, и пошел искать телефон.
Салли не знала, какая часть дома уже рухнула. Кабина лифта, висевшая над водой, спасала их от булыжников, падавших сверху, но вокруг было так темно, что она чувствовала лишь холод, слышала шум и вдыхала запах. Смрад древней канализации, которая теперь текла вместе с водами Блэкборна, был невыносим и с каждой минутой становился все хуже.
Вода прибывала. Она уже на пару сантиметров поднялась над уровнем пола в лифте. Салли подползла к голове Ай Линя, стараясь описать ему, что происходит вокруг.
— Свет есть? — спросил он.
— Нет, ни лучика. Вам холодно?
— Да. Сколько человек пытались спуститься сюда?
— Лакей и дворецкий, по-моему. Но лишь они успели показаться в дверном проеме, как все рухнуло, и исчез свет. По-моему, обвалилась вся стена.
— Она должна была остановить поток.
— Наверное, он слишком сильный. Такой дождь…
Что-то упало на крышу лифта, так что он весь затрясся. Салли схватилась за Цадика, чтобы удержать равновесие, и тут услышала ужасный скрип, вместе с которым кабина медленно накренилась. «Кабель!» — подумала Салли, и в этот момент с диким треском лифт осел вниз.
Он опустился всего сантиметров на тридцать, но она потеряла равновесие, к тому же хлынувшая в кабину вода сбила ее с ног. А потом она вскрикнула, увидев, что Ай Линь лежит под водой, а ведь он не может пошевельнуться…
Она ухватила его за плечи и нечеловеческим усилием подняла его голову над водой; Ай Линь кашлял и задыхался. Салли положила его голову себе на колени.
Когда он отдышался, она вытерла его лицо и сказала:
— Я попытаюсь посадить вас. Иначе вы погибнете.
Стараясь не уронить его голову под воду, она встала на колени за его плечами и попыталась подтолкнуть его вперед. Все было против нее: его одежда намокла, пол накренился под таким углом, что ноги Ай Линя были выше головы, а ее собственные руки дрожали от холода и напряжения, так что она еле его удерживала. Салли приподняла его плечи, но голова все время безжизненно свешивалась на бок. Пытаясь удержать ее, она выпустила плечи. Потом сделала еще одну попытку, но толкнула его вперед слишком сильно и почувствовала, как его шея отчаянно дернулась: он не мог дышать. Она сделала перерыв, снова положив его голову себе на колени, обнимая ее нежно, как мать обнимает своего ребенка.
Вода доходила ему до подбородка и, похоже, поднималась.
— Лифт стоит на земле или все еще висит? — спросил Ай Линь.
— Кабель порвался. Наверное, лифт на чем-то стоит, но я не знаю, насколько прочно. Мне придется вас отпустить, чтобы разведать.
— Вода прибывает.
— Моим рукам нужен отдых. Через минуту я опять попробую вас поднять.
Она услышала, как он вздохнул. Цадик лежал совершенно неподвижно; Салли подумала, что он не может даже дрожать.
— В китайской деревушке, где родился мой дед, — заговорил Ай Линь, — воду обычно носили из колодца. Он находился на окраине деревни, надо было немного пройти через бамбуковые заросли. Это был не единственный источник воды, через поселок еще протекал ручей, но вода в нем была непригодна для питья, так как выше по течению стояла бумажная фабрика. Поэтому каждый день люди ходили по тропинке к колодцу, чтобы запастись водой. Однажды в деревню прибежал маленький мальчик, он кричал: «Тигр в колодце!» Сбежалась вся деревня, все с палками, веревками — что под руку попалось. Жители собрались вокруг колодца — действительно, там был тигр. Колодец был широким, а на полпути вниз располагалась небольшая площадка. Тигр провалился, упал на эту площадку и не мог выбраться. Жители не знали, что делать. Пока животное сидело в колодце, оно никому не позволяло брать воду, в ярости срывая могучими лапами ведра с веревок, которые туда опускали. Тигра можно было убить, но тогда он упал бы в воду, начал разлагаться, и она стала бы непригодной для питья. Кроме того, жители не знали, как его убить. И уж конечно, вытащить его оттуда живым не представлялось возможным.
Он замолчал. Салли приподняла его голову чуть повыше.
— И что они сделали? — спросила она.
— Они начали молиться богам, что им еще оставалось? Боги послали дождь — много дождя. Колодец наполнился, и тигр утонул. Тогда его тушу вытащили, и колодец снова был свободен.
— Понятно.
— Сейчас я вспомнил об этой истории.
— И кто из нас тигр?
Ай Линь не ответил.
Салли сидела, дрожа всем телом и думая, хватит ли у нее сил поднять его. Если удастся прислонить Цадика к стене, верхняя часть его туловища окажется над водой. Надо что-то делать.
— Задержите дыхание, — сказала она. — Я попробую еще раз. Ваша голова на секунду скроется под
