Фэнтом устоял, словно какая-то неведомая сила помогала ему держаться в этом тряском, подпрыгивающем на ухабах и выбоинах, тарантасе; затем, широко замахнувшись, он хлестнул коней кнутом, попадая по крупам сразу обоих мустангов.
В ответ на это один из коней возмущенно заржал от злости и удивления. Ведь они привыкли к сильно натянутым вожжам, постоянно сдерживавшим их бег. Но теперь их гнали вперед.
Лошади летели во весь опор, и Джим Фэнтом стоял в повозке, выпрямившись в полный рост, держась за вожжи лишь для того, чтобы не потерять равновесие, снова и снова хлеща кнутом по конским спинам, на которых оставались полосы от ударов.
Они летели по дороги, оставляя за собой густое облако пыли. Повозка подскакивала на ухабах, и испуганные взбешенные кони снова и снова ржали и хрипели, вихрем проносясь по городским улицам.
Немногочисленные очевидцы утверждали, что все это время Джим Фэнтом стоя правил своей дьявольской колесницей, оглушительно щелкая кнутом и безумно хохоча.
На выезде из поселка они сделали столь крутой вираж, выезжая на дорогу, что едва не угодили в канаву. Но вот поворот остался позади, и кони полетели дальше, едва касаясь земли под хлесткими ударами кнута. Оглушительно грохоча колесами, повозка взлетела по бревнам горбатого мостика и благополучно скатилась с противоположной стороны.
Потом же, шарахаясь из стороны в сторону, они неслись по извилистой лесной просеке, пока Фэнтом, наконец, с криком не натянул вожжи. И в мгновение ока пара неукротимых мустангов, Динамитчиков, снова стали управляемы и послушны ему.
От их неукротимого нрава и взрывного темперамента не осталось и следа, и теперь они лишь испуганно косились назад, на безумца, заставившего запылать огнем их спины, и которому как будто пришлась по душе их необузданность. Выгибая шеи и потряхивая гривами, они перешли на рысь, но удила напоминали о себе, и наблюдая за ними, Фэнтом снова тихонько засмеялся.
В конце концов кони остановились у обочины и терпеливо ждали, когда он выберется из повозки и привяжет их, лишь время от времени слегка вздрагивая, когда обжигающая боль от недавних ударов кнута начинала вновь и вновь напоминать о себе.
Фэнтом оставил упряжку и дальше отправился пешком напрямик через заросли. Но когда в дали за деревьями показалась хижина, то вся его решимость как-то неожиданно улетучилась. Возможно, дело было лишь в запоздалом осознании собственного счастья, но внезапно у него возникла дрожь в коленях, ноги стали ватными, мозг напрочь утратил возможность соображать, а во всем теле появилась необычайная легкость, и ему казалось, что он вот-вот оторвется от земли, и, подобно воздушному шарику, полетит по воздуху.
Фэнтом остановился на опушке и привалился спиной к стволу дерева, переводя дух. Он пытался соображать. Необходимо было заранее продумать, что он скажет ей, и какими будут его последующие действия. Сердце часто забилось в его груди, подступая к самому горлу, и он начал задыхаться, как будто ему предстояло выступить перед многотысячной аудиторией. Но какое дело ему было до тысяч других людей? Нет, на всем белом свете не было другого более притягательного места, чем это, куда теперь он стремился всей душой. И тем не менее, он никак не мог заставить себя сойти с места и двинуться вперед.
Но тут до его слуха снова донесся все от же милый голосок. Теперь в этой песне ему слышалось женское очарование и какая-то детская беззащитность. Эта мысль наполнила его душу жалостью и такой невыразимой нежностью, что повинуясь внезапному порыву и набравшись храбрости, он решительно направился к дому через всю поляну.
Но дойдя до родника, остановился. Взглянув себе под ноги, Фэнтом подумал о том, что эта была та самая трава, по которой она ступала тем утром, и это воспоминание снова привело его в неописуемое волнение. Ему хотелось молиться, чтобы Бог сжалился над ним и вернул ему силы, но его онемевший мозг был не в состоянии связать и двух слов.
Фэнтом медленно пошел дальше. Волнующая уверенность, то появлялась в его душе, заставляя прибавить шаг, то снова улетучивалась, и тогда он робко замирал на месте. Но в конце концов он все же добрался до двери.
Она была закрыта, и это обеспокоило его. Пения тоже было больше не слышно. Фэнтом дважды поднимал руку, чтобы постучать. В первый раз он испуганно отдернул её, услышав стук кочерги, ворошившей угли в плите. Потом громко звякнула крышка кастрюли. Однако, третья попытка все же увенчалась успехом, и он робко постучал.
— Войдите! — раздался из-за двери мелодичный девичий голосок.
Это прозвучало так сухо и обыденно, что у него перехватило дыхание. Толкнуть эту дверь было превыше его сил.
— Ну входите же! — нетерпеливо повторила она.
В следующий момент послышались торопливые шаги, и дверь распахнулась. Она стояла на пороге и недовольно хмурилась.
— Кто еще…, — начало было девушка. — А, это вы, — осеклась девушка на полуслове. — Вы что-нибудь забыли, мистер Фэнтом?
— Вообще-то, — начал было Джим Фэнтом, — вообще-то…
Он замолчал, споткнувшись о неприятно резанувшее слух слово «мистер», которым она предварила его имя.
Он стоял, неловко переминаясь с ноги на ногу и тоскливо глядя на нее.
— Кажется, — строго напомнила она, — вы хотели что-то сказать.
— Я хотел сказать, — пробормотал он, — я хотел сказать… что… что… что я вернулся. Вот.
— Оно и видно, — отозвалась она.
Ее растерянный взгляд был устремлен куда-то в даль поверх его головы, на шумевшие у него за спиной кроны деревьев.
Фэнтом был даже рад тому, что она не глядит на него, ибо так ему было легче соображать.
— Я хотел, ну, это, извиниться, — выдавил он.
Девушка недоуменно взглянула на него, словно пытаясь постигнуть некий тайны смысл, скрытый за этими словами.
— Извиниться за что? — спросила она.
Фэнтом почувствовал, что краснеет.
— Вы смеетесь надо мной, Джо? — спросил он.
— Ни в коем случае, — ответила она. — Проходите в дом, присаживайтесь. У вас очень усталый вид.
— Нет, я лучше постою, — отказался Фэнтом.
— Отчего же?
— Потому что, это… ну, в общем, мне удобнее разговаривать с вами стоя. А сказать я вам хочу вот что…
— Погодите минутку, — перебила его девушка. — Мои булочки! Они подгорят и превратятся в сухари!
Она бросилась к плите и опустилась на колени, чтобы открыть дверцу духовки; Фэнтом же, воспользовавшись этим легким замешательством, поднялся ещё на несколько ступенек, останавливаясь у порога, чтобы лучше видеть её.
Девушка вынула из духовки дымящийся противень, и по кухне разлился чудесный аромат теплого хлеба. Вдыхая его, Фэнтом вспомнил о том, что ему уже давно очень хочется есть. К тому же тесто для этого хлеба было приготовлено её руками. Его голод становился все сильнее, а на душе сделалось ещё тоскливее.
— Не стойте в дверях, проходите вперед или назад, сердито сказала девушка. — Вы загораживаете мне свет.
«Я ей безразличен», — горестно отметил он про себя. — «И вообще, какое дело ей может быть до такого придурка, как я, который просто торчит в дверях, словно пень и двух слов не может связать. Вот Чип — это совсем другое дело! Такой парень видный, всегда улыбается и поговорить с ним приятно. Бог ты мой, я же не могу сказать ничего путного, чтобы хотя бы заставить её улыбнуться!»
