— То, что вы видите, — сказал он тихо, — предназначено, конечно, только для новичков. Для людей, которые действительно что-то понимают в игре, у нас есть особые тайные кабинеты.
— Вы меня заинтриговали, дружище, — прошептал Бланхард.
Харрис доверительно положил ему руку на плечо.
— Идемте со мной.
Он провел Бланхарда сквозь обитый красным бархатом выход в маленькую комнату, где стоял только стол. Двое мужчин, известных в городе коммерсантов, сидели с одной стороны. Третий занял место напротив Бланхарда. У него были черные глаза и такие же волосы, блестевшие на висках, как лакированные. Его лицо было бледным или казалось таким при искусственном освещении.
Харрис приблизился и представил их друг другу. Имена обоих коммерсантов были так же невыразительны, как и их обладатели. Щеголя с черными волосами звали Аткинсом. Как сразу увидел Бланхард, это был профессиональный игрок.
Он придвинул стул и сел. Кельнер-негр обошел вокруг стола, расставляя напитки. Перед каждым игроком лежали банкноты и стояли столбики монет.
— Честная игра ведется без чеков, — пояснил Харрис. — У нас играют только на наличные.
Бланхард кивнул, достал бумажник и высыпал его содержимое перед собой на стол. Из-под полуприкрытых век он увидел, как Харрис быстро бросил на Аткинса выразительный взгляд. Аткинс незаметно кивнул и выставил вверх большой палец из сжатого кулака. Теперь Бланхард понял, что они работают рука об руку. Они составляли пару, которая забирала лучшие карты. Бланхард ожидал чего-нибудь подобного — люди типа Харриса редко работают в одиночку. Они всегда нуждаются в партнере, который выполнял бы грязную работу — вплоть до стрельбы, если не остается ничего другого.
Харрис принес новую колоду, показал ее всем и сорвал упаковку. Он сдавал карты, Аткинс держал банк. Игра началась.
Около часа играли по маленькой. Потом Бланхард заметил, что оба дельца стали проигрывать. Их, казалось, преследовала цепь неудач, которой не видно было конца. Около полуночи их бумажники полностью опустели, и они с угрюмыми лицами распрощались. Бланхард знал, что основной целью Аткинса и Харриса было обчистить его карманы. Играли они, конечно, нечисто. Но делали это настолько профессионально, что заметить мог только знаток.
Пока Бланхард немного выигрывал: Аткинс и Харрис решили притупить его бдительность. Для них он был простаком из Колорадо, парнем, который достаточно туп, чтобы проливать пот, роясь в земле как крот, когда есть так много других возможностей легко заработать деньги.
Харрис постоянно подливал ему, но Бланхард прошел суровую школу воины и армии, где в частые горькие часы алкоголь был единственным другом человека. Бланхард выпил уже много и чувствовал себя слегка опьяневшим, когда Харрис предложил новую игру:
— Я полагаю, что для разнообразия можем сыграть в черный джокер.
Бланхард хихикнул про себя.
— Мне все равно. Мне сегодня везет. Правда, я не так хорошо играю в черный джокер. Может, вы поясните мне правила?
Аткинс прижал руку ко рту и откашлялся.
— В черном джокере, — сказал он, — банкомет играет против каждого игрока в отдельности. Выигрывает тот, кто первый наберет двадцать одно очко. Каждая картинка оценивается в десять очков. Два туза выигрывают у всех карт.
Бланхард кивнул:
— Да, теперь я вспоминаю. Ну, Харрис, сдавайте вы.
Харрис, смеясь, указал на колоду
— Сперва снимите!
Бланхард снял верхние карты и стал банкометом — он понял, что это подстроено специально для него. В черном джокере держатель банка должен первым открыть свои карты и всегда подвергается опасности проиграть, если его партнеры блефуют.
Бланхард взял карты и начал неловко их тасовать. Украдкой взглянув на нижнюю карту, увидел, что это туз. Прикрыв его левой рукой, в которой была упаковка колоды, он переложил туза наверх.
Перед ним лежало десять долларов, и Харрис поставил такую же сумму. Ему досталась первая карта. Следующие две получил Бланхард, третья опять пошла Харрису. После этого он должен был сказать, хочет ли еще прикупить карту.
Движением руки он потребовал ее, и Бланхард положил ее открытой на стол. Это был король — десять очков. Харрис выругался и швырнул на него свои карты. Он набрал до этого семнадцать очков. С последней картой у него стало двадцать семь очков, и он проиграл.
— Вам сегодня действительно улыбается удача, — сказал он Бланхарду.
Бланхард, собирая карты, довольно улыбнулся ему. Он знал, что Харрис видел последнюю карту и нарочно проиграл Бланхарду. Опытный игрок, каким, несомненно, был Харрис, набрав семнадцать очков, мог взять следующую карту лишь для того, чтобы проиграть банкомету.
— Теперь вы, Джо, — сказал он Аткинсу, но маленький черноволосый игрок отрицательно покачал головой.
— Мне пока не хочется, я лучше немного посмотрю.
— Отлично. Тогда начинается дуэль между нами двоими, — засмеялся Харрис. — Я надеюсь, вы не обманете меня, дружище!
Бланхард мысленно расслабился. Он хотел сделать какой-то определенный вывод. Как-то он должен поймать Харриса. Где будет находиться Аткинс, если дойдет до потасовки?
Из-под полуопущенных век Бланхард украдкой взглянул на маленького игрока.
Аткинс, откинувшись назад, полулежал на своем стуле. Под цветастым жилетом у него наверняка был заряженный «Дерринджер».
«Я должен рискнуть», — подумал Бланхард.
С видом человека, внезапно принявшего решение, он придвинул все свои деньги к середине стола.
— Эти забавы больше не доставляют мне удовольствия, — сказал он. — Сыграем как мужчины, Харрис.
Глаза Харриса радостно блеснули, но он тут же опустил веки.
— Не слишком ли вы неосторожны, друг Вулкер? — спросил он мягко.
Бланхард широко улыбнулся:
— Я доверяю своей удаче!
— Но удача может отвернуться от вас!
— Не сегодня ночью. — Бланхард кивком указал на кучу денег. — Можете вы поставить столько же? Да или нет?
На столе лежало более пяти тысяч долларов, и один Харрис не мог набрать такой суммы. Он повернулся к Аткинсу:
— Посмотри, сколько у нас есть, Джо.
Аткинс открыл маленький стенной сейф и достал несколько пачек банкнот, но Бланхард пренебрежительно махнул рукой:
— Мне жаль, но я почему-то против этих бумажных денег. Я приму только золото или серебро.
— Не будьте идиотом, — прокартавил Аткинс. — Наши бумажные деньги так же хороши, как ваши монеты.
Бланхард пожал плечами.
— Может быть, да, а может быть, и нет. Но это мой принцип — не брать бумажных денег!
С улыбкой сожаления он протянул руку к горе золотых и серебряных монет на столе.
— Мне жаль, Харрис, но, видимо, игра подходит к концу.
— Подожди одну секунду, — быстро сказал Харрис.
Он пристально посмотрел на груду монет, жадность загорелась в его глазах. Его руки сортировали и раскладывали монеты, лежащие перед ним.
— Мне жаль, но у вас там вряд ли наберется три тысячи, — сказал Бланхард сухо. — Если вы хотите
