припев'. В подобном авангардизированном направлении 'Вежливый отказ' начал двигаться на своих последующих альбомах 'Этнические опыты', 'И-и раз!..' и 'Коса на камень'.
Как человеку со вкусом Суслову были близки изысканная ирония стихов Плавинского или его же музэксперименты на стихи Хлебникова (цикл 'Жилец вершин'). До 'Вежливого отказа' Суслов несколько лет сотрудничал с поэтом Аркадием Семеновым, который своими стихами воплощал в жизнь теорию о том, что 'съезжание мозгов' можно получить не только от вольных переводов Дилана, но и с непосредственной помощью русской поэзии. Тяготея к символизму, Семенов воспевал 'трагедию века' и передавал при помощи метафор определенный накал, обуславливающий для человека ненормированную степень свободы.
В репертуар 'Вежливого отказа' вошли три композиции, написанные Сусловым на стихи Семенова: 'Несу я украдкой', 'Телеграфист' и 'Середина зимы'. Текст 'Середины зимы' представлял собой своеобразный мост между прерванными традициями поэтов серебряного века и современной рок-культурой: 'Снова одел озера лед / Cнова метель по льду метет / И небосвод тихим звоном высот / В зимний колокол размеренно бьет'.
'Я пытался соединить музыку группы со своим видением мира, - говорит Семенов. - В отличие от модных салонных поэтов мне не хотелось быть мелким бесом, стремящимся к оригинальности за счет отрицания авторитетов'.
...Сегодня непросто представить, что первые концерты 'Вежливого отказа' являли собой бенефис не Суслова или Плавинского, а вокалиста Дмитрия Шумилова. Его 'имиджевым коньком' было пение без микрофона. Когда во время дебютного выступления на рок-фестивале 'Елка' (январь-86) он в опереточно- романсовой манере спел классическим баритоном на 600-местный зал ДК Курчатова: 'Завертелись бы ракеты, заискрились бы кометы', стало понятно, что прямо на глазах рождается Великая Группа. Но это было только начало.
В композиции 'Середина зимы' разошедшийся не на шутку Шумилов устроил джазовые вокализы, скорее свойственные не человеку, защитившему диплом по опере 'Князь Игорь', а коренному жителю нью- йоркского Гарлема. В связи с подобной способностью Шумилова к перевоплощению нельзя не отдать должное продюсерскому дару режиссера Сергея Соловьева, разглядевшего в бородатом выпускнике музучилища идеального кандидата на роль негра Васи в кинофильме 'Асса'.
После первых концертных выступлений стало понятно, что 'Вежливому отказу' катастрофически не хватает барабанщика.
'Мы очень быстро устали от компьютерного сопровождения и больше не могли с этой мертвечиной двигаться дальше, - вспоминает Суслов. - Первые месяцы мы просто играли отджазованную музыку, даже близкую к ортодоксальной, пока буквально с первого захода не приобрели прекрасного барабанщика Михаила Митина'.
В студии 'Москворечье' Митин считался одним из лучших учеников знаменитого джазового барабанщика Михаила Жукова, известного в рок-кругах по сотрудничеству со 'Звуками Му' и 'Поп- механикой'. Сложнейшие ритмические аранжировки Суслова-Плавинского Митин схватывал буквально 'на лету'. После совместного концерта 'Вежливого отказа' с 'Последним шансом' (февраль-86), на котором Митин играл буквально 'с листа', стало понятно, что группа наконец-то состоялась.
Вскоре 'Вежливый отказ' приступил к записи своего первого альбома 'Опера'. Его основу составили песни Плавинского, а также три вышеупомянутых номера тандема Суслов-Семенов и несколько 'комбинированных' композиций: 'Я учусь' (Суслов/Плавинский), 'Миллионы' (Плавинский/Чухонцев) и 'Ракеты-кометы' (Плавинский/Попов).
Запись 'Оперы' осуществлялась на квартире Плавинского - через самодельный пульт на магнитофон 'Электроника', переделанный на 38-ю скорость. Поскольку в квартирных условиях применять живые барабаны было нереально, в большинстве композиций использовался ритм-бокс Yamaha RX-11.
И все-таки несколько песен на 'Опере' были записаны при непосредственном участии Митина. Эта часть сессии происходила в совершенно стремном месте - в помещении областной школы милиции. Продюсером столь беспрецедентной акции стал подполковник Виктор Иванович Бакланов, служивший в данном учреждении замполитом. Бывший джазовый барабанщик, он переделал одну из милицейских душевых в репетиционное помещение, в котором, по воспоминаниям музыкантов, ютились 'какие-то грязные молоденькие панки'. Именно здесь при помощи звукооператора Сергея Высоцкого 'Отказом' и были записаны композиции 'Середина зимы', 'Я учусь' и 'Блюз'.
Открывала 'Оперу' абсурдистская композиция 'Ракеты-кометы', датированная самым началом восьмидесятых. В то время Плавинский с Шумиловым отрепетировали целый цикл песен-романсов, исполняемых под фортепиано. Музыканты вспоминают, что Плавинский особенно не рвался включать подобные номера в альбом, но концертный успех 'Ракет-комет' произвел на него сильное впечатление, и в конце концов он сломался. В студийном варианте Плавинский добавил в партию клавиш элементы кабаре, усилив эффект и без того сверхироничного научно-фантастического текста о взглядах обывателя на проблемы жизни на Марсе.
Во время записи Плавинский чувствовал себя не менее уверенно, чем на сцене. Неординарность и потаенную дерзость своего характера он крайне успешно реализовал не только в текстах (порой иезуитски-манифестационного содержания), но и в клавишных партиях. Звуками его синтезатора открывался и закрывался альбом. Во всех композициях Плавинский использовал, казалось бы, банальные тембры, которые, однако, ломали традиционные представления даже о таком устоявшемся стиле, как блюз.
...В отличие от упорядоченной работы над инструментальной болванкой запись вокальных партий проходила куда более драматично. Проблемы начались с того, что на протяжении всей сессии Шумилов постоянно ощущал на себе давление со стороны Суслова.
'Даже в процессе записи Роман пытался меня переучивать, - вспоминает Шумилов, который на композициях 'Телеграфист' и 'Несу я украдкой' спел в дуэте с Сусловым. - Тогда мы еще находили какие-то компромиссы, но я и не пытался петь подругому. Мне не хотелось петь так, как того хотелось Суслову. В итоге на следующих альбомах петь стал он сам'.
Очередной вокальный конфликт произошел во время записи композиции 'Пролетарий', являвшейся своеобразным продолжением темы аквариумовских 'Двух трактористов'. Ее главный герой не читает Сартра, зато на параде гордо носит флаги, а по ночам, запивая кефир томатным соком, наяривает на рояле фуги. Исполнять этот антиалкогольный гимн, написанный под впечатлением от горбачевского указа, Плавинский пригласил свою будущую супругу Марину Крылову. К моменту записи 'Оперы' она только закончила школу и готовилась к экзаменам в музыкальное училище.
Суслов на появление 'женщины на корабле' напрягся и в свой вариант альбома включил версию 'Пролетария', записанную с вокалом Шумилова. Буйный Плавинский устроил небольшое выяснение отношений, сопровождавшееся выкриками, что все его песни посвящены Марине и подобные толкования собственного творчества он терпит в последний раз. Джазовый поход в сторону свинга едва не закончился катастрофой где-то на половине пути. В итоге 'Опера' распространялась в двух вариантах, в одном из которых 'Пролетарий' исполняла Марина Крылова, а в другом - Дмитрий Шумилов, причем в обоих случаях отсутствовал не записанный по цензурным соображениям совершенно отвязный последний куплет.
Венчал альбом шикарный 'Блюз', в котором Плавинский в очередной раз сделал упор на
