нисколько не сомневался в том, что Док Шор был одним из подручных известного бандита.
Ходили упорные разговоры о том, каким именно таким образом Джону Крисмасу удавалось повсеместно распространять свое влияние — говорили, что он якобы подкупает нужных людей на местах, чтобы те были всегда готовы выполнить любой его приказ, а также щедро тратит деньги на то, чтобы ещё больше приумножить свои капиталы, давая ворам возможность вволю попрактиковаться и отточить мастерство. Действуя через своих агентов, то и дело организовывает грабежи, и золото льется к нему рекой. Однако при всем при этом самого Джона Крисмаса практически никто в глаза не видел. Ему приписывали все самые дерзкие преступления, происходившие в приграничных районах, однако сам он показывался при этом крайне редко, подобно тому, как солнце порой проглядывает сквозь золотистые облака — светит ярко, но само недоступно взорам.
Пенстивен поставил перед собой задачу во что бы то ни стало добраться до Джона Крисмаса, а уж там… при одной только мысли об этом он стиснул зубы и тяжело задышал.
Он ехал дальше, направляя коня строго на юг; в горле у него пересохло, а язык распух и не помещался во рту. Но вот по дороге ему попался минеральный источник. Вода оказалась солоноватой и горькой на вкус, однако Пенстивен не обратил на это никакого внимания, обрадовавшись возможности утолить мучительную жажду. Опустившись на колени, он наклонился, чтобы зачерпнуть ладонями воды, и в тот самый момент заметил на водной глади неясное отражение вооруженного человека, поднимающегося из-за куста меските у него за спиной!
Глава 8
Кроме как за жиденькими ветвями меските, спрятаться у источника было решительно негде. Однако, нигде поблизости не было заметно ни лошади, ни какого-либо другого животного, на котором человек мог заехать в такую даль. Он словно вырос из земли!
Боб Пенстивен наклонился ещё пониже, сунул мокрую ладонь правой руки за пазуху и вытащил длинноствольный кольт. Затем, бросив беглый взгляд через плечо, вдруг выстрелил из-под руки.
Это был довольно сложный трюк, так как подобная позиция не давала возможности прицелиться. Однако в свое время он много тренировался, учась именно этому. Самое невыгодное положение для обороняющегося человека, разумеется, это когда ему приходится оказаться на четвереньках, и именно поэтому тренировался он с особым усердием.
Его пуля прошила правую руку незнакомца от запястья до локтя! Тот выпустил из руки приклад винтовки, продолжая левой рукой удерживать ствол.
Поднявшись, Пенстивен сумел разглядеть серого от пыли человека, злобное лицо которого обрамляли всклокоченные сальные патлы. На вид ему было никак не меньше шестидесяти лет.
Наряд его состоял из живописных лохмотьев. На ногах — мексиканские сандалии. Сквозь прорехи на штанах были видны тощие загорелые ноги; но несмотря на довольно смуглую кожу и жалкие обноски, у него были глаза прозрачно-голубого цвета, как у белого человека.
Он замер на месте, не сводя глаз с Пенстивена, который подошел к нему, взял винтовку и откинул её в сторону, а затем промыл и перевязал длинный кровоточащий желобок, пропаханный пулей.
За все это время никто из них не произнес ни слова.
Но после того, как перевязка была закончена — для чего в ход пришлось пустить кое-что из лохмотьев проходимца — Пенстивен все-таки сказал:
— Тебе нужно поскорее добраться до города и там показать руку доктору. Рану нужно промыть и хорошо обработать.
— Наверное, я просто дурак, — процедил сквозь зубы старик. — Нужно было пальнуть тебе в спину — и дело с концом. Так нет, мне этого показалось мало. Я слышал, что ты умеешь вытворять разные штучки, и подумал, что будет лучше выстрелить тебе в голову, чтоб уж наверняка. Вот дурак. Забыл, что от добра добра не ищут!
— Да уж, незадача, — пробормотал Пенстивен.
— Ага, и для тебя это тоже в некотором смысле хуже. Потому что тебя все равно остановят. Меня поставили здесь, так сказать, для затравки. Через меня ты перешагнул. Теперь попробуй справиться с остальными. А уж они дожидаются тебя, можешь не сомневаться!
— Кто ты? — спросил Пенстивен.
— Просто старый дурак, — ответил тот. — Ничего интересного. Рассказами о бесшабашной юности, хорошей семье и тому подобной ерунде нынче никого не удивишь. Так что я просто старый пьяница. Вот тебе и весь сказ.
Но Пенстивен видел, что годы разгульной жизни совершенно не затуманили взгляда голубых глаз, остававшегося ясным и открытым.
— Так говоришь, «они» собираются меня остановить. А кто они такие? — задал он свой следующий вопрос.
Оборванец лишь усмехнулся, обнажая поломанные останки желтых зубов.
— Их много, — признался он.
— Но мне это ни о чем не говорит, — продолжал упорствовать Пенстивен.
— Правда? Но большего ты от меня все равно не добьешься.
— Послушай, — не унимался Пенстивен. — Думаю, ты все-таки в некотором роде мой должник. Любой другой на моем месте не стал бы долго раздумывать и просто всадил бы вторую пулю тебе в лоб.
— Ага, — согласился оборванец. — Я должен отблагодарить тебя за то, что ты сохранил мне жизнь. Могу даже выплатить наличными её полную стоимость. Целых пять центов. Держи!
С этими словами он протянул ему открытую ладонь, на которой поблескивала монетка. Пенстивен улыбнулся, старик же тем временем продолжал: — Я вовсе не против поговорить с тобой, сынок. Ты кажешься неплохим парнем. Но только если я не удержусь и протяну язык, они обязательно об этом узнают. Ты не думай, расстреливать меня за это не будут. Придумают что-нибудь поизощреннее.
Он поежился, словно в спину ему подул холодный ветер.
— Значит, ты не можешь сказать ни слова, чтобы мне помочь? — уточнил Пенстивен.
— Ни единого, — подтвердил оборванец. — Я и так уже сказал слишком много. Но ты ещё так молод…
— И как думаешь выбираться отсюда? — поинтересовался Пенстивен.
— Тем же путем, каким и пришел сюда.
— Ясно. Заставить тебя говорить я не могу. Но твоя рана сильно кровоточит, может быть тебе все-таки помочь добраться до города?
Старик растерянно захлопал глазами.
— А ты что, всегда так печешься о тех, кто пытается тебя грохнуть? — спросил он.
— Я в этих делах человек пока ещё неискушенный, — просто ответил Пенстивен.
Оборванец вскинул брови.
— Ну да, так я и поверил. Особенно тому, что фокус, который ты проделал со мной был простым везением. Знаешь, сынок, я, конечно, старый пьяница и прощелыга, но только я не идиот.
Пенстивен поднял валявшуюся на земле винтовку и сказал:
— Я возьму это с собой и оставлю примерно в четверти мили к югу отсюда. Если хочешь, можешь подобрать её там.
— Спасибо, — поблагодарил старик. — Ты очень добр ко мне. За эту винтовку мне пришлось отдать отцовский дом, свою долю пашни, одежду, сапоги и коня вместе со сбруей. Это мой самый верный друг, моя честь, моя жизнь — все вместе. Без неё мне не жить!
Боб Пенстивен вскочил в седло.
— Удачи тебе, старина! — сказал он.
— Да уж, совсем старая развалина, что верно то верно, — пробормотал бродяга.
Пенстивен продолжил свой путь на юг. Отъехав примерно ярдов на четыреста, он наклонился, бережно положил на землю винтовку и отправился дальше.
Мысли роились в его голове, не давали покоя. Каким бы важным не было его поручение, теперь ясно стало и то, что загадочные «они» уже были осведомлены о маршруте его следования.
Очевидно, их система оповещения действовала достаточно оперативно. А иначе как бы им удалось заранее подослать того бродягу, что подкарауливал его в пустыне у источника?
