лишь Стю Картер замер в нерешительности. Он понимал, что ему наконец-таки предоставилась долгожданная возможность померяться силами с заезжим выскочкой и первым нанести удар, спасая тем самым свою собственную честь и репутацию банды Джона Крисмаса, и теперь удерживала его от этого лишь невероятная весть, в мгновение ока облетевшая всю округу; говорили, что этот самый Джон Чужак, он же Пенстивен, вышел на поединок с великим Джоном Крисмасом и остался жив!
И куда уж ему, Стю Картеру, самому обыкновенному, в общем-то, парню, тягаться с таким героем, отважившимся померяться силами с самим непобедимым Крисмасом? Подробностей и обстоятельств поединка не знал никто. Никто не мог сказать, что же произошло между ними на самом деле; потому что даже такие корифеи, как Эл Спикер или Оньяте не отваживались расспрашивать Крисмаса о ходе той стычки, в результате которой Пенстивену, похоже, удалось отобрать у бандита всю добычу.
Тогда выходит, что и победа была за Пенстивеном! Находились и такие, кто заявлял, что золотые денечки для Крисмаса прошли, и что не за горами тот день, когда он будет развенчан окончательно.
Размышляя об этом, Стю Картер ещё какое-то время стоял, неловко переминаясь с ноги на ногу. А затем резко развернулся и решительно направился к выходу из салуна. Пнул ногой створки двери и выскочил на улицу, чувствуя, как бегут по спине мурашки, охваченный неподдельным ужасом, словно ожидая выстрела в затылок.
После его ухода завсегдатаи бара обступили Пенстивена. Они забросали его вопросами; и, конечно же, больше всего их интересовали подробности того великого поединка. Но Пенстивен был немногословен и все его ответы сводились лишь к пожиманию плечами и качанию головой.
Однако любопытствующие горожане не отставали. Затем он сказал:
— Сюда идет шериф Уэйс. Привет, шериф!
Уэйс подошел к нему, и они обменялись рукопожатиями.
— Вот, услышал, что ты здесь, и пришел сказать тебе, Пенстивен, что я в прошлый раз я вел себя, как последний дурак.
— Вам не за что извиняться, — сказал Пенстивен. — Я хочу, чтобы сейчас вы выслушали мой рассказ и потом все вместе донесли бы правду до людей. Похоже, все здесь считают, что я стрелялся с Крисмасом или ещё каким-то образом вынудил его убраться из этих краев. Это не так. До стрельбы дело не дошло. Наши оружие было залито водой, а патроны отсырели. Мы сошлись в рукопашной. Я спихнул его с коня; мы дрались, и мне даже удавалось довольно неплохо отбиваться. Но затем он накинулся на меня и повалил на землю. Он сильный как медведь, и хватка у него железная. А вот этот следы его рук!
С этими словами он чуть приоткрыл ворот рубашки, показывая огромный лиловый синяк.
— Еще немного, и он точно прикончил бы меня, — продолжал Пенстивен. — Но кругом горела трава, и мы оба задыхались в дыму. Воспользовавшись этой дымовой завесой, я бежал, попутно прихватив с собой мешок с награбленным, а потом разыскал коня и вернулся в Ривердейл.
Он замолчал, чтобы перевести дух, и в комнате наступила гробовая тишина. Похоже, неподражаемое спокойствие рассказчика и его столь откровенное признание, сразили слушателей наповал.
Первым опомнился шериф.
— Но если он едва не прикончил тебя, Пенстивен, то скажи на милость, какого черта, ты вернулся сюда? Жить надоело?
— Я вернулся, чтобы снова сразиться с ним, — ответил Пенстивен. — Теперь я знаю, что если во время рукопашной он повалит меня на землю, то мне с ним будет не справиться. Но, может быть, в следующий раз ему этого не удастся. Я также знаю, что стреляет он лучше меня, что в следующий раз с патронами у него будет все нормально, и они не отсыреют, но, будем надеяться, что мне все же повезет, и я как-нибудь справлюсь и с этим. И рассказываю я вам об этом, парни, потому, что уверен в том, что теперь Крисмас просто обязан будет хоть что-то предпринять. Вся округа знает о том, что я приехал сюда по его душу. И если ему небезразлична собственная репутация, то теперь он просто-таки обязательно объявится здесь, чтобы со мной расправиться. Так что я буду его дожидаться.
Допив пиво, Пенстивен вышел из салуна, оставив Джерри и всех остальных в полном недоумении; люди глядели ему вслед и тихонько о чем-то перешептывались между собой. Он знал, что теперь разговоры пойдут по всей округе, слухи расползутся, словно керосин на поверхности воды. Выходка удалась на славу, и хотя сам он терпеть не мог подобные эффектные жесты, однако это был единственный способ выманить бандита из его логова. Самолично отправляться на поиски Крисмаса не имело никакого смысла, ведь теперь его персона, равно как и движущая им цель, были известны всем и каждому. Поэтому было необходимо вынудить Крисмаса самому искать с ним встречи!
Шериф Уэйс вышел из салуна вслед за ним.
— Странный ты все-таки малый, Пенстивен, — проговорил он, — но вот что я тебе скажу… я, со своей стороны, постараюсь обеспечить тебе надежную охрану.
— Кто бы сомневался, — сухо отозвался Пенстивен. — И заохраняете до смерти. Выстроите вокруг меня заслон из своих людей, и в конце концов вынудите Крисмаса пристрелить меня ночью через окно спальни. Или, ещё того лучше, в спину из-за угла. Если вы действительно желаете мне добра, мистер Уэйс, то просто оставьте меня в покое, ладно?
Шериф озадаченно разглядывал его.
— Ну и упорист же ты, сынок, — покачал он головой. — Что ж, возможно, так и надо. Не знаю. Может быть тебе и повезет. Честного человека трудно убить. Намного легче справиться с тем, кто неправеден!
Расставшись с шерифом, Пенстивен отправился к дому миссис Стилл. Оставив Красотку и мустанга у коновязи перед домом, он зашел со стороны заднего крыльца и постучал в дверь, затянутую москитной сеткой.
Хозяйка раскатывала тесто для яблочного пирога, и поэтому когда она появилась на пороге кухни, то руки её и даже кончик носа были в муке. При виде Пенстивена она радостно вскрикнула и, всплеснув перепачканными в муке руками, поспешно устремилась к двери.
— Милости просим, заходите, мистер Джон Чужак, то есть, я хотела сказать мистер Пенстивен! Боже мой! Подумать только, где вы были и каких дел натворили! Уехали отсюда просто видным парнем, а вернулись настоящей знаменитостью! Славушка-то она, как травушка: в одном огороде её густо, а в другом — пусто, как ни поливай! Располагайтесь, отдохните с дороги. Вот сюда, сядьте лучше на этот стул. А то другой сломан. Представляете, тут ко мне на днях заходил поболтать Кейси Уолтерс, так вот этот увалень уселся на стул и сломал его. Вот, выпейте кофе. Горячий, только что сваренный, и зерна я тоже сама поджаривала. У меня с этим строго — держу лишь до темно-коричневого цвета, и не даю подгореть, хотя некоторые любят именно пережаренный кофе. Это, конечно, дело сугубо личное, но только у меня они его не получат.
Дайте-ка взглянуть на вас. Бедный, вы так осунулись и похудели. Выглядите-то вы неважно. Подождите, сейчас я позову Барбару. Вот Бобби обрадуется, когда увидит вас. С тех пор как вы уехали, мы с ней каждый вечер говорили о вас, все гадали, куда это вы подались и надолго ли. Вот, съешьте кусочек яблочного пирога. Он получился немножко кисловатым. Тут уж не угадаешь. С виду вроде бы хорошие, вкусные яблочки с румяными бочками, а в духовке они ведут себя всякий раз по-разному. Садитесь, угощайтесь, выпейте кофе. Держу пари, вы в жизни не пробовали ничего подобного. Боже мой, я так рада снова видеть вас! Знаете, Джон, вот вы уехали, и наш дом как будто опустел.
Она выбежала в коридор.
— Бобби! Бобби! — позвала она. — Джон приехал! Он вернулся и выглядит таким же, как и прежде, разве что похудел немного. Спускайся сюда и займи его беседой, покуда я управлюсь с тестом.
По ступеням задней лестницы прокатилась дробь торопливых шагов, и в комнату стремительно влетела Барбара Стилл. Глаза её сверкали, а на щеках играл яркий румянец. Она подбежала к Пенстивену и схватила его за руки.
— Встань, дай погляжу на тебя! — сказала она. — Да ты совсем не изменился. Похоже, знаменитости в наше время с виду ничем не отличаются от обыкновенных ковбоев. Пойдем на улицу, может быть, там я смогу разглядеть тебя получше. Ведь не пристало Пенстивену сидеть в кухне, не правда ли? Так что идем во двор. Там будет лучше? А ты как считаешь, Джон? Кстати, тебя все ещё зовут Джон? Или ты уже Роберт, или Реджинальд, или Роксбери, или Ривертон? А может быть, что-нибудь более изысканное через тире или ещё как-нибудь, например, Пенстивен-Пенстивен? А?
