отдохнуть. Если вы останетесь, то я попробую заснуть.
— Ну конечно останусь. Ложитесь.
Повернувшись ко мне спиной, она вышла за дверь и отвела свою лошадь в загон, к желобу с водой.
Усевшись на край постели, я наблюдал, как она шла. У нее была изящная, правда, слишком худощавая фигура, но держалась она гордо. Меня подмывало спросить насчет Роджера Бэлча, но этого не стоило делать. В конце концов, какое мое дело! Я всего лишь ковбой, работающий на ее отца.
Барби-Энн привязала лошадь к воротам, вернулась в хижину и села.
— Ложитесь, — деловито распорядилась она. — Я не могу слишком долго задерживаться.
Со вздохом облегчения я вытянулся на кровати и почувствовал, как напряжение, сковывавшее мои мускулы, мало-помалу оставляет меня. Тогда я расслабился и утонул в постели, наконец сдавшись полному изнеможению, охватившему мое тело.
Последнее, что запомнил, — Барби-Энн неподвижно сидит у открытой двери и невидящим взглядом смотрит вдаль.
Услышав тихие голоса, я открыл глаза — разговаривали двое. Было прохладно и сумрачно. За столом оказались Денни Рольф и Фуэнтес. Барби-Энн исчезла.
Фуэнтес услышал, как я шевельнулся.
— Ну ты и спишь, — усмехнулся он. — Очень крепко, амиго.
— Где Барби-Энн?
— Уехала, когда мы прибыли. Точнее, когда появился Денни. Я чуть позже. Ну ты и задал храпока! С тех пор как я приехал, уже два часа прошло.
Несколько минут я лежал, приходя в себя, потом сел.
— Есть хочешь? Готово тушеное мясо… очень вкусное… и маисовые лепешки. Ты любишь маисовые лепешки?
— А то нет! Месяцами питался ими — когда жил в Мексике.
— А я нет, — вмешался Денни. — Я бы предпочел горячих сухарей!
Фуэнтес махнул в сторону очага:
— Давай. Сделай их.
Денни ухмыльнулся:
— Обойдусь лепешками. — Он посмотрел на меня. — Барби-Энн рассказала, что в тебя стреляли?
Показав сук, которым заделал щель, я сообщил им о том, что произошло. Фуэнтес выслушал, но ничего не сказал.
— Я не поеду с тобой! — заявил Денни. — Он может выстрелить не в того.
— Много коров отыскали?
— Сегодня собрали шестнадцать голов, в основном старых. Есть одна телка-двухлетка, почти той же масти, что и Старый Бриндл.
— Вы его видели?
— Он где-то рядом. В долине нам попались его следы. По-моему, днем он отлеживается в кустах, а пасется в основном по ночам.
Мы поговорили о лошадях, о скоте и о состоянии пастбищ; о женщинах и картах; о том, как метать лассо; о знакомых ковбоях; о коварных быках и упрямых коровах. В конце концов я снова заснул, преследуемый в моем бесконечном сне каким-то безликим существом — не мужчиной и не женщиной, — которое хотело убить меня.
Внезапно я очнулся в холодном поту. Денни и Фуэнтес спали. Ночь выдалась погожая, и они оставили дверь открытой.
В углу загона шевельнулась лошадь. Я уже хотел повернуться на бок, как вдруг меня окатило словно ледяным потоком. Это не лошадь!
Резко рванувшись, я упал с кровати на пол. И второй раз за эти сутки пуля вонзилась в постель, на которой я только что спал.
Фуэнтес вскочил с револьвером в руке. Рольф перекатился к стене и шарил в темноте в поисках оружия. Я опять распластался на полу, бок ужасно болел, а ушибленный локоть чуть не заставил меня выругаться, но я сдержался. Это был тот случай, когда единственное проклятье могло стоить человеку жизни.
Все стихло, потом где-то на равнине раздался удаляющийся топот копыт, и снова стало тихо.
— На твоем месте я бы убрался отсюда, — заключил Денни.
— Наверное, он прав, — согласился Фуэнтес. — Может, они выживают тебя. Или всех нас — начиная с тебя.
Чиркнув спичкой, он зажег лампу и накрыл ее колпаком. Я указал на скатанное одеяло, служившее мне вместо подушки. В нем образовалась аккуратная дырка от пули, безукоризненно круглая — если не считать подпаленных краев.
— Он не хочет, чтобы я убирался, он хочет, чтобы я умер.
Глава 13
Утром я взгромоздился на своего коня, и мы шагом отправились в путь. Спустившись со склона, мы быстро достигли раскинувшегося под палящим солнцем ранчо. Со мной вместе ехали Фуэнтес и Денни, потому что втроем легче держать под наблюдением местность, чем одному.
Когда мы добрались до барака, я уже чертовски устал.
На крыльцо вышла Барби-Энн.
— Привет, ребята! Что случилось?
Денни поднялся к ней и рассказал обо всем, пока Фуэнтес помогал мне дойти до койки.
— Мне кажется, тут тебе будет лучше. — Мексиканец присел на корточки возле двери. — Джо рядом, и Бен Ропер.
— Мне и так уже лучше, — ответил я. — Лихорадка, слава Богу, прошла, и сейчас я чувствую лишь дорожную усталость. Дай мне пару дней, и я снова примусь за работу.
— Так ты останешься?
— Кто-то стрелял в меня. Мне хотелось бы найти его и посмотреть, выстрелит ли он в меня вот так — лицом к лицу. А если уеду сейчас, то никогда этого не узнаю.
Два дня я отдыхал на ранчо. На второй день выбрался на солнце и, когда подошло время обеда, сам пошел в дом, не дожидаясь, что мне принесут еду. Все во мне противилось тому, чтобы лежать в постели, и не терпелось снова сесть в седло. Кроме того, я много думал и у меня появились кое-какие идеи.
В доме хлопотала Барби-Энн. Когда я уселся за стол, она вышла из кухни.
— Только собиралась посмотреть, как вы себя чувствуете.
— Я чувствую себя слишком хорошо, чтобы вы все время ухаживали за мной.
Она принесла кофейник и две кружки, потом вышла за остальным. Барби-Энн все еще возилась на кухне, когда послышались чьи-то шаги. Я отстегнул ремешок с кобуры своего шестизарядника. Скорее всего, это Розитер, но после того, как в человека стреляли несколько раз, он становится нервным.
Внезапно Розитер появился в дверях и резко остановился.
— Барби? Барби-Энн? Ты здесь?
— Это я! Майло Тэлон.
— Да ну? — Он протянул руку, нащупывая стул. Вскочив, я подвел его к столу и усадил рядом с собой. — Тэлон? Так у тебя возникли проблемы?
— В меня стреляли — если ты это имеешь в виду.
— Кто? Кто стрелял? Парни из банды Бэлча?
Барби-Энн вышла из кухни и быстро перевела взгляд с отца на меня.
— Папа? Хочешь кофе?
— Да, пожалуйста.
Девушка колебалась.
— В Майло стреляли. Его ранили.
— Ранили? И ты не сказала! Как ты себя чувствуешь, парень? Можешь ездить?
— Через пару дней вернусь к работе, — осторожно ответил я. Что-то в его манере раздражало меня, хотя я не мог понять что. Мне не следовало забывать, что из-за болезненного состояния я стал намного
