себе призыв пробудиться.
Но для меня раннее утро — расчудесное время для занятий медитацией. Все спят. Мирская суета не начала еще свое кружение. Я поднимаюсь с постели и час отвожу бытию, ничего не делаю. Вот уже двадцать восемь лет пробежало, но очарование не пропадает. Порой тяжело подниматься, либо ум, либо тело бунтует. Но ценность отчасти в том, чтобы встать в любом случае, даже если не хочешь.
А главная благодать ежедневного распорядка заключена в приобретенной невосприимчивости к очарованию преходящих умонастроений. Решимость вставать рано, чтобы помедитировать, перестает зависеть от охоты или нежелания заниматься этим. Практика зовет нас к высшим стандартам — осознанию необходимости бодрствовать и той легкости, с которой мы сползаем в колею механического существования, где нет ни осознанности, ни восприимчивости. Ранние прогулки, цель которых — упражнение в неделании, сродни процессу отпускания металла. Выделяется такое количество теплоты, что его хватает на перестройку атомов, обновление и укрепление кристаллической решетки тела и ума, основы нашей нравственности, которая напоминает нам, что жизнь — нечто большее, чем простое делание.
Дисциплинированность порождает постоянство, не зависящее от характера дня прожитого или же дня предстоящего. Я в особенности стараюсь найти время для занятий, хоть несколько минут, по таким дням, когда происходит что-нибудь важное: радостное или мучительное, когда дух мой смятен и в делах нет порядка, когда столько не сделано и чувства играют. После занятий потаенный смысл такого момента уже вряд ли ускользнет от моего понимания. Мне будет легче прорваться через него.
С утра пораньше начав с полноты осознания, напоминаешь себе, что все преходяще, но что можно обрести и сохранять постоянство, мудрость и душевный покой перед лицом любых жизненных обстоятельств. Останавливая свой выбор на занятиях рано поутру, ты реализуешь эти качества. Иногда я даже говорю о своем “режиме”, хотя ничего общего с режимом здесь нет. Осознанность противопоставляет себя режимам.
Если нет охоты вставать часом раньше обычного, всегда есть возможность начать с получаса, пятнадцати и даже пяти минут. Главное — суть. Какие-то пять минут утренних занятий могут принести пользу. На пять минут откажись от сна — и ближе подойдешь к осознанию степени своей приверженности сну, поймешь, сколько же надо дисциплины и решимости, чтобы выкроить даже это ничтожно малое время на ничегонеделание. Так или иначе, мышление всегда отыщет достоверное на вид объяснение вроде того, что уж если ты ничего не будешь делать и нет особой необходимости заниматься этим именно сегодня утром, да и причин тому нет, то отчего бы не соснуть чуток, это тебе абсолютно необходимо, а начать-то можно и завтра!
Чтобы превозмочь такое вполне предсказуемое сопротивление отдаленных уголков разума, совершенно необходимо накануне вечером твердо решить, что поднимешься независимо от возражений рассудка. В таком решении заключены намерение и душевная дисциплина. Ты делаешь это по собственной воле и в определенное тобою время, независимо от рассудочного желания. С течением времени дисциплина становится частью тебя. Просто ты выбрал новый способ существования. Это не обязанность, ты себя не насилуешь. Это означает, что ты пересмотрел все свои ценности и поступки.
Но если ты к этому не готов (и даже если готов), всегда можно сделать момент пробуждения, независимо от того, в какое время это произойдет, моментом полноты осознания, самым первым в наступающем дне. Прежде чем пошевелиться, постарайся почувствовать подвижность своего дыхания. Ощути свое тело, лежащее на кровати. Выпрямись. Спроси себя: “А проснулся ли я? А знаю ли я, что в подарок мне послан новый день? Готов ли я к нему? Что случится сегодня? Сейчас я пока не знаю. Даже думая о том, что предстоит мне сделать, откроюсь ли я этому незнанию? Способен ли я посмотреть на день сегодняшний как на приключение? Могу ли увидеть, что настоящий миг рождает вероятности?”
Торо. Уолден, или Жизнь в лесу
Попробуй: Дать себе обещание, что завтра встанешь раньше, чем обычно. Один только этот поступок изменит всю твою жизнь. Пусть это время, сколько бы оно ни длилось, будет временем бытия, временем намеренного бодрствования. Ты и не хочешь заполнять его ничем, кроме осознания. Нет нужды прокручивать в памяти все свои обещания этому дню, нет нужды жить, обгоняя себя. Это время безвременья, покоя, присутствия, пребывания наедине с собою.
И еще, пробудившись, но не вставая с постели, ощути свое дыхание, улови разнообразие телесных ощущений, отметь, что за мысли и чувства рядом с тобою, и пусть полнота осознания прикоснется к этому мгновению. Ощущаешь ли ты свое дыхание? В каждом вздохе улавливаешь ли рождение нового мира? Радуешься ли, чувствуя, как в этот миг дыхание свободно вливается в твое тело? Спроси же себя: “Я уже пробудился?”
Непосредственный контакт
Чаще всего мы оперируем чужими понятиями и представлениями о реальности, заимствуя их у окружающих, из пройденных учебных курсов, прочитанных книг, телевизионных и радиопередач, из газет и культуры в целом. Именно оттуда берем мы описания текущих событий и за мнениями и рассуждениями не видим реально происходящего вокруг нас и во внутреннем нашем мире. Нам и в голову не приходит проверить свое самочувствие. Мы и так все знаем и понимаем. Мы не умеем с восторгом принять силу неизвестного и неожиданного. Беспечные, мы забываем о самой возможности непосредственного контакта. Мы теряем связь с основами, даже не подозревая об этом. В нами же созданном мире грез нас не тяготит ощущение потери, бездонной пропасти, степени нашей оторванности от самой жизни. Не чувствуя их, мы обкрадываем себя эмоционально и духовно. Но когда мы вдруг непосредственно соприкасаемся с миром, происходит нечто удивительное и неповторимое.
Вики Вайскопфу, признанному ученому-физику и моему другу и наставнику, принадлежит такой вот печальный рассказ, касающийся непосредственных контактов.
