возрастали; многим приходилось заниматься уличной торговлей‚ среди них – людям с высшим образованием‚ которым не нашлось работы по специальности. Дети приходили в классы голодными‚ а в зимние месяцы многие не посещали школы‚ потому что не было обуви.
В 1932 году избивали евреев на улицах Львова‚ в 1935 году – в Гродно; погромная волна усиливалась из года в год‚ власти запретили употреблять в газетах слово 'погром'‚ ввели взамен новое понятие – 'происшествие'‚ однако все прекрасно понимали‚ что это означает. В 1936 году лишь в Белостокском воеводстве насчитали 348 'происшествий'; кровавые погромы прошли в Бресте и Ченстохове; молодежь создавала группы самообороны‚ охраняя еврейские районы городов и местечек. Из заявления евреев– депутатов Сейма: 'Мы находимся в разгаре беспримерной неравной борьбы. Нет безопасности для жизни‚ здоровья и имущества еврейского населения‚ нет для нас даже права на самозащиту. Экономический бойкот‚ осуществляемый грубейшим способом‚ доводит еврейское население до полного разорения...'
С первых лет существования независимой Польши евреи стремились уехать в другие страны и десятки тысяч польских евреев приехали в Эрец Исраэль в 1920-х годах. Затем англичане ввели ограничения на въезд; в другие страны тоже было невозможно попасть – в 1939 году‚ к началу Второй мировой войны‚ еврейское население Польши составило 3‚3 миллиона человек.
В. Жаботинский (1938 год): 'Я обращаюсь к вам‚ евреи Польши‚ украшение еврейства всего мира! Я продолжаю предупреждать вас‚ что надвигается несчастье... Слушайте меня в этот час‚ час двенадцатый! Именем Всевышнего – спасайтесь‚ пока не поздно‚ ибо времени осталось мало!'
2
Интерес к Советскому Союзу был огромен среди польского‚ украинского‚ белорусского и еврейского населения Польши – одни опасались восточного соседа‚ другие на него надеялись.
Из воспоминаний о Польше предвоенных времен: 'Бог знает‚ что представляли себе под коммунизмом несчастные мечтатели польского гетто... В день смерти Ленина‚ в январе‚ где-нибудь поперек улицы появлялся на телеграфных проводах красный флаг‚ и еврейские молодые люди били стекла в еврейских же магазинах на Пиотроковской. Радикальная интеллигенция зачитывалась стихами Броневского о 'печах Магнитогорска'. В варшавских театриках декламировали под гром аплодисментов 'Гренаду' Светлова... Не было такого года и месяца‚ чтобы через границу не переходили нелегально перебежчики‚ люди‚ не желавшие оставаться в капиталистической Польше и стремившиеся в обетованную землю‚ 'родину всех трудящихся'‚ в поисках справедливости и свободы... Это были маленькие люди‚ анонимы‚ опилки‚ как магнитом притянутые мечтой о лучшем мире... Мы ничего не знаем о дальнейшей судьбе этих людей. Почему ни один из них не дал о себе знать?..'
В сентябре 1939 года Красная армия заняла восточные районы Польши – Западную Украину и Западную Белоруссию. Через месяц там прошли выборы в Народные собрания‚ которые приняли резолюции о национализации промышленных предприятий‚ банков‚ транспорта‚ помещичьих и монастырских земель и ходатайствовали о принятии в состав республик Советского Союза. Верховный Совет СССР удовлетворил просьбу: районы с преобладающим украинским населением вошли в Украинскую ССР‚ а населенные в основном белорусами – в Белорусскую ССР. На присоединенных территориях находилось более 11 миллионов украинцев‚ белорусов‚ поляков‚ представителей других народов‚ в том числе и 1‚3 миллиона евреев‚ к которым добавилось не менее 200 000 евреев-беженцев‚ сумевших уйти из зоны немецкого правления.
Евреи присоединенных земель встретили установление советской власти со смешанными чувствами. Владельцы торговых и промышленных предприятий опасались за свою судьбу. Беднота надеялась на прекращение безработицы и улучшение условий жизни. Интеллигенция ожидала устранения социальной и национальной несправедливости и борьбы с антисемитизмом. Беженцы из Генерал-губернаторства рассказывали о бесчеловечном отношении нацистов к еврейскому населению; установившаяся советская власть провозглашала равенство и дружбу народов‚ ее первые шаги порождали иллюзии и вызывали симпатии у еврейского населения. Со страниц газет исчезли антисемитские статьи. Отпали ограничения при поступлении на работу и в институты‚ а потому возросло количество евреев–студентов и государственных служащих. Многодетные семьи – в том числе и еврейские – переселялись в реквизированные квартиры. Евреи получили равные со всеми политические права‚ однако на выборах в Верховный Совет СССР в марте 1940 года среди депутатов от Западной Украины и Западной Белоруссии не оказалось ни одного еврея.
Польские евреи – в отличие от советских – вели традиционный образ жизни‚ особенно в малых городах и местечках. Партийные и государственные работники‚ присланные из СССР‚ обнаружили там синагоги‚ переполненные молящимися‚ хедеры и иешивы со многими учениками‚ дворы цадиков‚ к которым съезжались многочисленные последователи. В еврейских общинах содержали на общественные средства больницы‚ дома сирот‚ инвалидов и престарелых; были объединения еврейских купцов и ремесленников‚ кассы взаимопомощи и беспроцентного кредита; в стране существовала автономная система еврейского образования, школы на идиш и иврите‚ детские сады‚ профессиональные училища; в Варшаве работал Институт еврейских исследований, во Львове – Еврейский педагогический институт и Еврейский народный университет. В Кракове‚ Варшаве, Вильно‚ Львове‚ Лодзи‚ Белостоке ставили спектакли в еврейских театрах‚ устраивали выставки художников‚ концерты еврейской музыки‚ снимали кинофильмы на еврейские темы‚ печатали книги, издавали десятки еврейских газет на идиш и на иврите‚ а также на польском и немецком языках. Пришельцы из Советского Союза столкнулись с сионистами и бундовцами‚ не скрывавшими своих взглядов‚ со сторонниками религиозных объединений‚ а также с 'буржуями' разных национальностей – торговцами‚ предпринимателями‚ владельцами ремесленных мастерских‚ о которых в СССР уже забыли.
Представители советской власти обладали немалым опытом подавления национальной‚ культурной и общественной жизни‚ который они применили на практике на вновь присоединенных территориях. Закрыли газеты и журналы‚ распустили политические партии и общественные организации‚ запретили профессиональные объединения врачей‚ адвокатов‚ учителей‚ торговцев и ремесленников. Провели национализацию банков‚ торговых и промышленных предприятий‚ а также ремесленных мастерских и лавочек‚ хозяева которых оказались безо всяких средств к существованию. Закрыли хедеры и иешивы‚ арестовали многих 'служителей культа'‚ запретили продажу молитвенников‚ обязали евреев работать в субботние и праздничные дни. Ликвидировали прежнюю систему еврейского образования‚ иврит объявили 'языком контрреволюции'‚ школы с преподаванием на идиш перевели на советские учебные программы‚ отменив изучение еврейской истории и традиций народа; учеников обязали вступать в пионеры‚ повязывать красные галстуки‚ посещать занятия по субботам.
Жизнь менялась стремительно‚ менялся облик городов и поселков: новые вывески на учреждениях‚ обилие плакатов и транспарантов с коммунистическими призывами‚ портреты Сталина и памятники Ленина‚ улицы Советская‚ Колхозная‚ Красноармейская. Взамен прежних 'отцов города' появились кадровые работники‚ которые внедряли иной образ жизни партийной и административной номенклатуры‚ иной стиль руководства. Разросся управленческий аппарат в учреждениях. Снизилась производительность труда на фабриках и заводах. Ухудшилось качество выпускаемой продукции и появились обязательные стенгазеты с критикой и самокритикой. Непременной принадлежностью каждого города‚ поселка или местечка стали громкоговорители‚ установленные на столбах‚ которые – по описаниям очевидца – 'не переставали изрыгать с утра до вечера (а иногда с утра до утра) речи‚ музыку‚ статьи‚ песни‚ новости‚ объявления‚ призывы... заверяя граждан‚ что они живут хорошо и счастливо'.
По радио звучали теперь незнакомые мелодии‚ в кинотеатрах показывали фильмы советского производства с положительными и отрицательными героями‚ на собраниях говорили непривычные речи с непременной здравицей в честь 'великого вождя и учителя' – ко всему этому надо было привыкнуть‚ приспособиться‚ продолжить жизнь в иных условиях.
Из 'народных' песен на идиш:
3
