— В чем дело? — спрашивала она, слишком хорошо изучившая перепады его настроения. — Я знаю этот твой взгляд — ты что-то задумал.
Он засмеялся и снова одарил ее обворожительной улыбкой.
— В субботу узнаешь. Прояви терпение.
Вот и все, что Макс сказал, но, когда он отправился на пробежку, она увидела, что он стоит на тропинке, приложив руку к уху.
То есть к телефону. А поскольку его мобильник изъят, это означает, что он купил другой и тайком им пользуется. Он ее обманывает или готовит сюрприз? Если это сюрприз, то почему не воспользоваться домашним телефоном, когда ее нет рядом? Значит, разговор не имеет отношения ни к ней, ни к субботе. Суббота… Это День святого Валентина. Маловероятно, что Макс про это помнит, но Андреа могла подсказать ему, чтобы он купил цветы. Конечно, в ресторан им не выбраться из-за детей. Но он мог вызвать няню, хотя Джулия не допустит к девочкам чужую женщину, предварительно не проверив ее «благонадежность». Если предстоит всего лишь приглашение пообедать, то почему у него возбужденный вид? Он всегда так выглядит, предвкушая что-то важное. Например, выигрышную сделку, которой предшествовали хитроумные переговоры. В таких ситуациях у него кровь закипала, он жил только этим, а вот ей жить с ним, когда он находился в таком состоянии, становилось невыносимо.
Джулию охватило тяжелое предчувствие: все повторяется вновь! Она едва удержалась, чтобы не позвонить Андреа. Нет. Лучше самой спросить Макса. В понедельник заканчиваются две недели «испытательного срока», и в субботу она узнает, какой ее ждет сюрприз, а если он снова попросит ее вернуться к нему и к прежней жизни, то… ей придется сказать «нет».
Господи! Как не хочется об этом думать, но совершенно очевидно: что-то происходит, и от этой неизвестности у нее душа болит. С тех пор как он искал дом по Интернету, никаких разговоров на эту тему не было. Вернее, был один — она случайно засекла его разговор с агентом. А больше никаких упоминаний ни о доме, ни о бизнесе, ни о приемлемом графике работы. Зато всю неделю он ее ублажал: приносил чай, много играл с детьми, выводил пса на прогулку. А ночи… Он доставлял ей столько наслаждения в постели, что у нее голова кружилась от радости. И она, безвольная дурочка, была настолько счастлива, что позволяла ему баловать себя.
Во вторник он повез всех на побережье. На этот раз Мэрфи тоже взяли с собой. Пес в свое удовольствие набегался по воде, а Макс ни слова не сказал на то, что собачьей шерстью было перепачкано заднее сиденье его новой машины. В среду он пропылесосил весь дом и вымыл пол на кухне. Когда днем девочки спали, они с Максом в саду занимались розами: пололи сорняки, подрезали ветки.
Сегодня он снова отпустил ее встретиться с Джейн, а сам в это время стирал детские вещи. Непредсказуемое поведение! В чем дело? Он ее любит или пытается затянуть обратно в свою жизнь, оставив все без изменений? Джулия стояла и смотрела, как Макс, удалившись от дома, говорит по телефону. Интересно получается. Он что, дважды на этой неделе отправлял ее пить кофе с Джейн для того, чтобы устроить свои дела? А пробежки с собакой? Чтобы тайно звонить по мобильнику?
Джулия с тяжелым сердцем отвернулась от окна. Кажется, операцию по перестройке сараев можно сворачивать, а чертежи так и останутся лежать в ящике письменного стола. Она чувствовала себя обманутой. Макс ведет нечестную игру, он нарушает договор. Судя по всему, он изначально не воспринял серьезно ее требования. Она не может ждать до понедельника! И до субботы ждать не может. Она хочет знать ответ сейчас. Сегодня вечером.
Позвонили в дверь, и Джулия спустилась вниз.
— Пакет для мистера Галлахера. Распишитесь, пожалуйста, здесь, — сказал курьер в мотоциклетном шлеме.
Джулия закрыла за посыльном дверь и положила пакет на кухонный стол. Что может быть в пакете? Пакет маленький и почти невесомый, этикетки с обратным адресом нет, но посылка из Лондона, если судить по номерному знаку мотоцикла. Вскрыть посылку она не может, хотя очень хочется. Она едва удержалась, чтобы не потрясти пакетик.
— Джулз?
— Я на кухне.
Макс появился на пороге в сопровождении заляпанного грязью Мэрфи. Пес подбежал к ней и потерся об ногу.
— Ах ты, разбойник! Небось купался в реке?
— Извини, дорогая, Мэрфи, место! — Макс загнал пса под лестницу. — У тебя все в порядке?
Джулия вызывающе посмотрела на него.
— Не знаю. Скажи, кому ты звонил по мобильнику?
Черт возьми. Черт, черт! Она его засекла. Проклятье. И все из-за его привычки ходить взад-вперед, когда он что-либо обдумывает. Вероятно, он появился в поле ее зрения.
— Прости. Это была Андреа.
— Не думаю. Она общается с тобой через меня.
— Было срочное дело.
— А у тебя случайно оказался с собой другой мобильник?
Он почувствовал, как у него горит шея, и отвернулся.
— Джулз, у меня очень много дел. Я не хочу…
— Чего не хочешь? Следовать нашей договоренности? Макс, не лги мне!
— Я не лгу. Я стараюсь все уладить.
— Я думала, что у тебя для этого есть персонал.
— Им необходима помощь.
— Да? Рада за них. Тебе пришла посылка. Я расписалась.
Макс увидел на столе пакет — последний штрих его плана.
— Спасибо. Послушай, Джулз… Насчет звонка… мне очень жаль.
— Сегодня утром ты тоже звонил?
Ответ был написан у него на лице. Она раздраженно вздохнула и встала.
— Макс, я не смогу с этим мириться, не смогу жить, зная, что ты постоянно лжешь. Либо все, либо ничего. Если ты не согласен, то разговор окончен. Прости. Я хочу, чтобы ты уехал. Сейчас.
О боже. Она на грани слез, а все его планы коту под хвост. Макс тихо ругнулся и протянул было к ней руку, но она отстранилась и побежала наверх по лестнице. Он услышал, как захлопнулась дверь ее комнаты, а затем — о ужас! — раздались рыдания. Потом заплакала одна из девочек. Вот незадача! И надо же такому произойти, когда все уже налаживалось. Он взлетел наверх, вбежал в детскую и вынул Аву из кроватки.
— Ш-ш-ш, киска, все хорошо. Не разбуди Либби.
Но Либби уже проснулась и начала хныкать, поэтому ее тоже пришлось взять на руки. Он отнес обеих вниз, напоил и накормил мягким бананом, а потом сменил подгузники.
Он не уйдет. По крайней мере пока Джулз продолжает плакать. Да и когда она перестанет, тоже не уйдет. Ее рыдания разрывали ему душу. Он хотел быть с ней, но не мог оставить детей — уж больно шустрые: подтягиваясь; встают, могут упасть и ушибиться. А этого он себе не простит.
Но рыдания становились все сильнее, и тогда он побежал наверх. Постучав в дверь, он вошел.
— Джулз, пожалуйста, дай мне объяснить.
— Нечего объяснять. У тебя был шанс, и ты его потерял.
— Но всего один телефонный звонок!
— Два, — уточнила она, сев на кровати и повернув к нему зареванное лицо. — А сколько еще, о которых я не знаю!
— Хорошо, признаюсь — три. Но не могу же я навечно отказаться от работы! И ты прекрасно знала, когда выходила за меня, каков мой бизнес!
— Но сейчас у нас появились дети.
— Ты ушла от меня до того, как узнала о своей беременности, так что не впутывай детей, — со злостью напомнил Макс. И вдруг понял, что больше этого не выдержит: — Я делал все возможное, старался как мог. А что делала ты? Шпионила за мной, не доверяла, отказывалась хоть в чем-то уступить. Что ж,
