Барон в обители печальной Доволен, впрочем, был судьбой, Пастора лестью погребальной, Гербом гробницы феодальной И эпитафией плохой. Но в наши беспокойны годы Покойникам покоя нет. Косматый баловень природы, И математик, и поэт, Буян задумчивый и важный, Хирург, юрист, физиолог, Идеолог и филолог, Короче вам - студент присяжный, С витою трубкою в зубах, В плаще, с дубиной и в усах Явился в Риге. Там спесиво В трактирах стал он пенить пиво, В дыму табачных облаков; Бродить над берегами моря, Мечтать об Лотхен, или с горя Стихи писать да бить жидов. Студент под лестницей трактира В каморке темной жил один; Там, в виде зеркал и картин, Короткий плащ, картуз, рапира Висели на стене рядком. Полуизмаранный альбом, Творенья Фихте и Платона Да два восточных лексикона Под паутиною в углу Лежали грудой на полу, - Предмет занятий разнородных Ученого да крыс голодных. Мы знаем: роскоши пустой Почтенный мыслитель не ищет; Смеясь над глупой суетой, В чулане он беспечно свищет. Умеренность, вещал мудрец, Сердец высоких отпечаток. Студент, однако ж, наконец Заметил важный недостаток В своем быту: ему предмет Необходимый был... скелет, Предмет, философам любезный, Предмет приятный и полезный Для глаз и сердца, слова нет; Но где достанет он скелет? Вот он однажды в воскресенье Сошелся с кистером градским И, тотчас взяв в соображенье Его характер и служенье, Решился подружиться с ним. За кружкой пива мой мечтатель Открылся кистеру душой И говорит: 'Нельзя ль, приятель, Тебе досужною порой Свести меня в подвал могильный, Костями праздными обильный, И между тем один скелет Помочь мне вынести на свет? Клянусь тебе айдесским богом: Он будет дружбы мне залогом И до моих последних дней Красой обители моей'. Смутился кистер изумленный. 'Что за желанье? что за страсть? Идти в подвал уединенный, Встревожить мертвых сонм почтенный И одного из них украсть! И кто же?.. Он, гробов хранитель! Что скажут мертвые потом?' Но пиво, страха усыпитель И гневной совести смиритель, Сомненья разрешило в нем. Ну, так и быть! Дает он слово, Что к ночи будет все готово, И другу назначает час. Они расстались. День угас; Настала ночь. Плащом покрытый, Стоит герой наш знаменитый У галереи гробовой, И с ним преступный кистер мой, Держа в руке фонарь разбитый, Готов на подвиг роковой. И вот визжит замок заржавый, Визжит предательская дверь - И сходят витязи теперь Во мрак подвала величавый; Сияньем тощим фонаря Глухие своды озаря, Идут - и эхо гробовое, Смущенное в своем покое, Протяжно вторит звук шагов. Пред ними длинный ряд гробов; Везде щиты, гербы, короны; В тщеславном тлении кругом Почиют непробудным сном Высокородные бароны...
