тысяч раз, в прошлом — только триста тысяч раз, значит, сейчас я ближе к Самореализации». Опасность этой садханы заключается в том, что она может укрепить эго.
Садхана: аскетизм и отрицание
Гордыня и привязанность легко могут принять облик садханы, которую человек выполняет, чтобы как раз избавиться от этих качеств.
Знаменитый философ-киник Диоген считан: чтобы быть счастливым, необходимо избегать богатства, почестей, власти и всех наслаждений, которые может предоставить жизнь. Свои убеждения он воплощал на практике: ходил по Афинам босиком, никогда не носил верхней одежды, ел грубую пишу и яростно выступал против комфорта и морального разложения. Диоген, конечно, был убежден в своем превосходстве и, не задумываясь, оскорблял людей, которые не соглашались с ним. Известно, что однажды Сократ сказал ему: «Я вижу, как сквозь твои лохмотья просвечивает тщеславие». Еще красноречивее был другой случай. Диоген пришел в дом к Платону. Когда философ-киник увидел устланный красивыми, богатыми коврами пол, он остановился, свирепо взглянул на хозяина, встал на ковер и сказал: «Так я попираю гордыню Платона». «Да, — ответил тот, — но еще большей гордыней».
* * * Лао-цзы упрекал Конфуция за излишнее морализаторство. Он говорил: «Все эти разговоры о добродетели, долге, бесконечные булавочные уколы только раздражают и взвинчивают людей. Ты лучше всех изучил, как небо и земля совершают свой извечный путь, как светят Солнце и Луна, как звезды собираются в созвездия, птицы — в стаи, а животные — в стада, как растут деревья и кустарники. Теперь тебе надо научиться сверять свои шаги с внутренней силой, чтобы следовать естественному ходу явлений. И вскоре тебе не надо будет тратить столько усилий для прославления долга и добродетели. Лебедю не нужно ежедневно мыться, чтобы оставаться белоснежным».
Следующая история может быть неправильно понята без соответствующего контекста. Этот совет был дан ученику, впавшему в отчаяние из-за того, что религиозные ограничения и аскеза остались для него безрезультатными.
Позволь своим ушам слышать то, что они хотят услышать, а глазам — видеть то, что они хотят увидеть. Пусть нос вдыхает приятные для него запахи, а рот произносит слова, которые хочет произнести. Доставь телу комфорт, который ему приятен. Пусть ум делает все, что ему угодно. Твои уши жаждут слышать музыку — так избавься от звуков, которые царапают твой слух. Твои глаза жаждут видеть вечно прекрасное — так избавься от всего, что оскорбляет твое зрение. Твой нос жаждет вдыхать аромат цветов — значит, твое обоняние не удовлетворено, если рядом нет красивых цветущих растений. Твой рот хочет говорить о том, что есть правда и что есть ложь; и если у него нет такой возможности, значит, познание ограничено. Тело жаждет тепла и вкусной пищи — лиши его этого, и будет подавлено то, что естественно и существенно для человека. Ум хочет свободы, в том числе права на заблуждение, и, если у него отнять эту свободу, тогда само естество человека станет ущербным.
Следующая шутка также касается самоотречения:
Один миллионер стал пылким сторонником духовных исканий. Он позвонил свами, которого ему рекомендовали, и сказал: «Свами, я миллионер. Сейчас я обратился к духовному поиску, и мне сказали, что самое большое препятствие на этом пути — моя привязанность к деньгам. Что мне делать?» На что свами ответил: «А вы просто ничего не делайте! Подождите, пока я не загляну к вам в гости».
* * * Один из моих друзей, связанный в течение последних двадцати пяти лет с одним из самых известных ашрамов в Индии, сказал, что из общей суммы пожертвований ашраму в один миллион долларов он внес лишь около двадцати пяти тысяч. И до того расстроился, что покинул ашрам и вообще эти места. И так тоже случается.
«Человек часто забывает, что символ — это всего лишь символ, и придает ему самостоятельное значение, делает его самоцелью. В этом состоит опасность каждого символа, каждой духовной практики, каждого ритуала».
При одном ашраме жил кот, который любил входить в помещение во время обряда и нарушал его. Глава ашрама распорядился во время церемонии прятать кота под корзиной, что и было сделано. Со временем это стало ритуалом. И когда кота не стало, ашрам был вынужден приобрести нового, чтобы было кого прятать под корзиной.
«В восточной традиции отношения гуру и его ученика — это совместный путь двух телесно-духовных единиц как часть процесса проявления в действии. Их встреча предрешена — она входит в общее течение предопределенных событий».
Рамана Махарши определил суть отношений гуру и ученика очень просто: «Задача учителя в ходе беседы с учеником — продвинуть его Понимание с внешнего уровня к внутреннему. Внутреннее «я» ученика вбирает в себя это понимание. Все, что делает гуру, — это лишь видимость. На самом деле это Сознание говорит с Сознанием».
В книге Фридриха Ницше «Так говорил Заратустра» Заратустра дает ученикам последнее наставление: «Все, что следовало сказать, — сказано. Все, что надо было понять, — понято. А сейчас забудьте все, что было сказано. Забудьте все, что я говорил вам, кроме последнего: «Берегитесь Заратустру». (И берегитесь Рамеша!)
На вопрос, должен ли у каждого человека быть гуру, Рамеш отвечает такой историей:
Однажды Рамана Махарши почувствовал, что умирает. Он не послал за доктором, а вместо этого подумал: «Посмотрю-ка, что будет». Он лег и полностью представил себе, что произойдет: «Вот мое тело уже умерло, окоченело, вот его везут на кремацию, вот предают огню». Он почувствовал, что есть какой-то наблюдатель, не имеющий отношения к его телу. Вдруг Рамана Махарши осенило, что это он сам отделился от своего тела и смотрит на него и на погребальный обряд со стороны. Так что ему не нужен был гуру. Когда это случилось, он услышал, как кто-то произнес «Аруначала» и зазвонил колокол, причем так громко, что все исчезло. Брат дал Рамане Махарши деньги на школьные учебники. Он взял деньги, пошел на станцию и спросил, когда придет ближайший поезд. «Куда тебе нужно?» — спросил кассир. «А до какой станции можно купить билет на эти деньги?» Оказалось, что на них можно приобрести билет как раз до горы Аруначала. Так что этой духовно-телесной единице гуру был не нужен. Но это очень редкое исключение.
Рамеш не придерживается традиционных взглядов па отношения гуру и ученика. Он не требует верности от людей, которые приходят к нему. Рамеш рассказал историю об одной леди, посетившей его в пустыне Южной Калифорнии, когда он впервые приехал в Соединенные Штаты, чтобы провести несколько бесед:
Она пришла ко мне и сказала: «На восточном побережье есть гуру, который очень мне нравится, и я хотела бы посещать его беседы». «Что же мешает вам? — ответил я. — Ради всего святого — ходите к нему и не испытывайте при этом сомнений по поводу неверности какому-нибудь другому учителю. Но если случится так, что через какое-то время вы захотите покинуть его, ради бога, сделайте это, и не
