На кризис в этой области больше всего походила драка в Ленинграде между двумя русскими пенсионерами - одному из них было тридцать, второму - тридцать два - которые захотели купить одного и того же робота. Но для наших целей это был слишком маленький улов.
Войны прекратились двенадцать лет назад, когда Международные силы по поддержанию мира предотвратили нападение Фиджи на Тонга.
Если в отдельных районах мира еще попадались ядовитые отходы, их жадно пожирали насекомые с измененной генетикой, которые, завершив эту неприятную работу, с чувством глубокого удовлетворения умирали и разлагались на безопасную воду, углекислый газ и азот. Кое-где жители открывали прачечные и химчистки на местах бывших ядовитых свалок. Я следил за всем, что происходило за столом, с нарастающим страхом и чувствовал, как переменчивый рок уже занес надо мной свою карающую десницу. Здесь я еще был бесправным новичком, хотя и сидел рядом с мисс Мэри Ричардс (ее специальностью были сексуальные и семейные отношения) и пожилой коренастой мисс Элексис Каррингтон-Колби (питание и диеты, именно она оповестила всех о сногсшибательном кризисе с грудным молоком).
Я надеялся, что мисс Ричардс или мисс Каррингтон-Колби предложат то, за что все мы сможем ухватиться, ведь у меня ничего не было. Ничего, кроме бумажки, которая могла мне чертовски повредить.
Что будет, если шеф узнает о ней? Может быть, он решит, что я шпик, продавшийся правительству доносчик?
В отчаяньи я слушал, как с серьезным выражением лица Элексис лепетала оправдания вместо того, чтобы предлагать идеи. Настала очередь Мэри Ричардс, и в сердце моем затеплилась надежда. Мэри мне нравилась, я был очарован ей до такой степени, что уже был готов задавать разные романтические вопросы. Я никогда не назначал свидания специалистам по сексу (я вообще немногим назначал свидания). Но к ней я относился по-особому, и мне хотелось, чтобы ей все удалось.
Увы, в сексуальных и семейных отношениях кризисов не было.
- Мистер Джеймс, - произнес шеф, его голос звучал, как погребальный колокол.
У меня еще не было своего псевдонима, я был назначен в центр недавно. Мой предшественник, Маркус Уилби, загнулся прямо на этом столе, обнаружив, что не может найти никаких кризисов в медицине. Образно говоря, разрыв сердца. Это был четвертый инфаркт, на этот раз неотложка опоздала самую малость чтобы опять вытащить его с того света.
Имя Томас К. Джеймс едва ли может быть символом власти. Но мои родители даровали мне именно его, и я не собирался его запятнать. Я не хотел, чтобы хоть кто-нибудь в этой комнате подумал, что меня можно подкупить.
- Мистер Джеймс, - почти рыдая спросил Стопроцентный Американец, - есть ли в области медицины хоть что-нибудь - хоть что-нибудь! - что могло бы нам пригодиться?
Было ясно - шеф Армстронг не думал о том, что я могу оказаться предателем. Но он и не ждал, что я решу стоящую перед нами проблему. Здесь я не разочаровал его,
- Я сожалею, ничего, чем стоило бы заинтересоваться, сэр. Удивительно, несмотря на жуткую резь в желудке, мой голос звучал твердо и спокойно.
- Новых болезней нет, - продолжал я, - а старые быстро отступают. Врачи исправляют малейшие дефекты генов и дети рождаются здоровыми, - я с пренебрежением взглянул на мистера Косби, чернокожего специалиста по окружающей среде и добавил, - Количество болезней, связанных с загрязнением окружающей среды практически равно нулю, и многие медицинские центры планеты уже не ведут их статистику.
Старина Джек был шефом именно потому, что никогда не сдавался без боя.
- Наркомания! - оповестил он нас о мысли, которая неожиданно пришла ему в голову, - Должен появиться новый наркотик!
Все присутствующие с облегчением зашевелились в креслах. Но это длилось всего лишь мгновение, И эта идея лопнула, как мыльный пузырь.
- Современная химиотерапия очищает организм наркомана примерно за двадцать минут. Кое-кто из вас испробовал это на себе. - Я старался не смотреть на Мэта Диллона и Элексис Каррингтон-Колби, которые вели неравные бои с алкоголем и шоколадом, - Я должен сообщить, к нашему несчастью кибернетическое кодирование нервной системы разрешено законодательством большинства стран; обнаружив свои вредные привычки, человек может избавиться от них быстро и безболезненно,
Уныние, царившее за нашим столом превратилось в подлинную депрессию с примесью страха.
Джек Армстронг взглянул на миниатюрный циферблат часов, вспомнил все свои упорные попытки и снова обратился к нам:
- Леди и джентльмены, с каждой секундой ситуация становится все более безысходной. Я предлагаю сделать перерыв на пять минут, а потом собраться здесь с новыми идеями.
Последних два слова он просто прокричал, и это потрясло всех нас.
Я отправился в свой кабинет, крохотную комнатушку, обладавшую одним достоинством - дверями, которые можно было закрыть, Я сделал это с максимальной тщательностью, потом достал из кармана бумажку, которая лишила меня спокойствия. Там было все то же:
'Заработаешь большие деньги если сообщишь обо всем этом компетентным органам'.
Я опять скомкал ее и дрожащей рукой бросил в утилизатор. Беззвучно вспыхнув, она разлетелась на атомы.
- Ты сделаешь это?
Я стремительно повернулся и увидел Мэри Ричардс, которая стояла прислонившись к двери. Она бесшумно вошла и закрыла ее, по крайней мере, поглощенный чтением записки, я не слышал ни звука.
- Что сделать? - боже, мой голос срывался и дрожал. Из всех сотрудников Центра, за исключением нашего уважаемого шефа, Мэри Ричардс (она же Стефани Куэйд) больше всего походила на тот персонаж, которым она пользовалась в качестве псевдонима. Она была той женщиной, для которой, были придуманы слова 'привлекательная', 'миловидная', 'очаровательная', но кроме этого она обладала безжалостной энергией и расчетливым умом. Она должна была иметь эти качества. В идеале ни один человек без них просто не смог бы оказаться сотрудником Центра. И если это звучит как самореклама, пусть будет так. Если бы Мэри Ричардс существовала в действительности, она не смогла бы даже приблизиться к дверям нашего Центра.
- Расскажи обо всем этом компетентным органам, - мягко сказала она.
- Не понимаю, о чем ты говоришь, - только и смог произнести я.
- О записке, которую ты только что уничтожил.
- О какой записке?
- О той, которую я опустила в твой карман до начала совещания.
- Ты? - до этого я не знал, что мой голос способен брать такие высокие ноты.
Мэри решительно проскользнула к столу и устроилась на нем, показав в прорези юбки свои длинные ноги. Поперхнувшись, я отодвинул свое кресло в угол.
- Все в порядке, клопов здесь нет. Утром я проверила твой кабинет.
Я почувствовал, как мои глаза вылезают из орбит.
- Кто ты?
Ее улыбка обнажила белоснежные зубы.
- Я лазутчик, Томми. Разведчик. Глубоко законспирированный агент. Я работаю на правительство с тех пор, как меня, двенадцатилетнюю девочку, спас в трущобах Чикаго Корпус реабилитации, иначе в этой жизни я не увидела бы ничего, кроме насилия и проституции.
- И они внедрили тебя сюда?
- Когда я закончила подготовку, они внедрили меня в компанию 'Кейбл ньюс'. Мне потребовалось одиннадцать лет чтобы пробиться в этот Центр. Мы всегда подозревали, что существует организация, которая манипулирует новостями, но у нас не было доказательств...
- Манипулирует! - Это слово шокировало меня. - Мы не манипулируем.
- Да? - Она, казалось, была удивлена моим праведным гневом. -Тогда что же вы делаете?
- Мы выбираем. Мы сосредотачиваем на них внимание. Мы управляем новостями на благо
