А Фиса уже бежала, нет, летела ему навстречу. Они пропали в коридоре, а мы остались сидеть с открытыми ртами. У нас так было не принято. Не принято было, чтобы Фиса летала. Не принято было выскакивать в коридор, сияя от радости. Любопытная Ветка быстро сообразила, как же уточнить детали этого невероятного факта:
— Я пойду ставить чайник.
— Нет, я пойду, — закричала я.
И Ветка посмотрела на меня вопросительно.
Ну конечно, ей, бедной, было не понять, что я пережила в этот момент. Фисины мечты, похоже, не разбились вдребезги, а напротив — ей опять повезло, этой Фисе, ей опять повезло…
Фиса вернулась в комнату в тот момент, когда мы с Веткой рвали друг у друга чайник.
— Не стоит, — сказала она. — Молодой человек уже ушел. Опоздали.
— Это что, твой родственник? — спросила Марго, у которой были сестра и два брата, и только к ним, пожалуй, она бы полетела с такой скоростью и радостью.
— Нет, — только и сказала Фиса.
— Ты разговариваешь со мной, как с Озом, — обиделась Марго. — Тогда кто это?
— Это мой герой.
— И какую пьесу вы с ним разыгрываете?
— Мы теперь вместе, — сказала Фиса.
Марго насторожилась:
— Одну минуточку! А вы вместе где?
— Везде!
Марго побледнела и заорала:
— Ветка! Собирай вещи! Мы от них съезжаем!
Ветка захлопала длинными ресницами, расцвела и спросила Фису:
— Правда?
— Чего ты радуешься? Нет, скажи, чего ты радуешься? Любопытная ты больно стала. Возраст сказывается.
Но Ветка не слушала причитаний Марго и вопросительно смотрела на Фису.
— Кого ты слушаешь, Ветка? Бабушка Марго, как обычно, все преувеличивает в силу своих многочисленных фобий, связанных с мужчинами.
Но Марго уже бегала по комнате и пыталась рвать на себе волосы:
— Ты, Фиса, не финти. Ты мне прямо скажи, что означает твоя дурацкая сентенция: «Мы вместе везде». Значит ли это, что вы с ним в доме шатер строить будете?
— Успокойся, — сказала Фиса. — Я его вижу второй раз в жизни. До шатра далеко.
— Все так говорят, — успокоилась немного Марго, — а потом — бац! — и строят.
— А на потом — у него квартира тут рядом, — сказала Фиса.
— До чего же ты, Фиса, покладистая, — съехидничала я. — Сразу с квартирой отхватила.
Но девчонки посмотрели на меня как-то странно и не стали развивать эту мысль. Наверно, я плохо скрывала свое раздражение. Наверно, он мне слишком понравился, ее черный король. Я даже не думала, как сильно он мне понравился. В прошлый раз чувства стерлись после инцидента с Озом. А теперь стоял ком в горле, мешал дышать. Я любила Фису по-прежнему. Но тем тяжелее мне было унять то, что творилось внутри.
— А-а-а, — протянула вдруг прозревшая Веточка, — я вспомнила! Это же тот, с Нового года!
— Точно, — так и села Марго, — черный король! И давно вы с ним встречаетесь?
— Он только сегодня вернулся. Его не было в городе, — сказала Фиса.
— И как же его зовут, если не секрет? — спросила я.
— Дмитрий.
Вот так в нашем испорченном кругу появилось одно обычное человеческое имя: Дима. Дима пришел вечером и увел Фису. Вот так это продолжилось. Я не удержалась и вышла в коридор, чтобы посмотреть в окно. Но подоконник был занят. Прильнув к стеклу, там сидел Оз, вжав голову в плечи. И почему-то он показался мне собратом по несчастью.
Когда я подошла к подоконнику, Оз не обернулся. Он сидел и смотрел на улицу, где Фисы уже и след простыл.
— Вот так, — сказала я то ли себе, то ли ему.
Оз молчал.
— И ничего не поделаешь…
Оз молчал.
— …правда, Оз?
Тогда он обернулся и внимательно посмотрел на меня. А потом ответил:
— Да, Тоня, ничего не поделаешь. Ничего!
Когда я вернулась в комнату, Ветка и Марго пребывали в романтической меланхолии.
— Нет, ты видела? — обратилась Марго ко мне. — Увел. И кого — нашу Фису увел! Пал последний оплот, последняя надежда рухнула…
— Да ведь ты у нас — последний оплот, — заметила ей Ветка.
— Я оплот нерушимый! — с пафосом сказала Марго.
Тогда Ветка встала и с тем же пафосом запела: «…республик свободных…»
— Сядь, республика ты моя свободная, — дернула ее Марго, не рассчитав силы, и Ветка повалилась на кровать.
— А какой он все-таки хорошенький, — мечтательно сказала Ветка с кровати.
— Да, вкус у Фисы есть, — забылась Марго.
— Ну, я пошла в душ, — вскочила Ветка.
— Как? Куда? Стой! — завопила Марго, но Ветка только мелькнула пятками, вылетая в коридор с полотенцем.
— Она ведь уже была сегодня в душе! — возмущалась Марго, оставшись со мной.
— И даже два раза, — напомнила я.
— Какой ужас! — сказала Марго.
— А чего? — удивилась я. — Зато у нее по французскому теперь пять с плюсом.
Марго задумалась и спросила:
— А почему, собственно, по французскому? Вроде тот иностранец новогодний по-испански говорил?
— Ну, когда это было, — протянула я, и Марго тяжело вздохнула.
В это время в дверь ворвалась мама.
— Где она? — нервно спросила мама.
— Нету, нету больше нашей Фисочки, — стала жаловаться ей Марго. — Увели, родименькую. Ты бы на нее повлияла, мама…
Марго от горя не соображала, что говорит. Но мама не принимала не полагавшихся ей комплиментов:
— Так я на нее и повлияла!
Марго спохватилась было, сообразив, к кому обращается за помощью, но было поздно, мама села на стол и перешла в наступление:
— А теперь, дорогуша, чувствую, на тебя влиять пора. Первый курс на исходе, а ты в девках все сидишь.
Марго залилась краской.
— Да не в том я смысле, не в том, — успокоила мама. — На дискотеки не ходишь — раз. В кино только с девчонками своими — два. Сюда вы принципиально мужиков не пускаете — три. Так ведь и старой девой умереть недолго. Я понимаю, ты в ранней молодости тяжелую душевную травму пережила — тебе теперь повсюду шатры мерещатся. Но ведь так нельзя! Есть кто на примете, признавайся?
— Боже упаси, — промычала совершенно красная Марго.
— Есть, — сказала я.
