шампанского л разделит с ней радость победы.
От приятных мыслей его оторвали гомон толпы и аплодисменты. По изгибу дороги приближался первый из мужчин, бородатый малый в огромных солнечных очках – финн. Так кто же победит, он или британец? Джейсон спрятал стакан за спину и отступил назад, в толпу: толпа была негустая, и все глядели на пробегавшего парня – ввалившиеся почерневшие губы, раздувшиеся ноздри, голова болтается на шее, словно плохо привязана к телу, Как только финн пробежал, из-за угла появился другой участник, а за ним и еще два. Их провожали подбадривающими криками, но как-то вяло.
Джейсон поглядел на часы. Было около пяти минут, и можно было уже начать поджидать изумительную костистую женщину, неутомимую спортсменку. Интересно, она спала с этим Клаусом, или Олафом, или как его там, в ночь перед состязаниями, или вела себя как Паула, вся собранная и враждебная, твердя «нет, нет, нет»? Он ощупал пальцами стакан, напоминая себе, как важно не помять его – он должен выглядеть совсем новеньким, как только что с подноса – и стал вглядываться в дальний угол улицы, пока глаза не заслезились от напряжения.
Пробежали еще два мужчины, и им уже никто не аплодировал, никто их не подбадривал, и тут внезапно две женщины средних лет, стоящие напротив, завопили, и толпа тут же подхватила этот крик: вдалеке на улице появился» силуэт первой женщины, женщины из жил и костей, с грудной клеткой, ходящей ходуном, словно у марионетки. Джейсон подался вперед, опустил пониже козырек своей шапочки, закрыл глаза крылышками темных стекол и принялся улыбаться во весь рот, сверкая зубами: вот он я, бери меня, выпей!
Она приближалась, вся в поту, раскачиваясь на бегу, дергая локтями и изо всех сил работая коленями, и толпа принялась приветствовать ее, первую из женщин на этих мужских гонках, первую Айронвумен сезона, а Джейсон мало-помалу стал понимать, что это вовсе не Зинни Бауэр. Слишком длинные были у нее волосы, а ноги и грудь – слишком широкие, и тут он ясно разглядел номер, № 23, и уставился в лицо Паулы. Она была еще в пятидесяти ярдах от него, но он ясно видел ее жесткий взгляд и губы, сжатые в надменную гримасу триумфа. Она побеждала. Она побила и Зинни Бауэр, и Джилл Эйсен, и всех этих хвастливых спортсменов, штурмующих сейчас холм и бегущих вниз по улице вслед за ней. Это был ее звездный час, час ее торжества.
И тут, прочитав все это в ее глазах, он шагнул вперед, на середину улицы, где ей легче было заметить его, и протянул свой стакан. Он отлично слышал, как гудит мостовая под ударами ее ног, видел холодный оскал улыбки и ледяной, победный взгляд. И всем телом ощутил мимолетное прикосновение ее плоти, когда стакан покинул его руку.
