— Это личный звонок. Вы не знаете, где ее можно найти? Она дома?
— Я действительно не знаю, сэр. Могу дать номер ее телефона.
— Я его знаю. Спасибо.
— О, так это вы, мистер Арнольд? — Официальный голос смягчился. — Я в самом деле не знаю, где сейчас Ева. Сегодня ее никто не видел, а сама она не звонила. Надеюсь, ничего серьезного с ней не произошло.
— Я вам позвоню, если узнаю, — пообещал Арнольд.
Он позвонил Еве домой, но не получил ответа. Нахмурившись, он медленно положил трубку. «Ерунда какая-то, — подумал он. — Ева не из тех, кто срывается с места и уезжает, не оставив хоть какой-нибудь весточки». Они обедали вместе всего двенадцать часов назад. И она ни словом не обмолвилась о том, что плохо себя чувствует или собирается уехать. Даже не намекнула, что есть причина, из-за которой она может уйти из дома, не прийти на работу и даже не позвонить, объясняя свое отсутствие. Ева — девушка уравновешенная. Прямая и откровенная. Никогда не секретничала и ничего не утаивала.
До сегодняшнего дня.
Он позвонил ей снова через час. И прямо перед обеденным перерывом. И после него. И множество раз вечером перед сном. Но никто не снимал трубку. Он лег спать со скверными предчувствиями. Голова вновь начала побаливать.
В предрассветных сумерках ему опять позвонил Маркус Кэйн.
— Блейк, малыш… Это Марко! Ты говорил с Евой?
— Я не смог ее найти. Марко, скажи… — голос Блейка выдал снедавшие его весь день сомнения. — Скажи мне правду. Ты точно сейчас на небесах? Это… правда?
Он снова услышал смешок, который уже начинал раздражать.
— Разве я стал бы тебя обманывать, приятель? Конечно!
— Но как ты можешь мне звонить? Ведь на небо не протянуты провода.
— Блейк, малыш, ведь сейчас двадцатый век! — рассмеялся Маркус.
— Я пользуюсь самым прямым способом связи. А ты думал, это происходит с помощью столика и блюдечка?
— Кончай шутить, — огрызнулся Блейк. — Выкладывай откровенно. Зачем тебе все это надо?
— Не мне, а нам с тобой, старина. Чтобы решить наш спор. И чтобы я смог тебе чем-нибудь помочь. Сам подумай, что может быть лучше частной прямой линии связи с небесами?
«Он держит меня за болвана, — подумал Блейк, — и думает, что я проглотил наживку. И во что-то меня втягивает… во что, это я пойму лишь потом. Соблазняет меня, подсовывая якобы верное дело. А когда я все потеряю, то услышу в трубке его хихикающий голос: „Конечно же, я не на небесах, старина. Я в аду. А ты что, так и не догадался?“ Но я уже догадался. Более того, я в этом уверен. Потому что с какой стати Маркусу Кэйну оказывать мне услуги? Особенно если он знает…»
— Марко!
— Что?
— Что происходит, когда попадаешь… туда? Ты говорил, будто стал всезнающим, это правда? Ты теперь ясно видишь, что было и что будет?
— До определенного предела. Не безгранично. Во всяком случае, для меня — пока. Думаю, это мне еще предстоит освоить.
«Значит, он может и не знать?»
— Но при чем тут Ева? Какое она имеет отношение к тебе или ко мне? Что она может сказать такого, чего я еще не знаю?
— Просто у нее очень важная роль. Но если ты не сможешь ее отыскать…
Голос начал слабеть. Странно было слышать, как голос Марка словно удаляется на миллион миль.
— А если не смогу, тогда что?
— Спроси официантку, — посоветовал Марк. — Она знает, где Ева.
— Официантку? Какую официантку?
— Из кафе, — ответил призрак голоса. — Кафе «Парадиз», какого же еще? Ладно, малыш Блейк, пока.
Тишина.
«Парадиз» был ночным заведением, посещаемым исключительно избранной публикой, любящей хорошую выпивку в изобилии, громкую музыку в изобилии и розовую плоть — также в изобилии. Раньше десяти вечера идти туда не было никакого смысла, и это Арнольда вполне устраивало, потому что у него снова — как это все чаще и чаще случалось за последние месяцы — под вечер невыносимо разболелась голова. Началась та яростная и мучительная мигрень, что заставляла его метаться, как флаг на ветру, ослепляла и приводила в бешенство, заставляла позабыть, кто он такой и где находится, вынуждала долгие беспросветные часы жалкой щепкой болтаться по бушующим волнам океана боли.
Он вынырнул незадолго до полуночи. Боль растворилась столь же быстро и беспричинно, как началась. Арнольд обнаружил, что сидит дома на постели, обхватив голову руками, и раскачивается из стороны в сторону. Как и когда вернулся домой, он вспомнить не мог. Однако теперь, когда боль отступила, Арнольд вспомнил о важном и незавершенном деле и отправился в кафе.
Движение перед кафе «Парадиз» было перекрыто. Блейк был вынужден припарковаться на соседней улице и стал проталкиваться через встревоженную, гудящую толпу. У входа стояла патрульная машина, офицер сдерживал наиболее любопытных:
— Проходите, проходите. Вас это не касается. Проходите!
— И вы тоже, — сказал он Арнольду, когда тот, протиснувшись в первый ряд зевак, с ужасом стал смотреть, как двое людей в белых халатах несут носилки к стоящей возле тротуара машине скорой помощи. На носилках лежало накрытое простыней тело. И простыня была заляпана красным.
— Что случилось? — выдавил Арнольд.
— Проходите, — буркнул полицейский. — Не задерживайтесь.
— Это официантка, — сообщил кто-то из зевак. — Какой-то хиппи пробрался с черного хода на кухню, когда девчонка была там одна. И три раза пырнул ее ножом.
— Проходите! — раздраженно прорычал коп. — Проходите! — И с внезапным отвращением бросил: — Господи, только этого мне не хватало!
Арнольда стошнило на тротуар. Толпа вокруг него быстро поредела.
А перед рассветом заверещал телефон.
Блейк Арнольд, так и не уснувший в эту ночь, отчаянно схватил трубку.
— Маркус, это ты? — крикнул он.
— О, вот молодец! — одобрительно произнес Маркус. — Ждал моего звонка? Ну как, нашел официантку?
— Марко, она мертва! Ее кто-то убил до того, как я пришел в кафе. Марко, что она могла знать? И почему вокруг меня происходят все эти жуткие события?
— Тебе просто не везет, малыш, — успокаивающе протянул Маркус. — Невезуха. Убили, говоришь? Что ж, бывает. А смерть не так уж и страшна. Уж я-то знаю.
— Но ты говорил, официантка может мне сообщить, где Ева. Как же мне найти Еву теперь? Если она единственная…
— Ну, возможно, и не единственная. Отыщи телефонистку. Может быть, она тебе скажет.
— Какую телефонистку? Где?
— В отеле, где работает Ева, — пояснил внезапно слабеющий голос.
— Та самая, которая вас соединила в тот вечер, когда вы с Евой обедали. Спроси ее.
Снова далекий щелчок. И гудок.
Арнольд набрал номер отеля. Ему ответил незнакомый голос. Но он никогда прежде не звонил Еве в
