Она и есть мечта и сон, и пробуждает в нас мечту. Больших пространств не переносит, бежит и прячется в тиши, где лишь она одна владеет дыханьем воздуха. Пусть мы исчезнем в её содержанье. Тогда забудем мы всё то, что следует забыть. Найдём след ощущения, который мы потеряли в толкотне. Сладость найти непросто. Нам придётся проявить терпенье, какого в наших душах нет. Это так просто, как постичь непостижимое пытаться. Пойдём, и отдохнём с весельем. Принц: Как музыка нежны слова. Золушка: Тише, на полпути меня с мысли болезненной не сбейте. Пусть выйдет мысль вся, и тогда я стану весела, довольна, так, как угодно это вам. Но никогда свою тюрьму — рассудок — не покинет мысль, я это чувствую всем сердцем и сожалею. Словно звук она утихнет, может быть, замедленно и виновато, но не умрёт во мне совсем воспоминание о мысли. Остаток мысли будет жить во мне, и разве только случай меня совсем освободит. Принц: Скажи мне, что это за мысль? Золушка: Нет, ничего. Пустой каприз. Неужто волю дать сомнению — какая глупость — вдруг для нас конца не будет, ведь начало, и середина, и конец подвержены перемещению, их не постиг ничей рассудок, ничья душа не знала их. Конец таков: теперь с тобою я быть счастливою хочу. Принц: Как трогательна, как мила твоя манера безрассудства и проявления её так бесконечно благородны. Давай теперь забудем, кто мы и где, и радость разделим, как опасенья разделили. Так ты молчишь? Золушка: Как соловей, попавшийся в ловушку и забывший, как он может петь. Принц: Ты льстишь мне! Золушка: Я совсем твоя, я вся твоя с такой боязнью, что ты мне должен одолжить тело — и в нём я сразу спрячусь. Принц: Я царство дам тебе — Золушка: Нет, нет! Принц: — Я дам тебе свой дом, и в нём ты будешь жить. В саду он будет
