Мальчишка важно брови хмуритИ объясняет, что везет.А папиросы он не курит,Он только семечки грызет.Вот он прощается с машинойИ дальше следует пешком.Тяжел мешок с кинокартиной,Не легок путь с таким мешком.Он видит клуб. Подходит ближе.Глядит, что делается тут.Уже развешаны афиши,Уже билеты продают.Уже закрыт вечерней теньюСоседний сквер и клубный двор.Администрация в смятенье,Что нет картины до сих пор.И тут он молча входит в двери.Его приветствует контроль,Как будто он, по крайней мере,В картине той играет роль.Киномеханик в черном клеше,И тот выходит на порогИ говорит: - Порядок, Леша!Теперь сеанс начнется в срок…И, отойдя скорей в сторонку,Волос откидывая прядь,На свет рассматривает пленку,Стараясь что-то разобрать…Передохнув две-три минутки,Стирает мальчик пот с лица,Он не уйдет из кинобудкиТеперь до самого конца.Текут к экрану волны света,На тихих улицах темно…Сегодня в клубе сельсоветаИдет хорошее кино.1952 Константин Ваншенкин. Избранное: Стихи. Москва: Художественная литература, 1969.
«Пусть в памяти навеки сохранится…»
Пусть в памяти навеки сохранится,Как все дороги снегом замелоИ как, минуя новую больницу,Я шел когда-то в дальнее село.Я не прошел еще и половины,Погоду ошалелую кляня,Как привлекло окно без крестовиныСвоей необычайностью меня……Чтоб тень от рам не падала оконныхИ чтобы было в комнате светло,В окно больничных операционныхВсегда вставляют цельное стекло.И вот когда на землю ночь ложитсяИ ярко освещается окно,Во всем огромном здании больницыИз прочих выделяется оно…И стал следить я взглядом оробелым,Как за оконным тоненьким стеклом,Забыв про все, два человека в беломВнимательно склонились над столом.Стекло слегка подернулось морозом,И видел я, как будто в полумгле,Врачей и человека под наркозом,Лежащего недвижно на столе.
