чтобы генерал не заподозрил меня в чем-то неблаговидном, заранее доложу ему, кто ты и откуда. А пока мы не придем, ты посидишь здесь под замком. Не подумай ничего такого – просто не хочу, чтобы кто-нибудь вошел сюда в мое отсутствие. И еще: учитывая то, как ты к нам проник, не жди от генерала благодарности за аудиторскую проверку нашей бдительности. Окажись на твоем месте кто-то из сталкеров, Воронин без колебаний поставил бы его к стенке по всем законам военного времени.
– А что, в Зоне бывают и другие времена? – с издевкой поинтересовался Кальтер, беря со стола кружку с чаем. И, перед тем как сделать первый глоток, подытожил: – Ладно, полковник, я согласен на все твои условия. На войне, как на войне: хочешь получить союзника – будь готов идти на компромиссы. Поэтому давай узнаем, что мы можем предложить друг другу для взаимовыгодного сотрудничества…
Пока Петренко отсутствовал, запертый в арсенале Кальтер успел выпить две кружки сладкого чая, подкрепился полковничьими бутербродами и даже позволил себе немного вздремнуть. За проведенные в Зоне четверо суток майор впервые очутился в таком месте, где он почувствовал себя в относительной безопасности и потому мог ненадолго расслабиться.
С небольшой натяжкой таким же безопасным убежищем можно было назвать и катакомбы «Агропрома», где обессиленный интрудер провалялся без сознания несколько часов. После гибели контролера в институтских тоннелях не осталось ни одной мутировавшей души. А крысы, чью возню интрудер расслышал, когда пришел в себя, к беспомощному человеку почему-то не приближались. Не иначе, чуяли незримую ментальную метку, оставленную на Кальтере псиоником, и боялись трогать его клейменную «собственность». По мнению некоторых ученых, крысы являются телепатами от природы и обладают единым коллективным разумом, так что между ними и контролером вполне мог возникнуть ментальный симбиоз.
Несмотря на то что все эти часы Кальтер пребывал в глубокой отключке, силы она ему не вернула. Наоборот, майор очнулся вымотанным, как после длительного марш-броска по пересеченной местности. И это накануне предстоящего Кальтеру теперь уже всамделишного похода в глубь Зоны! Если бы не анаболики, вряд ли интрудер добрался в таком состоянии до Бара, не говоря уже о скрытном проникновении на его хорошо охраняемую территорию.
Выбираться из колодца пришлось при помощи кошки, выстреливаемой из подствольника, и прикрепленного к ней лебедочного троса. Легкий якорь лишь с пятой попытки зацепился за верхний край колодца, некогда спрятанного под дощатым настилом. После чего обессиленному Кальтеру пришлось осуществить долгое восхождение на поверхность, буквально по сантиметру вытягивая себя из шахты. Дело продвигалось медленно и требовало кропотливого подхода. Любое резкое движение было чревато тем, что «кошка» могла сорваться с бортика колодца, и майору пришлось бы вновь падать в катакомбы. И хоть он загодя убрал снизу все обломки досок и прочий хлам, рассчитывать на второе удачное столкновение с бетонным полом было бы слишком самонадеянно.
Все произошедшее после падения в шахту и до того, как он очнулся, майор помнил смутно, словно кошмарный сон. В ушах еще стоял звон, а голова продолжала раскалываться от боли, но мыслил майор вполне адекватно и мог без проблем шевелить руками и ногами. Обезглавленное тело контролера так и лежало возле разбитого настила, а значит, встреча с ним действительно имела место, а не пригрезилась Кальтеру после того, как он ушиб голову о парапет.
Но очень уж странной была та встреча. По законам Зоны, майор имел шанс убить контролера, лишь находясь от него на достаточном расстоянии – таком, чтобы псионик не дотянулся до сознания человека своими телепатическими «щупальцами». Однако супермутант стоял от интрудера в восьми шагах, а Кальтер сумел поднять на него оружие и выстрелить. Что-то здесь не срасталось. Тем паче что перед тем, как издохнуть, контролер несколько минут кряду «бомбил» мозг жертвы потоком псионического излучения. Майор помнил эту деталь их битвы с мутантом отчетливее всего, но лишь в образе дикой боли, распирающей голову изнутри. Кажется, при этом монстр еще что-то говорил. А может, и нет. Всякое могло почудиться, особенно когда твоя черепная коробка превращается в кипящий паровой котел.
И тем не менее Кальтер поймал себя на навязчивой мысли, что он упорно старается вспомнить, о чем именно толковал ему контролер. Даже если тот нес всякий бред, в этом бреду крылось нечто такое, от чего было невозможно просто взять и отмахнуться. И это «нечто» лежало не только за пределами Зоны, но и вне настоящего времени. Противный, будто жужжащий зуммер, сигнал из далекого прошлого. Узнать бы еще, как перерезать идущие к нему провода, чтобы этот сигнал заткнулся…
Впрочем, долгое восхождение по колодезной шахте стало для майора чем-то вроде медитации, восстанавливающей мысленный порядок и душевное равновесие. Постепенно от необъяснимого финала битвы с псиоником Кальтер перешел к обдумыванию насущных проблем и планов на ближайшее будущее. И когда верхолаз поневоле выбрался наконец из катакомб в хорошо известную ему лесную впадину, его волновали уже не слова контролера, а четыре захваченных «Монолитом» ракетных микрочипа.
К счастью, дальновидный Стратег предусмотрел подобный вариант развития событий и снабдил Кальтера инструкциями, к кому еще, кроме Сидоровича, можно обратиться в Зоне за помощью. Даже с учетом нынешней спорной репутации полковника Петренко Ведомство решило, что оно может положиться в критической ситуации на содействие отставного оперативника, каким бы идеалам он сегодня ни служил. В конце концов, «Долг» являл собой строгую военную организацию с четко прописанными принципами: бороться с порождаемыми Зоной аномальными явлениями и не дать им выплеснуться за ее пределы. Если кого и было привлекать здесь Ведомству в качестве союзников, то только дисциплинированных долговцев. Прочие группировки Зоны такого доверия не внушали…
– …Зона – это зараза, а «Долг» – антисептик, – заявил Кальтеру основатель и идейный вдохновитель этого клана генерал Воронин – такой же, как Петренко, оставной служака, для которого спокойная жизнь военного пенсионера была хуже проклятья. – Мы воюем с Зоной, а она тратит силы на борьбу с нами. Мы не стремимся ее победить, майор, потому что трезво осознаем, насколько могущественный противник нам противостоит. Но задача антисептика состоит не в излечении болезни, а в том, чтобы не дать заразе распространяться на здоровые ткани организма. Пока «Долг» помогает сдерживать рост этой гнойной язвы, лучшие ученые умы планеты ломают головы над изобретением эффективного лекарства, способного раз и навсегда покончить с Зоной. Они станут настоящими победителями в этой войне, а мы – всего лишь скромные солдаты, вносящие свой посильный вклад в общее дело… Но вас, майор, я так понимаю, подобные вещи не волнуют. Вы прибыли сюда с иной целью. Проникли к нам в штаб, как вражеский шпион. Требуете от меня выдать вам стратегическую информацию, утверждая, что действуете в наших общих интересах, но при этом не спешите вскрыть подоплеку навязываемого вами сотрудничества. Нет, майор, так дело не пойдет. Я могу с чистой совестью выдворить вас вон. Однако не сделаю этого лишь по одной причине: такие серьезные люди, как вы, нечасто захаживают к нам на огонек. Будет глупо отказываться от помощи столь солидной организации, тем более в нынешние неспокойные времена. Но ваши условия нас не устраивают. Согласитесь: обещание пойти и убить парочку монолитовцев – слишком мизерная цена в обмен на доступ к нашей базе данных. Давайте поступим следующим образом. Вы рассказываете, за кем или за чем именно охотитесь, а мы подробно знакомим вас с обстановкой. А потом, если вдруг выяснится, что на вашем маршруте обнаружится ненужная вам, но привлекательная для нас цель, с вами отправятся несколько наших разведчиков. Они прикроют вас и помогут сориентироваться в Зоне, а вы в свою очередь поможете им. Вот что мы понимаем под взаимовыгодным сотрудничеством. Таково наше встречное предложение. Что вы на него скажете?
– Справедливо, – согласился Кальтер. Нечто подобное он и предвидел, поэтому успел заранее обдумать свой ответ. Тем более что без помощников провести запланированную им операцию было невозможно. Ее схема нарисовалась в голове интрудера после того, как Петренко ознакомил его с опубликованным в сети объявлением «Монолита». Сектанты считали, что разыграли весьма сильный козырь, и это действительно было так. Но, выложив его перед Кальтером, они, сами того не подозревая, облегчили ему задачу, избавив майора от нудной поисковой работы и позволив приступить к конкретным действиям по возврату похищенных микрочипов.
– Что ж, я рад это слышать, – заметил Воронин. – Однако понимаю, что сами вы не станете с нами откровенничать, значит, буду задавать вам наводящие вопросы. Вероятно, мой заместитель тоже захочет вас о чем-нибудь спросить. Можете делать это в любое время, товарищ полковник, и напрямую, без обращения ко мне… Итак, майор, что вы не поделили с «Монолитом»?
Кальтер рассказал в общих чертах о причине своей заброски в Зону. Ровно столько, сколько ему
