ночью он, кровь из носу, обязан проникнуть на форпост «Монолита», чтобы завершить свою важную работу.
Одного лишь этого аргумента было достаточно, чтобы отвесить упрямой девчонке крепкий подзатыльник и, хорошенько пригрозив ей напоследок, продолжить путь к цели. Чего бы там ни натерпелась за последние дни Верданди, в данную минуту она мешала Кальтеру исполнять приказ, и этим все сказано. Но вот ведь оказия: майор стоял напротив готовой разрыдаться девочки и не мог поднять на нее свою тяжелую руку! Даже будучи уверенным в том, что строптивица этого заслуживает!
«Просто абсурд какой-то! – пронеслось в голове у интрудера. – Ребенок, которого я знаю от силы четверть часа, держит меня на месте, а я трачу время, думая, как мне от этого ребенка помягче отвязаться! Да о чем тут вообще можно думать! Съездить мерзавке по уху, и все дела! Но не сильно, а так, для острастки. А то вон шейка, как спичка, – чуть переусердствовал, и кранты гостье из будущего…»
Неведомо, чем в итоге завершилась бы эта самая необычная в жизни майора схватка со вставшим у него на пути противником – тоже, надо заметить, отнюдь не ординарным. Скорее всего, Верданди все же напросилась бы на трескучую оплеуху. Однако противостояние интрудера и девочки-подростка было прервано не Кальтером, а раздавшимся за стенами конторы хлестким металлическим щелчком. В воцарившемся после грозы затишье этот резкий звук настолько контрастировал с переливами многочисленных ручейков, что не расслышать его мог разве что глухой. Однако из двух находящихся в домике людей лишь майор распознал, что именно щелкнуло неподалеку и, главное, какие за этим последуют события. В чем бы и мог ошибиться «мизантроп», но только не в характерной прелюдии назревающего кровопролития – щелчке взводимого затвора…
– Ложись! – скомандовал Кальтер девочке, но, видя, что та продолжает испуганно хлопать глазами, грубо ухватил ее за шею и подножкой уронил на гнилой дощатый пол. После чего сам плюхнулся ниц рядом с Верданди. А в следующее мгновение домик накрыла новая буря. Только на сей раз рукотворная и куда более разрушительная.
Кальтер быстро определил по пулеметному грохоту, кто решил устроить ему и Вере жаркую кровавую баню. Этот изношенный, лязгающий при стрельбе «Миними» не так давно уже палил майору вслед, правда, безрезультатно. И вот у пулеметчика-сектанта появился вполне реальный шанс взять реванш, поскольку теперь преследователи подобрались к беглецу гораздо ближе и застали его врасплох. Удивительно, как монолитовцам удалось без единого звука прокрасться к домику по шуршащему гравию в своих массивных экзоскелетах. Хотя если предположить, что найденное сначала Верданди, а за ней и Кальтером убежище принадлежало сектантам, то у них вполне могла быть протоптана сюда потайная тропка – на случай именно таких внезапных визитов.
Обстрел здания велся лишь с одной стороны, и свинцовый шквал врывался в бытовку и остальные помещения через западные окна. Пули загромыхали по железным шкафчикам, разворотили стол, разнесли вдребезги чугунный умывальник и взялись дырявить обшарпанную штукатурку на стенах. Часть пуль и вовсе проносилась сквозь комнату, вылетая через окно с противоположной стороны. Единственное непростреливаемое пространство в бытовке оставалось лишь под подоконником у западной стены. Пробить двойную кирпичную кладку 5,56-миллиметровый «Миними» был не в состоянии. Поэтому, определив вектор вражеского обстрела, Кальтер сразу же оттащил за шиворот истошно визжащую девочку в безопасное место, а сам перевернулся на спину и, положив на грудь «ВМК», извлек из «разгрузки» осколочную гранату и вырвал чеку.
Кроме грохота пулемета, иных выстрелов слышно не было. Из этого следовало, что, пользуясь огневым прикрытием, двое других сектантов в настоящий момент подбирались к конторе, чтобы ворваться в нее, как только пулеметчик прекратит огонь. Весьма действенная штурмовая тактика: заставить всех выживших под ураганным обстрелом уткнуться мордами в пол, а затем ворваться в разгромленное помещение и подавить в зародыше любое сопротивление, на какое еще будет способен дезориентированный враг. Грядущая атака сектантов ожидалась с двух направлений: через вход и через восточные окна. Таким образом, загнанные пулеметной очередью к западной стене домика его обитатели оказывались в невыгодном для себя положении, будучи не защищенными от огня с другого фланга.
Конечно, враг мог разыграть нападение и по иному сценарию. Но Кальтер исходил из того, что ему противостоят опытные противники, которые предпочтут самый выигрышный вариант атаки остальным, уже не таким рациональным. Главное для монолитовцев, это не допустить паузы между прекращением «артподготовки» и началом штурма. То есть, пока грохочет пулемет, оба штурмовика обязаны выйти на диспозиции. Только таким образом захват конторы мог пройти в духе «блицкриг», без лишней суеты и потерь. Кальтеру во чтобы то ни стало требовалось не прозевать ключевую фазу вражеской операции, поскольку для него этот короткий миг затишья имел не меньшую стратегическую важность.
Как только умолк последний выстрел, интрудер, не вставая с пола, швырнул заготовленную гранату в восточное окно, но недалеко – так, чтобы она упала возле фундамента. Несмотря на готовность майора к вторжению, он все равно не мог полностью контролировать ситуацию, и потому, избавившись от гранаты, выкатился в проход и открыл огонь по двери еще до того, как в ней нарисовался ожидаемый «броненосец». Штурмовика, который должен был появиться у восточных окон, Кальтер пока не опасался. Заметил тот перелетевшую через подоконник гранату или нет, она в любом случае не позволит врагам провести синхронную атаку.
Интрудер спустил курок аккурат в момент взрыва, и хоть кирпичная стена обезопасила майора от осколков и каменной шрапнели, ударившая в окна звуковая волна заложила ему уши, наполнив голову противным монотонным звоном. Впрочем, легкая контузия была лишь малой платой за ту неоценимую услугу, какую оказала Кальтеру своевременно выброшенная граната. Она не только оградила его от нападения с фланга, но и отвлекла внимание ворвавшегося в дверь второго ходячего мини-танка.
Первые выпущенные интрудером пули угодили «броненосцу» в живот и грудь, однако не причинили врагу никакого вреда. Пуленепробиваемые бандажи экзоскелета без проблем выдержали несколько прямых попаданий, а сам тяжелый бронекостюм не позволил сектанту упасть под градом обрушившихся на него сокрушительных пулевых ударов. Штурмовик дал короткую очередь, но попал не в лежащего на полу майора, а в железные шкафы позади него. Поднятая пулеметным обстрелом пыль скрывала Кальтера, и сейчас враг стрелял наугад. Встретив грудью еще несколько пуль, он шагнул в прихожую и заметил-таки стрелка, но в этот миг рванула упавшая у фундамента граната.
Ее осколки, а также куски щебня и пыль ворвались через окна в здание и невольно заставили «броненосца» отшатнуться от оконного проема в глубь прихожей. Враг шагнул за перегородку и ушел из- под обстрела. На виду у Кальтера остались лишь торчащие из-за косяка правая нога и соответствующее плечо сектанта. Выбор целей был небогат, но это вовсе не заставило майора прекратить стрельбу. Перенеся огонь на нижнюю конечность «броненосца», интрудер добился желаемого результата гораздо быстрее, нежели паля по его бронированной груди. Две пули разорвали не защищенное бандажом подколенное сухожилие врага, но опять-таки экзоскелет не дал ему упасть. Что служило теперь, в общем-то, бесполезной поддержкой. Нога монолитовца была фактически наполовину оторвана и больше не могла привести в движение экзоскелетные усилители.
Взревев от боли, «броненосец» инстинктивно рванулся с места и шутя проломил комнатную перегородку, но именно этот рывок его и погубил. Стоять, не двигаясь, с пострадавшей нижней конечностью боец в экзоскелете еще мог, а вот ходить – уже нет. Левая нога сектанта послушно шагнула вперед, но отказавшая правая была отныне на такое неспособна. «Броненосец» совершил нечто похожее на неуклюжий фехтовальный выпад, снес стену прихожей, а потом утратил равновесие и рухнул на дощатый пол всей своей нешуточной массой.
Кальтер полагал, что у пронзительно вопящей Верданди хватит ума забиться в угол и не высовываться, в то время как майору разлеживаться на полу было некогда. Неизвестно, причинила ли граната ущерб второму штурмовику. И пока он не возобновил атаку вместе со спешащим сюда же пулеметчиком, интрудеру следовало избавиться от того противника, которого ему довелось обездвижить.
Подстреленный «броненосец» барахтался в обломках перегородки и раскуроченного им же пола, пытаясь превозмочь боль и продолжить бой. Кальтер, само собой, категорически не одобрил героизм противника. Вскочив с пола, майор подлетел к упавшему сектанту, ногой наступил на ствол его автомата, после чего упер дуло «ВМК» в забрало вражеского шлема и спустил курок. Выпущенная в упор очередь вдребезги разнесла поляризованное стекло и превратила в кровавое месиво находившееся за ним лицо
