ценными предметами. Это могли быть цветные стеклышки, пуговички, дохлая мышь, какой-нибудь чудесный жучок или даже конфетка.
Мама не могла нами нарадоваться:
— Я всегда говорила: в вас играет моя кровь.
Про кровь нашего папочки она никогда не вспоминала, поскольку и сама хорошенько не знала, кто из множества ее кавалеров мог быть нашим папой.
Но всему приходит конец. Когда иссякли охотники любоваться отрезанным ухом, наш гешефт заглох. Бедолага Макс не мог этого пережить. Он со слезами на глазах умолял меня, чтобы я отрезал ему другое ухо, но я хорошо понимал, что это едва ли по второму разу кого-нибудь заинтересует.
И тогда мы начали думать, что бы такое у Макса еще отрезать. Долго мы думали, пока наконец Макс не сообщил с таинственным видом, что у него есть одна странная штучка, которая ему совсем не нужна, и он бы с радостью ее лишился. Но когда он показал эту штучку, то я не захотел брать на себя тяжкого греха.
— Макс, — сказал я, — ты еще слишком мал и не можешь правильно оценить стоимость этой штучки. Но когда подрастешь, она тебе когда-нибудь будет очень нужна.
Словом, хочешь не хочешь, а пришлось нам искать другой заработок.
В ту самую пору забрел на наш двор пьяница и уснул, а наша свинья подкралась и перекусила ему горло. А так как она, как редко какая свинья, скупой не была, то еще и кабанчика позвала и давай себе лакомиться.
Услышав слишком громкое хрюканье и чавканье, выбежали мы с матушкой и отогнали шалунов. Но было слишком поздно, пьянчужка отошел в лучший мир. И тут седую головоньку нашей мамочки посетила смелая мысль: чтобы добро не пропадало и пока еще мясцо не завонялось, напечь из останков этого пьяницы шницелей.
Недолго думая, затащили мы его в подвал и живо раскроили от сиськи до письки. Поскольку кожа уже была попорчена, мы ее закопали, а мясо, отделив от костей, пропустили через мясорубку.
На следующий день над дверью нашего дома красовалась вывеска:
ПОД ЗЕЛЕНОЙ СОБАКОЙ
Тут можно вкусно пообедать и переночевать в обществе несравненной Лолиты
Несравненной Лолитой, конечно, была наша мама. Она обзавелась черным кудрявым париком и совсем неплохо выглядела, хоть ее формы уже не могли сдержать никакие резинки и корсеты.
Таким образом, наша работа состояла в том, чтобы кормить ночующих самыми разнообразными мясными деликатесами, щедро приправленными цикутой. Когда гости расходились по отведенным комнатам, то сразу интересовались несравненной Лолитой. Каково же было их смятение, когда оказывалось, что это наша мама. Но другого выхода не было — несравненная Лолита заходила в каждую комнату по очереди и вынуждала совокупляться, совмещая приятное с полезным.
На рассвете ни один из клиентов уже не дышал, и тогда для нас с Максом начиналась настоящая работа. Хотя и часто заходили посетители «Под зеленую собаку», но все же мяса оставалось столько, что приходилось вывозить его на рынок. А тут еще и костей до фига накопилось, весь подвал был ими загажен. И я предложил маме варить из них мыло. Тут работы навалило столько, что мы совсем ухайдокались.
Однажды вечером мы после долгого совещания решили, что Макс следит за огородом (весь огород мы засеяли цикутой и беленой, чтобы была приправа к мясу), а также за котлами, в которых вывариваются кости и жир. На меня легла вся работа по разделке, а на маму — кухня и роль несравненной Лолиты.
Но мы все равно не справлялись, и тогда мама предложила привлечь к компании своего брата, а моего дядьку.
Дядька жил за городом на хуторе, и было у него три подсвинка: мой ровесник Бодя и близнецы — Милька и Филька. Про дочку расскажу позже. Дядька занимался тоже неплохим гешефтом: ловил котов да собак и вываривал мыло, которое, конечно, не могло конкурировать с нашим. Тетка шила из кошачьих и собачьих шкурок норковые и лисьи меха, так что их хозяева очень ругались на то, что за ними по улице всегда бегает с десяток котов и собак, должно быть, близких родственников лисьего меха.
Итак, меня отрядили идти на переговоры. На всякий случай я прихватил с собой топор и спрятал его за пояс под курткой.
На хуторе было тихо. Осенний ветер развлекался несчастными листьями. Тетка сидела на пороге и толкла масло. Вряд ли оно было коровьим.
Я вежливо поздоровался и спросил, есть ли дядька.
— Есть, есть, иди за хату. Он там хозяйничает.
За хатой старый сычуг[1] дядька и трое его балбесов как раз свежевали котов.
— Бог в помощь! — поздоровался я.
— О, кто к нам пришел! — отозвался Дядька, делая вид, что очень рад, а вся троица его выблядков порастянула рты до ушей, оголяя желтые реденькие зубы. — Каким ветром тебя занесло?
— Тем ветром, что метет бабки.
Услышав про бабки, дядька заинтересованно взглянул на меня, вытер окровавленные руки о траву и подошел ближе.
— Ну что ж, поговорим. Но пусть сначала мои хлопчики посмотрят, нет ли у тебя за пазухой какой- нибудь глупости, которая может пальчик поранить.
При этих словах его трое бекасов[2] метнулись ко мне и уже хотели исполнить повеление своего папочки, но я вовремя прервал этот порыв, угостив старшего обушком по головке.
— Э-э, — заметался дядька, — я пошутил.
— Приберегите такие шуточки для работенки, которую я вам собираюсь подбросить.
На Бодя вылили ведро дождевой воды, и он очухался. Сели мы под деревом на траву, и я им начал рассказывать.
— Так вот, дело такое. Открыли мы с матушкой шинок «Под зеленой собакой», куда немало гостей заходит, но никто не видел, чтобы они оттуда выходили.
Дядька многозначительно переглянулся со своими гавриками, а я продолжил:
— Кормим их мясцом, а остатки мясца продаем на рынке. А еще вывариваем мыло из очень доброкачественных костей и жира. Может, слышали про мыло «Китайский апельсин»?
— Чего ж не слышал. Это лучшее мыло из всех, какие есть. Я и сам часто им пользуюсь.
— Так вот мы его и варим. Хотя, правда, не пользуемся.
— Так вы его варите из тех костей, которые отделяете от того мяса?
— Эге же.
— А мясо у вас появляется после того, как куда-то пропадают ночевальники?
— Вы правы.
— А ночевальников кормите мясом, которое появилось после того, как освободилось место от их предшественников?
— Какой же вы, дядя, сообразительный! — воскликнул я восхищенно.
Дядька задумался, трое мерзавцев тоже наморщили свои приплюснутые лбы, делая вид, что сильно мысли их мучают.
— Гм-м… — наконец промямлил дядька. — Так ты хочешь предложить мне союз?
— Вы, дядя, как будто мои мысли читаете.
— А ты не боишься, что я сдам вас?
— Не-а.
Дядька удивленно поднял брови:
— Почему?
— Потому что мы с Максом несовершеннолетние и суд решит, что это нас мамуля сбила с пути
