внимания.
Со скрипом отворилась калитка локального сектора и к бригаде, поскрипывая начищенными хромовыми сапогами, быстрым шагом направился подтянутый, розовощекий лейтенант.
– Подравнять пятерки, – скомандовал горилоподобный, золотозубый зек-бригадир по прозвищу Кинг- Конг, и доложил проверяющему:
– В бригаде номер пятьдесят пять сорок шесть человек.
Лейтенант быстро пересчитал зеков и махнул рукой.
– Можете разойтись.
Кинг-Конг сразу же перехватил инициативу.
– Через десять минут строем идем в клуб. На уборку лагерных туалетов остается последняя пятерка.
Бугор, стащил меховую рукавицу, пальцем величаво указал на Левшу и сверкнул золотыми фиксами.
– Ты за старшо?го. Параши должны сиять и пахнуть. Я проверю лично. Когда, после обеда, придавит на клапан и пойду на дальняк*. 'дальняк- туалет. 'лагерн. жарг.'.
По бригаде прокатился громкий смех. 'Опущенные', все как один, с интересом посмотрели на новичка и стали весело, и с притворной завистью, обсуждать его назначение на такой завидный государственный пост.
Тыквоголовый Губернатор, уже мысленно представлявший себя на скамейке в теплом лагерном клубе, засопел от возмущения, покрутил головой в разные стороны, тем самым выражая несогласие, и простужено промычал:
– Я четвертое воскресенье остаюсь на хозработы. Это несправедливо. Я буду жаловаться начальнику отряда, – проворчал педофил, задыхаясь от возмущения, и почему-то прикрыл ладонью подбитый глаз.
Стоявший в первой пятерке пожилой, вислозадый кореш бригадира по кличке Лисий Хвост, моментально отреагировал на жалобу педофила.
– Все претензии принимаются после отбоя. Но не забывай, что если счастье лезет сзади, не отталкивай ногой.
– Лисий Хвост заливисто захохотал и, размахивая над головой грязным носовым платком, пустился в пляс.
Кинг-Конг огромной пятерней одобрительно хлопнул приятеля чуть пониже спины и пробасил:
– Делай, делай, петух престарелый. Попадешь ко мне ты в лапы духовкой своей белой.
Хвост пронзительно, как пьяная деревенская баба на масляной неделе, взвизгнул, сделал несколько балетных 'па' и глубоко поклонился публике. 'Обиженные' дружно зааплодировали. Внимание аудитории переключилось на танцора и все забыли о недовольном Губернаторе и, о стремительно пошедшем вверх по служебной лестнице, Левше.
– Ну, что вы куры, раскудахтались, – негромко напомнил о себе Левша. – Забыли свой насест?
– А этот наглый гусь откуда к нам залетел? – Возмущенно кивнул в сторону Левши бригадир.
– К тебе, Обезьян, идет счастье спереди, – недобро ухмыльнулся Левша, направляясь к бригадиру и одной рукoй поправляя промежность, а другой внутреннюю сторону бедра. – Прошу всех запомнить, когда я иду, все расступаются.
Левша сдернул с головы ушанку, растолкал поломавших пятерки, сгрудившихся зеков и вплотную приблизился к бригадиру. Привыкший к беспрекословному подчинению, Кинг-Конг от удивления открыл золотозубый рот и, почуяв неладное, попятился было назад, но Левша, захватив его двумя руками за ворот бушлата, несколько раз ударил коленом в пах, а когда противник согнулся от боли, резко дернул на себя и встретил ударом стриженой головы в переносицу. Обезьян, как-то боком и головой вперед, неуклюже раскинув в стороны руки, завалился на плац. Переносица у него провалилась, а белый снег вокруг головы окрасился красной рябью.
– На уборку параши остается первая пятерка. – Левша вплотную подошел к ошалевшему Хвосту, – расслабь булки, балерун дырявый. На этот раз тебя пронесло. Назначаю тебя смотрящим параши. До конца твоего тухлого, позорного срока.
Левша несколько раз ударил пытавшегося подняться бригадира ногой в живот, ребром ботинка наступил на горло и приказал Хвосту:
– Возьми пару человек покрупнее и волоките Обезьяна на санчасть. Сегодня выходной, и если лепилу (лепила*- врач (лагерный жаргон)) там не застанете, сбегай на первый отряд и спроси Шукуна. Он на воле шаманом был, а сейчас на зоне фельдшером срок добивает. Он быстро бугра на ноги поставит. А то, вы без него оборзеете и нюх потеряете. Скажи Шукуну, что я просил. Вечером зайду и отблагодарю. И прошу запомнить. Когда иду, все расступаются. Так было, есть и будет.
И, указывая на Тыквенного педофила, добавил:
– Это мой друг и семейник. Если какая-то падаль ещё раз прикоснется к нему, хотя бы мизинцем, обеспечу ему путевку на инвалидную зону с первой группой инвалидности. А первую группу получают только лежачие больные.
Левша зачерпнул горсть снега, и тщательно вытер попавшие на ботинок капли бригадирской крови.
– Да, и вот еще что, – обратился к 'опущенным',- с сегодняшнего дня называете бригадира просто Конгом. На Кинга не тянет. А лучше, по-русски Обезяном.
Неделя прошла спокойно, а к субботе над Губернатором опять начали сгущаться тучи. В пятницу вечером пятая бригада, дождавшись своей очереди, отоваривалась в лагерном ларьке. 'Обиженные' шли в магазин последними, и ассортимент продуктов был почти исчерпан. В продаже оставалась только баклажанная икра, маргарин, черный хлеб, зубной порошок, гуталин, шнурки и немного конфет 'Раковая шейка'. Конфет хватило только первой бригадирской пятерке, а остальным пришлось довольствоваться икрой, маргарином и гуталином.
Поздно вечером по бригаде прошел слух, что у одного из счастливцев, которому достались 'Раковые шейки', пропал из тумбочки кулек с конфетами и губная гармошка. Всем было ясно, что в бригаде появилась 'крыса' и ее надо найти. Первым ясность внес шнырь бригады, убиравший в этот день помещение барака и обнаруживший обёртки от конфет в проходе, где квартировал Тыквоголовый.
– Вот где собака зарыта, – возмущенно заорал уборщик и побежал докладывать 'обиженным' о своей находке.
Когда Губернатор после вечерней проверки хотел, было улечься спать, то обнаружил под подушкой горсть злополучных конфет, а под одеялом разбитую на мелкие куски стеклянную банку. Ошарашенный Губернатор разыскал Левшу и хриплым голосом сообщил:
– Меня хотят обвинить в крысятничестве. Подложили 'Раковые шейки' под подушку. А я ни сном, ни духом. Говорят, что пойдут к смотрящему зоны и, если тот даст 'добро', мне сломают руку.
– Не падай духом, смотрящий сейчас на подвале, в 'Шизо'* (штрафной изолятор) и выйдет только завтра под вечер – успокоил его Левша – догадываюсь, откуда ноги растут. И завтра найду настоящую 'крысу'. А пока не отходи от меня ни на шаг.
И, немного подумав, добавил:
– Самое главное, это что бы они ни читали Джека Лондона. Но если судить по их одухотворенным лицам, то бояться нечего. Думаю, что дальше букваря у них дело не пошло.
– Причем тут букварь и Джек Лондон? – простонал Губернатор – Я могу без руки остаться.
– Да, это так, к слову. А, если серьёзно, то нам помочь сможет только Шукун. Он твердо заявляет, что когда курнет, видит прошлое и будущее. Вот пусть скажет кто конфеты и гармошку 'скрысил'. Пойди в этот курятник и объяви, что завтра я приглашу шамана, и он уличит 'шушару'.
Поздно вечером следующего дня Левша собрал бригаду 'обиженных' в узком барачном коридоре и выстроил вдоль стены у дверей умывальника.
– Я просил Шукуна помочь найти 'крысу', но он сказал, что по таким мелочам духов тревожить опасно, и отказался. Духи могут рассердиться и наказать виновного слишком строго. Когда попросил вторично, шаман сказал, что найти виновного поможет его кот. Уже были случаи, когда он находил 'крысу' на других отрядах. Дело верное. Коты крыс не любят.
Левша расстегнул бушлат, извлек из под полы толстого, черного, ленивого кота и незаметно придавил
