нескоро. А, может статься, что он закончит свои дни в очень дорогой психиатрической больнице', – предположил Левша.
Он вышел на крыльцо и увидел как оба автомобиля, рванув с места, скрылись в потоке машин.
'Эксцентричный нувориш хочет откупиться от судьбы мелкой монетой и сгрузить на меня свой душевный груз,- сделал он вывод.- Вот он меня и разыскал. Видать, проклятый Аурум начал разъедать сознание, Такой дешевый номер у него не пройдет. Мне и без его подачки живется неплохо. Лишь бы 'педофилы' не часто попадались на пути. А на главную роль я не гожусь. Долго гримироваться. Пусть лучше ди Каприо за меня отдувается. Ему не привыкать. И на дуэль никого вызывать не стану. Она его сама заездит. В папашу, видать, характером. Да и на остров Маврикия вряд ли её повезу. Возраст не тот. Пора и о душе подумать. Мне уже разонравилось всё то, что принадлежит другим. Слишком высокую цену Богу приходиться за него платить'.
Поравнявшись с урной для мусора, Левша приостановился и бросил в нее нераспечатанный пакет.
Поздно вечером, перечитывая Откровение от Иоанна, Левша в 3-й главе наткнулся на строки: 'Ибо ты говоришь; я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды: а не знаешь, что ты несчастен и жалок, и нищ и слеп, и наг'. В одночасье, он понял, что большие деньги не самый короткий и верный путь к счастью. А богатые люди не самые благословенные Богом на земле. Не зря же Создатель послал Сына своего единородного в семью простого плотника. А в ученики Иисусу дал бедных рыбаков, мытарей и грешников. И эта мысль стала для Левши самым великим откровением Христа, переданным нам через Священное Писание.
'Напрямую об этом не сказано и пусть Господь меня простит, если я понял что-то не так', – подумал Левша, закрывая Библию.
'Странно, но мы с ней даже не познакомились, – мелькнуло в голове, – но это и к лучшему'. Левша достал визитную карточку, и, не читая, поднес к огню.
Эпилог
Левша давно собирался сходить на могилу своего учителя Никанора Катсецкого. На следующий день наступила оттепель, и он воспринял это как указание свыше. Ближе к вечеру Левша прихватил кирку с короткой ручкой, заехал на базар и купил букет роз.
Пока он плутал по заснеженному погосту, наступили ранние январские сумерки, и он с чудом разыскал последнее пристанище Никанора. Кто-то заботливый положил на могилу плиту из мраморной крошки.
' Скорее всего, конопатая медичка руку приложила по старой памяти',- подумал Левша.
От времени, жары, холода и ветров бронзовая надпись потемнела и выветрилась, а мраморная крошка начала осыпаться. Плита дала трещину, из которой, вопреки времени года вырвался и ушел в побег тонкий кленовый росток. Левша положил в трещину букет цветов, на глаз рассчитал расстояние до изголовья и стал подкапываться под плиту. Земля промерзла не глубоко и через полчаса кирка ударилась в проржавевшую жесть.
Разобрав дома жестяную упаковку, он отбросил свои опасения. Дальше жести ржавчина не пошла. От коррозии парабеллум спас трехсантиметровый слой солидола. Консервация не подвела. Левша разобрал пистолет, протер ветошью каждую деталь, смастерил из стальной проволоки шомпол и до блеска прочистил ствол. Разобрав обойму, взвесил на ладони девять патронов.
'Надо будет проверить их на боеспособность. Столько лет прошло. Порох мог слежаться и потерять воспламеняемость. Да и капсюль мог послужить причиной осечки',- подумал Левша. Он собрал пистолет, и не вставляя обоймы, проверил спусковой механизм. Парабеллум действовал безотказно. Левша вставил обойму и дослал патрон. Смертельная машина была готова к бою.
На следующий день он выехал за город и прихватил пистолет, Левша решил проверить боеготовность парабеллума, а, заодно, и поупражняться в стрельбе. Он оставил машину на обочине, углубился в посадку и на краю ложбины, на опоре высоковольтной вышки закрепил, одетый на 'плечики' мешок из под сахара. Отсчитав шагами пятьдесят метров, стал к мишени спиной, дослал патрон, резко повернулся и, почти не целясь, коснулся пальцем спускового крючка. С такого расстояния Левша не ставил перед собой задачу попасть точно в начерченный черной краской круг в левой части мешка. Это упражнение называлось ' Стрельба по контуру'. Стрелок не тратил времени на прицеливание, и если с первого выстрела попадал в корпус противника, то на некоторое время выводил его из строя и получал шанс на победу.
Поймав глазом мишень, Левша плавно нажал на спуск. Кисть приготовилась погасить отдачу и, не получив ожидаемой нагрузки, непроизвольно расслабилась. Непривычно сухо щелкнул боек, и выстрела не последовало. Парабеллум дал осечку.
' Перехвалил его Никанор,- подумал Левша,- а. может порох слежался или капсюлю срок вышел', Он вынул из рукояти обойму, потянул на себя затворную рамку и на траву упал давший осечку патрон. Стрелок вставил обойму, дослал очередной заряд и еще раз нажал на спусковой крючок. Результат был тот же самый. После третьей неудачной попытки Левша положил на ладонь не выстрелившие патроны и стал внимательно их изучать.
Может это был облегченный вариант ' Русской рулетки' с долей вероятности один к десяти?- подумал Левша.- Он представил, как Катсецкий высыпал из девяти патронов порох, добавил к ним один боевой и. смешав, зарядил парабеллум. Но, в таком случае вероятность того, что в стволе окажется боевой патрон, была не велика. Эта версия не выдерживала критики.
' Вот так подготовка к войне,- подумал Левша,- это больше похоже на саботаж'.
Концы не сходились с концами, и это наводило на размышления. Левша вставил бесполезные патроны в обойму, загнал её в рукоятку парабеллума и, свернув мишень, пошел к машине.
Как-то, в долгий зимний вечер в учебнике по римскому праву Левше встретилось выражение 'Беллюм цивиле', что в переводе означало 'Война гражданская'. Латинское 'Беллюм' почти буква в букву совпадало со второй половинкой названия никанорового пистолета, – 'Захочешь получить камни – готовься к войне', – были последние слова Ката. Когда Левша в словаре нашел перевод слова 'пара' и это оказалась 'подготовка'. Все стало на свои места. 'Захочешь получить камни – они в пара беллюме', – завещал Никанор своему кату.
Поздно вечером Левша закрепил на кухонном столе ювелирные тиски, зажал в них патрон, пассатижами осторожно повернул и выдернул пулю.
Как он и предполагал, Катсецкий оказался человеком слова. В гильзе вместо пороха находились три некрупных бриллианта. Всего в девяти патронах было двадцать шесть самоцветов. Немного настораживало, что все камни были мелкие и правильной формы, а Левша помнил, что в тот вечер в руках у Никанора было несколько крупных овальных бриллиантов.
'Просто они были крупнее, чем девятый калибр гильзы, и Кат, проглотив, все-таки прихватил их с собою, – решил он. – А мелкие камни принадлежат мне по праву. Это плата за тот выстрел, который Никанор не решился сделать сам. И так обманул судьбу', – подумал Левша.
К полуночи дождь закончился, но где-то далеко за лесом гремела гроза. Левша наблюдал, как в распахнутое настежь окно влетел жук-рогач. Непрошеный гость покружил под потолком, смахивая тонкими прозрачными подкрылками пыль с пожелтевшей лепки, слету ткнувшись рогами в зеркало, как шарик на резинке, вылетел на волю. Скорее всего, он по ошибке, принял отливающую серебром зеркальную поверхность за окно в тот далекий и прекрасный мир, где нет болезней и нет места тревоге и печали, где не гремят грозы и не льют холодные ливни, где круглый год цветет под окном сирень. Где всегда тепло и белые березы роняют тихий дождь своих бриллиантовых слез.
От автора
В свете этого повествования не покажется странным, что я советовал бы Вам никогда не искать
