этот раз попытка оказалась успешной.
* * *
Сухой и горячий солнечный свет, врывался в незашторенное окно, заполнял собой всю комнату и теперь бессовестно просачивался сквозь ресницы. Не открывая глаз, Маруся приложила руку к голове и удивилась, насколько та была горячей. Даже волосы накалились. Внезапным оглушающим ударом вернулась память и Маруся вспомнила, что в комнате она не одна. Нет, нет, нет... Она в постели с Юки? То, что вчера изможденному сознанию казалось чем-то естественным и невинным, теперь заставляло сгорать со стыда, еще даже толком не проснувшись. Все так же раскинувшись на спине, Маруся повернула голову и, приоткрыв один глаз, посмотрела перед собой. Он был здесь, рядом, и даже ближе, чем можно было ожидать. Лежал, подперев голову рукой и, со всей азиатской невозмутимостью, рассматривал марусино тело. Стараясь не подпрыгнуть до потолка, Маруся опустила глаза и увидела нечто ужасное. Полы халата распахнулись, открыв обнаженную грудь.
НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!!!!!!!!!!
Маруся быстро отвернулась от Юки, запахивая халат и для надежности натягивая одеяло.
— Очень красиво, — наконец выговорил Юки.
Маруся накрылась одеялом с головой.
Лишь бы он ушел, лишь бы он ушел, лишь бы он ушел... — сметая все на своем пути, неслась волна стыда, обжигая уши и щеки. Лишь бы он не начал приставать, не полез, не протянул руку... Маруся зажмурилась. Кровать легонько продавилась вниз и отпружинила. Маруся услышала, как Юки встал и вышел. В этот момент она могла поклясться, что испытала сильнейшее разочарование от того, что он так и не полез... но тут же, усилием воли, уничтожила эту мысль, разорвав несчастную на тысячи кусочков. «А если бы полез?» — строго спросил внутренний голос с дурацкой интонацией старой училки, — «Что бы ты стала делать?» и от пронесшихся перед глазами ярких образов быстро закружилась голова. Маруся вынырнула из-под одеяла и глотнула воздух. Паника отступила, а прояснившееся сознание спросило уже совсем другим голосом, ехидным и молодым... «А почему он к тебе не полез?»
Маруся встала с кровати, закутавшись в рыхлое пуховое одеяло, и подошла к зеркалу. Припухшие от слез глаза и губы, рассыпавшиеся волосы, красивая шея, тонкие ключицы. Прекрасная, юная и соблазнительная...
— Смотришь, все ли на месте? — раздался неожиданный голос за спиной. Маруся посмотрела на отражение Юки и снова покраснела.
— Я ничего не брал, — улыбнулся он и развел руками. — Завтракать будешь?
Маруся потуже затянула на себе одеяло.
— Ты что, онемела?
— Нет.
— В любом случае, я уже заказал, — буднично отчитался Юки, скинул кроссовки и, подпрыгнув, свалился на кровать.
Словно в подтверждение его слов в дверь постучали.
— Открой, если не сложно? — ослепительно улыбнулся наглец, пустив в ход все свое обаяние.
Маруся решила, что сопротивление будет казаться абсолютным ребячеством и, как взрослая, уверенно открыла дверь. Начищенный до блеска молодой японец вкатил в номер сервировочный столик и, оценив ситуацию, казалось начал сверкать еще ярче. Маруся зачем-то открыла рот, словно собиралась что-то сказать, оправдаться, объяснить, что все не так, как он думает, но потом лишь плотно сомкнула губы и, подобрав одеяло, протиснулась в ванную комнату. Это был первый раз, когда она проснулась в одной постели с парнем, да еще и голая, и в гостиничном номере... И этот официант, как в настоящем кино про любовь, с понимающим взглядом... И пусть ничего не было, Марусе казалось, что она стала старше и опытней. Она даже сама открыла дверь... кутаясь в одеяло. Со своими голыми плечами и горящими щеками.
Чтобы охладить поток сознания, Маруся влезла в душевую кабинку и окатилась ледяной водой. От резкого перепада температуры перехватило дыхание, а в ушах затрубили фанфары. Маруся быстро вырубила воду и рассмеялась, вдруг почувствовав себя бесконечно счастливой. Он и она вместе, молодые, красивые, влюбленные и злые!
— Тихо, — сказала сама себе Маруся, рассматривая отражение своего светящегося лица в хромированной ручке душа, — хватит лыбиться, а то щеки треснут.
Маруся снова включила ледяную воду и направила поток прямо себе в лицо. Какая же ты дура, Гумилева, повелась на смазливого парня, как малолетка!
* * *
На завтрак был нежнейший омлет с тающим беконом и сладким горошком, кофе, апельсиновый сок и пухлые шоколадные кексы с хрустящими крупинками сахарной глазури. Они сидели на полу, упершись спинами в кровать и вытянув ноги. Между ними лежал поднос с едой и, Марусе казалось, что из-за него они сидят слишком далеко друг от друга. Хотелось нечаянно прикоснуться к плечу Юки или задеть его голой коленкой, но на деле, Маруся старалась даже не смотреть в его сторону и глупо пялилась в экран телевизора. Показывали скачки и переполненный ипподром, с возбужденными людьми, вскакивающими со своих мест, перевешивающимися через перила, кричащих что-то взмыленным от усталости лошадям.
— На кого ты поставила? — нарушил затянувшуюся паузу Юки и посмотрел на Марусю.
— Ни на кого... — растерялась Маруся. — А надо было?
— Зачем же смотреть скачки, если ты ни на кого не ставила, — удивился Юки, — Вот смотри, я твой портрет нарисовал.
Он протянул Марусе свою тарелку. На аккуратной окружности омлета горошком была выложена улыбка и два глаза.
— Это не портрет, а автопортрет, — сказала Маруся, — потому что этот омлет похож на тебя, а я не такая.
— А какая? — серьезно спросил Юки.
Маруся вытащила из чашки чайную ложечку, облизала и осторожно подправила улыбку, опустив уголки и нарисовав печальную рожицу.
— Почему ты не выбрала лошадь, когда их показывали в начале? — спросил Юки, наблюдая за тем, как меняется настроение его омлета.
— Ну не знаю... — промямлила Маруся, — я думала о другом.
Она вернула тарелку и Юки ухмыльнулся глядя на несчастную рожицу.
— Я не могу есть такой кислый омлет, у меня будет расстройство... — решительно сказал он. — О чем ты думала?
— Не понимаю, зачем ты так со мной поступаешь, — сказала Маруся.
Юки взял нож, осторожно разрезал омлет напополам и слегка наклонил голову, словно оценивая взглядом со стороны. Он был так увлечен, что, казалось, пропустил слова Маруси мимо ушей.
— Не понимаю, мы друзья или враги... — нерешительно продолжила Маруся. — Не понимаю, что ты чувствуешь. Злишься или уже простил...
Выложив две половинки омлета рядом, как два ровных холмика, Юки украсил каждый горошиной и
