Вот так вот! Имя у него все-таки имелось.
Просто тем, кто держал его в плену, знать это было вовсе не обязательно.
А кроме имени сохранились еще и воспоминания. Вернее, их осколки, буравящие мозг яркими образами и ощущениями. Удар по голове, едва не отправивший его к праотцам, не только пробил череп, но и основательно перетряхнул все его содержимое. Воспоминания разбились на сотни кусков, не все из которых удачно состыковались между собой. Попытки вернуть все на свои места оборачивались приступами мигрени, во время которых ему хотелось биться головой о стену, лишь бы унять тупую ноющую боль, поселившуюся внутри.
Перед глазами мелькала вереница лиц, и не каждое он мог опознать и назвать, но даже безымянные никуда не уходили. Он их помнил.
С недавних пор его жизнь сильно обесценилась. Прошлое превратилось в зыбкое болото боли, к которому не хотелось возвращаться. Будущего он не видел. В настоящем у него почти не осталось побудительных мотивов для того, чтобы жить и действовать. По сути, сохранился только один – горевший в мозгу ярко, точно фонарь в безлунную ночь.
Этот мотив был неотъемлемо связан с образом сестры. Вернее, с образами: в сознании облик высокой красивой девушки, погруженной в задумчивую печаль, постоянно мешался и замещался образом жизнерадостной маленькой девочки лет пяти-шести, с огромными васильковыми глазами и светлыми, почти пепельными волосами. Всякий раз, когда он думал о ней (о девочке, а не о девушке), об ее утрате, пальцы сами сжимались в кулаки с такой силой, что ладонь покрывалась кровавыми пунктирами – следами от вонзившихся в плоть ногтей…
Нет, не сейчас.
Сейчас не время!
Негромко вздохнув, человек со светлыми волосами открыл глаза, покрасневшие от усталости и недостатка сна, и поднялся с обтянутого кожей ложа. Оказавшись на ногах, он на мгновение замер, силясь побороть тошноту, комом подступившую к горлу. Пол под ногами мягко водило из стороны в сторону в такт движению поезда, увлекаемого на восток каменным исполином. Качка напоминала морскую (как и морские словечки в жаргоне обслуги), но тошнило Тибура вовсе не по этой причине: организму до сих пор аукалась портальная переброска на дальние расстояния.
Когда неведомая сила буквально разрывает тебя на мельчайшие части, проносит через сотни и тысячи миль и вновь вылепливает по образу и подобию, сохраненному благодаря магии, вполне естественно чувствовать себя так, словно тебя наизнанку вывернули. То еще удовольствие…
Если подумать, мне, пожалуй, повезло, без всякого воодушевления подумал светловолосый. Нередко людей после телепортации выворачивает наизнанку не в переносном, а в самом что ни на есть прямом смысле этого слова. Он ничуть не преувеличивал. Порталы дальней переброски – штука более чем ненадежная. Но если Владыка Варкаташа приказывает поторопиться… как тут ослушаешься?
Мысли показались ему праздными, и свежеиспеченный слуга и соглядатай тортар-эребского эмира раздраженно потряс головой, пытаясь от них избавиться. Чтобы окончательно побороть тошноту он несколько раз шумно сглотнул, после чего придвинул к себе столик и поставил на него небольшой черный саквояж человека, которого до сих пор видел один раз.
Сначала – живым, целящим в него из пистолетов, а затем мертвым – с горлом, перерезанным от уха до уха.
До того, как предсмертная агония скривила черты лица убитого, оно казалось даже не столько изумленным, сколько возмущенным. Он, похоже, и не думал, что эту жизнь придется оставить вот таким вот манером: без всяких церемоний и скидок на высокое происхождение. Что ж, некоторым не везет по- крупному.
С затеей на Свинцовой Тропе все получилось так, как и планировал человек, называвший себя Дэрек Джекоби и носивший приметную шляпу с белым пером.
Пока пассажиры поезда, атакованного людьми Джекоби прятались под вагонами или пытались организовать сопротивление, а потом, сгрудившись у самых ног Топтуна, хлопотали вокруг подстреленного аристократа, вторая группа головорезов Дэрека Джекоби, включая Тибура, делала свое дело. Они захватили «золотой» вагон, предназначенный для людей из высшего сословия.
К его удивлению это оказалось несложно. Головорезы заранее залегли у самой Тропы, накрытые толстыми плащами, обложенными сверху кусками степного дерна (нехитрая, но вполне действенная маскировка). Когда поезд встал, они оказались почти у самого вагона. Джекоби не только все рассчитал до мелочей, он даже удивительно точно вымерил расстояние от разрушенного участка Тропы до того места, где должен был оказаться «золотой вагон».
Правда пассажир каюты оказался парень не промах. Он не поддался внешней панике, охватившей прочих, но хладнокровно ждал нападения с двумя пистолетами в руках, здраво рассудив, что если поезд сумеет отбиться от налетчиков, то обойдется без помощи одного-единственного человека. А если не сумеет, то бой налетчикам лучше давать в тесном помещении, где численное преимущество будет сведено к минимуму, и можно прикрыть спину.
Вот только со спиной он крепко промахнулся.
Не стоило – даже на мгновение – поворачиваться затылком к окну.
Тибур не знал, как называлось странное и страшное оружие, которое использовал один из громил Дэрека – чернобородый и смуглокожий головорез, которого звали Хадер-Алай. Оно представляло собой большой круг на веревке, внутренняя сторона которого была усеяна острейшими лезвиями. Первым ворвавшийся в каюту покойника через дверь Тибур, успел увидеть направленные в его сторону пистолеты и прочесть в сузившихся глазах свой приговор, вынесенный с мрачной решимостью. Пальцы уранийского аристократа напряглись, преодолевая сопротивление взведенных курков… но секундой раньше пресловутое кольцо, влетев в раскрытое окно, упало на плечи нобиля. Тот всего и успел – опустить глаза, чтобы полюбоваться неожиданным «украшением». А затем Хадер-Алай дернул веревку и лезвия беззвучно вошли в плоть, перерезав горло почти до шейных позвонков.
Крови было много, а заливать каюту в планы не входило. Действуя быстро и ловко, Тибур обмотал труп своим толстым плащом, а затем выбросил его в окно прежде, чем ткань успела пропитаться. Еще несколько секунд ушло на то, чтобы пристроить тело аристократа в ямке у сияющей Тропы, накинуть сверху еще один плащ и забросать кусками дерна… печальное и позорное пристанище для человека голубых кровей.
Ничего лично против него Тибур не имел. Но так решил Дэрек Джекоби, опасный человек, встретивших
