— Люся, Галя, Леня, прошу любить и жаловать, это Юра, мой новый шкотовый. На мой взгляд, лучший шкотовый мира.
— Он шутит, — сказал Седов.
— А как насчет париться? — спросил Петраков. — Париться этот лучший шкотовый мира умеет?
— Когда-то умел, — сказал Седов. Довгань покачал головой:
— Ленечка, дорогой… Твое умение париться всем известно. Но ты меня удивил.
— А что?
— Пиво перед парной…
— Глеб, я все знаю… Но после вчерашнего…
— Тем более после вчерашнего…
Глотнув из бутылки, Петраков поставил ее на пол. Поднял обе руки:
— Ладно, Глеб, пас. Больше не буду.
В предбанник вошла Алла. На ней, кроме темно-синего бикини, ничего не было. Оглядев всех, бросила:
— Привет, кого не видела. Тебя, Леня?
— Угадала, солнышко, меня ты с утра не видела. Как всегда, классно выглядишь.
— Спасибо.
Подойдя к двери парной, Довгань постучал:
— Жар, что там у тебя? Готово?
Дверь приоткрылась, из нее высунулась голова Жара в войлочной шапке. Несколько секунд он отдувался. Наконец сказал:
— Ребятки, уговор такой: сейчас паритесь не больше двух минут. Потом сколько угодно, а сейчас не больше двух. И сразу за стол. После парной идите сразу в гостиную, там уже накрыто. Я буду вас там ждать. А сейчас — быстро, чтоб пар не ушел. Быстро в парную.
Довгань замахал руками, так, будто подгонял стаю гусей:
— Быстро, быстро, быстро, быстро, быстро… Все в парную…
Люся и Галя скинули халатики, под которыми тоже оказались бикини. Вся компания, торопясь, толкаясь, подшучивая друг над другом, прошла в небольшое помещение, обитое мелким осиновым плитняком.
Здесь стоял крутой, умело и долго нагоняемый пар. Седов сразу же оценил работу Жара — пар был щадящим, чуть влажным и пахнущим березовыми листьями, не пар сауны, а пар русской бани.
Довгань, Седов, а вслед за ними после некоторого колебания и Петраков забрались на самый верх, на последнюю полку. Девушки устроились внизу, сказав, что и здесь для них пара вполне достаточно. Седов успел заметить, что темненькая Галя, у которой наверняка была или казацкая, или черкесская кровь, несколько раз с интересом посмотрела на него. Один раз, встретив ее взгляд, он улыбнулся. Галя, хоть и была красивой девушкой, абсолютно ничем его не привлекала. Но он понимал: сегодня она может ему помочь.
После парной, окунувшись в купель и надев халаты, все прошли в гостиную. Комната, обставленная куда более изысканно, чем холл и предбанник, вполне сошла бы за небольшой зал клубного ресторана. Сейчас в этом зале было организовано что-то вроде приема «а-ля фуршет». На столе в центре гостиной над еле тлеющими спиртовками стояли на специальных подставках металлические контейнеры с едой. На двух столах поменьше, у стен — фрукты и десерт. Во встроенном в стену баре с подсветкой переливались всеми цветами бутылки с выпивкой. Все помещение заполняла негромкая музыка, источником которой служили скрытые в стенах стереоколонки.
Жар, на этот раз одетый в черно-белое кимоно, стоял в углу. При появлении гостей, подняв брови, посмотрел на Довганя. Тот сказал:
— Шампанское!
Достав из ведра со льдом бутылку, Жар ловко разлил в бокалы шампанское. Взяв бокал, Ганя поднял его театральным жестом:
— Дамы и господа! Выпьем за появление в нашей компании замечательного человека — моего нового шкотового Юрия! Юра, твое здоровье!
Седов поднял свой бокал:
— Алаверды, Глеб! Твое здоровье! Здоровье всех присутствующих здесь!
Он по очереди чокнулся со всеми, заметив при этом: Галя, дотронувшись до его бокала, уже откровенно стала делать ему знаки глазами.
Допив свой бокал до дна, Глеб сказал:
— Братцы-кролики, торжественная часть закончилась. Наступает заслуженный отдых. Сейчас каждый выбирает, что хочет. Еду, отдых, танцы.
— Я хочу танцы! — крикнула Галя, дурачась..
— Я тоже танцы! — Люся повернулась к Петракову. — Леонид, вы меня приглашаете?
— Золотце, а как же… — Обняв блондинку двумя руками, Петраков медленно закачался с ней в танце. Танцуя, оба по очереди, не оставляя объятий, сбросили на пол халаты.
