происхождения, затем выход оказался прегражден совершенно.
– Здесь галерея кончилась, – подумал молодой человек. – Это ее прервало перемещение в земной коре. Но только когда? Вчера… Или тысячу лет тому назад… Или сто тысяч лет!
Он недолго исследовал обвал, в котором рассмотрел следы недавних землетрясений. Вся его энергия направлена была теперь на то, чтобы найти проход. И он вскоре открыл одну расщелину; она была узкая, высокая, трудная, утесистая, способная внушить отчаяние. И он сразу узнал в ней свою галерею. Она продолжала идти вниз, становясь все шире и просторнее. Под конец ее ширина в среднем стала доходить до ста метров.
Последние сомнения Тарга рассеялись: некогда здесь протекала настоящая подземная река. На первый взгляд это открытие казалось ободряющим. Но, поразмыслив над ним, человек почувствовал тревогу. Из того, что некогда здесь протекала вода, совсем не следовало заключение, что она потечет здесь опять. Наоборот! Все нынешние источники, которые дают воду, оказываются далеко от тех мест, где сливались реки. Это было почти законом.
Еще три раза галерея, казалось, оканчивалась тупиком; но всякий раз Тарг разыскивал новый проход. Тем не менее она окончилась. Перед глазами предстал огромный провал, пропасть.
Усталый и печальный, он присел на камень. Эта минута была даже ужаснее той, когда он полз по удушающей расселине. Всякая дальнейшая попытка была бы явным безумием. Надо возвращаться! Но его сердце восстало против этой мысли. Восстал и дух приключений, ободренный только что совершенным изумительным путешествием. Пропасть его не пугала.
– А если бы пришлось погибнуть? – воскликнул он.
Но хранитель уже шел среди гранитных утесов.
Отдавшись мимолетным планам, он каким-то чудом опустился до глубины в тридцать метров и вдруг оступился и потерял равновесие.
– Кончено! – подумал Тарг, падая в бездну.
На дне пропасти
Толчок остановил его. Но это был не болезненный толчок падения на гранит, а эластический, хотя все-таки настолько сильный, чтобы лишить сознания. Когда же он пришел в себя, то понял, что висит в потемках, зацепившись за какой-то выступ своим мешком для инструментов. Он нащупал скалистую стену. Помимо выступа, его рука встретила шероховатую поверхность, затем пустоту. Его ноги с левой стороны наткнулись на какую-то опору, которая, после некоторого нащупывания, ему показалась небольшой площадкой. Схватившись за выступ с одной стороны и утвердившись с другой стороны на площадке, он мог обойтись без всякой другой поддержки.
Когда он укрепился в таком положении, которое казалось ему самым удобным, то постарался освободить свою сумку. Будучи теперь более свободным в своих движениях, он стал направлять во все стороны свет радиатика. Площадка оказалась достаточно просторной для одного человека, чтобы устоять на ней и даже делать слабые движения. А один зубец скалы над головой, в случае необходимости, позволял прицепить крючки лестницы. Подъем казался возможным до того самого места, откуда упал Тарг. Снизу же ничего не было, кроме пропасти с отвесными стенами.
– Подняться я могу, – решил молодой человек, – но спуск невозможен.
Он не думал больше о том, что только что избежал смерти. Лишь неудача его бесплодных усилий волновала сознание. С тяжелым вздохом он расстался с выступом и, цепляясь за утесы, сумел утвердиться на площадке. В висках у него шумело; онемение сковало члены и мозг. Он до того обессилел, что чувствовал, как понемногу его тянет головокружительная пропасть. Когда хранитель опять собрался с силами, то инстинктивно стал ощупывать пальцами гранитную стену и снова заметил, что на половине его роста имеется пустота. Тогда он наклонился и слабо вскрикнул: площадка находилась у входа в грот, который при свете радиатика казался значительным.
Он тихо рассмеялся. Уж если его постигла неудача, то по меньшей мере ему следовало пуститься по этому пути, который стоило изучить.
И убедившись, что все его инструменты, а в особенности лесенка из минеральных волокон, целы, он вступил в пещеру. Весь ее свод состоял из хрусталя и драгоценных камней. При каждом колебании лампы от них брызгами лился феерический свет. При свете лампы пробуждались бесчисленные изломы хрусталя. То была словно подземная заря, ослепительная, но робкая; мельчайший град пурпурных, оранжевых, гиацинтовых или зеленых огней. Тарг видел в этом отражение минеральной жизни, этой необъятной и неуловимой, грозной и глубокой жизни, которая сказала последнее слово человеку, и когда-нибудь скажет такое слово царству железо-магнитов.
В эту минуту Тарг ее не боялся, но все же смотрел на пещеру с тем уважением, которое последние люди оказывали безмолвным существам, видевшим происхождение всего и сохранившим неприкосновенными свою форму и всю свою энергию.
В нем пробудился смутный мистицизм; но не безнадежный мистицизм осужденных на гибель жителей оазисов, а тот, который всегда руководил смелыми сердцами. Если он неизменно пренебрегал земными опасностями, то и обладал той верой, которая приобретается путем счастливых трудов и переносит в будущее победы прошлого.
За пещерой следовал проход с изменчивым уровнем. Снова много раз приходилось ползком пробираться в тесных местах. Затем раскрылась галерея, наклон сделался настолько крутым, что Тарг опасался нового провала. Но подземный путь исправился и стал почти настолько же удобным, как какая- нибудь дорога. Человек спускался в безопасности, как вдруг снова начинались западни. Галерея не сузилась ни в вышину, ни в ширину, но оказалась закупоренной гнейсовой стеной, которая зловеще сверкала при свете лампы. Тарг тщетно исследовал ее в различных направлениях: в ней не было ни единой крупной расщелины.
– Это и есть логический конец приключений! – проговорил он. – Пропасть, не поддавшаяся гениальным попыткам и машинам целого человечества, не могла стать милостивее к одинокому ничтожному существу!
Разбитый от усталости и печали, он сел. Трудная теперь будет дорога. Он так обескуражен неудачей, что хватит ли теперь сил дойти до конца?
Тарг долго оставался там, подавленный своей печалью. Он не мог решиться отправиться назад. По временам хранитель освещал своей лампой тусклую стену… Наконец он поднялся, охваченный каким-то бешенством, и стал засовывать свои руки во все мельчайшие щели, с отчаянием тянул за все выступы.
Его сердце забилось: что-то сдвинулось.
Что-то сдвинулось. Подалась одна часть стены. С глухим вскриком Тарг изо всех сил уперся в камень; и он покачнулся, едва не раздавив человека. Открылось треугольное отверстие. Приключение не кончилось!
Задыхаясь и весь насторожившись, Тарг проник в скалу. Сначала он должен был сгибаться, затем мог стоять, так как расщелина расширялась с каждым шагом. Он шел словно в гипнотическом состоянии, ожидая новых препон, как вдруг ему показалось, что впереди опять провал.
И Тарг ничуть не ошибся. Расщелина кончалась пропастью, но справа отделялась огромная покатая масса. Чтобы добраться до нее, Таргу пришлось вытянуться вперед и подняться на руках.
Покатость оказалась проходимой. И когда человек сделал по ней метров двадцать, то им овладело необыкновенное чувство, и вынув свой гигроскоп, он протянул его к тяге. И тогда хранитель действительно почувствовал, как бледность и холод разлились у него по лицу.
В подземном воздухе носился еще невидимый при свете пар. Вода явилась. Тарг торжествующе вскрикнул. Он должен был присесть, словно парализованный удивлением и радостью от своей победы. Затем им снова овладело сомнение. Было несомненно, что животворный источник здесь был и должен был появиться; но разочарование будет еще невыносимее, если он окажется ничтожным по -размерам или слабой глубины. Весь в страхе, медленными шагами хранитель планетника начал спускаться ниже… Признаки увеличились; по временам замечалось отражение света; и вдруг, когда Тарг миновал один
