мудрецу.
– Посуди сам, храбрейший из воинов Великого Мандарина, – впившись зубами в сочную мякоть, прошамкал бродячий учитель логики Пын Жу. – Ведь ты ловок и быстр. Тебе ничего не стоило незаметно подкрасться к утке и схватить сё живьём!
– Да, – согласился солдат Чу Фын.
– Твоя утка снесла бы яйцо, – облизнулся Пын Жу. – Это прекрасный обед!
– Я люблю утиные яйца, – кивнул наёмный солдат.
– Таким образом, ты имел бы не одну утку, но утку вместе с яйцом, – продолжал учитель логики Пын Жу. – Более того, твоя утка стала бы каждый день приносить по яйцу! Славный воин, ты мог бы каждый день лакомиться свежими утиными яйцами, да к тому же у тебя была бы утка, которая так божественно хороша, зажаренная на вертеле!
Храбрый воин Чу Фын вскочил на ноги. Глаза его сверкали.
– Несчастный! – воскликнул Чу Фын, хлопнув себя ладонью по лбу. – Это так просто! Почему же подобная мысль не пришла мне в голову?!
Затем отважный воин обратился к бродячему учителю логики Пын Жу:
– Добрый человек, неужели ты не мог подойти раньше, до того, как я спустил тетиву моего лука, и сказать мне то же самое?
– Конечно, нет, – отвечал учитель логики Пын Жу, доедая свою порцию. – Ведь в таком случае мне не достался бы мой кусок чудесной жареной утки.
Однажды мудрец Лунь И захотел обсудить со своим любимым учеником по имени Па Сюнь один важный вопрос.
Мудрец нашёл юношу на берегу пруда. Тот длинной палкой выписывал на поверхности воды красивые иероглифы.
– Что ты делаешь, славный юноша? – удивлённо обратился к Па Сюню мудрец Лунь И.
– Мой добрый учитель, – отвечал почтительно Па Сюнь. – Тот, кто умеет писать, стремится непременно превратить всё, что он знает, в иероглифы.
– Это так, – согласился мудрец Лунь И. – Но почему, дорогой Па Сюнь, ты не взял бумагу или же кусочек шёлка, чтобы, обмакивая тонкую кисточку в чёрную тушь, увековечить свои мысли?
– Мой добрый учитель, – с ещё большим почтением отвечал ученик Па Сюнь. – Мои познания пока столь ничтожны, что бумаге или шёлку я предпочёл поверхность пруда, а колонковой кисточке длинную палку.
Мудрец Лунь И ничего больше не сказал своему любимому ученику Па Сюню. Он подобрал длинный прут, встал с юношей рядом и начал быстро выписывать на поверхности воды высокие колонки иероглифов.
