— Я пришла в себя после обморока и вошла в покои господина. Там было пусто. Но в его кристалле ясновидения я увидела ваши изображения — как вы прокрадываетесь в зал наместника. А потом наблюдала за тем, как он очнулся и чудовищно играл с вами — и когда я увидела, что вы беспомощны и полностью в его власти, я решила все поставить на Сердце…
— Ну и хорошо, что ты так поступила, — мрачно похвалил ее киммериец. Аталис взял его за руку.
— Смотрите!
Золотой туман Таммуза теперь превратился в гигантскую сверкающую фигуру непереносимо ослепительного света, в чем-то похожую на человека, но такую титаническую, как те колоссы, что эпохи назад были изваяны мастерами в скалах Шема.
Но и темный образ Нергала вырос до чудовищной величины. Теперь это было гигантское черное, как эбеновое дерево, Нечто, настолько отвратительное по форме, что напоминало скорее гигантскую обезьяну, чем человека. В туманных клочьях, из которых была слеплена его голова, изумрудно-зеленым огнем горели глаза.
Обе Силы бросились друг на друга с громоподобным, оглушительным треском, точно столкнувшиеся миры. Стены закачались под натиском титанического, космического единоборства. Воздух наполнился едким дымом. Искры, длиною в фут, трещали и вспыхивали, пролетая по сгустившемуся воздуху, когда грянули друг о друга золотой бог и тенеподобный черный демон.
Лучи невыносимо яркого света пронзили клубящиеся клочья тени. Молнии огромной мощи разорвали ее в крошечные клочки темноты, разгоняемые ветром. Краткий миг еще мрачная фигура окутывала и затемняла лучащееся золотое божество — но это длилось лишь последнее летучее мгновение. Затем раздался грохот, сотрясший землю, и чернота развеялась в объятиях непереносимого света — и исчезла. Еще секунду колебалась над пьедесталом светящаяся фигура, и ее пламя поглотило его, как кучу хвороста, — затем больше ничего не было видно.
Тишина царила теперь в аудиенц-зале Мунтассем-хана. Вместе с троном и пьедесталом в огне исчезли оба амулета — рассыпавшись ли на атомы под воздействием сражающихся космических сил, или же вновь возродившись где-то, чтобы ожидать пробуждения созданий, которые они хранили в себе и символами которых служили, — этого никто не мог сказать.
А труп на пьедестале? От него не осталось ничего, кроме горстки золы.
— Сердце всегда сильнее руки, — прошептал Аталис в тишине, такой полной, что замирало дыхание.
Сильной рукой Конан натянул поводья вороной кобылы. Она дрожала в нетерпении пуститься галопом, и копыта беспокойно постукивали по булыжной мостовой. Киммериец улыбнулся от уха до уха, его варварская кровь отзывалась на рвение благородного животного. Просторный плащ алого шелка ниспадал с его широких плеч, а там, где не было шелка, серебром сверкала в утреннем солнце новая кольчуга.
— Стало быть, вы полны решимости покинуть нас, Конан? — спросил принц Тан, облаченный в роскошные одежды нового наместника Яралета.
— Да. Ваша гвардия — слишком скучно для меня. Я жажду принять участие в новой войне, которую король Илдиз хочет вести против горских племен. Недели ничегонеделания и горстки мира мне вполне хватило. Живите счастливо, Тан и Аталис!
Он резко дернул поводья, повернул вороную и проехал через внутренний дворик дома ясновидца. Аталис и принц дружески смотрели ему вслед.
— Как необычно, что наемник удовольствовался оплатой, меньшей, чем он мог бы получить, — заметил новый наместник. — Я предложил Конану ларец, полный золота, он мог бы провести с этим остаток своих дней в покое и удобстве. Но он только набил кошелек, выбрал себе оружие и одежду и оставил себе лошадь, которую нашел на поле боя. Слишком много золота, — так он сказал, — будет только мешать ему в дороге.
Аталис пожал плечами, затем с улыбкой показал на противоположную сторону двора. Из двери вышла стройная бритунийская девушка с длинными черными волосами. Она подошла к Конану, остановившему лошадь и склонившемуся в седле, чтобы поговорить с ней. Они обменялись несколькими словами, затем варвар потянулся вниз, обвил рукой ее узкую талию и поднял девушку на седло впереди себя. Она села боком, обеими руками обвила его шею и прижалась головой к его груди.
Конан повернулся к обоим наблюдателям, поднял руку в приветственном жесте и широко улыбнулся им, после чего ускакал, увозя с собой хорошенькую девушку.
Аталис рассмеялся.
— Есть все-таки люди, которые сражаются не только ради золота!
