ее.
— Алиса…
В поднятых на него глазах проглянуло отчаяние.
— Я в порядке. Все хорошо.
Ничего с ней не в порядке. Все вернулось — образы, лица умирающих… вечная опасность. Вместе с тем прямо сейчас этот человек, его власть над ее телом ужасала Алису.
Она могла встать, уйти, инстинктивно она знала — он отпустит ее. Но… жар, испепеляющий их обоих, не давал ей двинуться с места, как бы ни хотелось. Все заслоняла собой потребность быть с ним. И то, что она опять позволяет соблазнить себя… Алиса блокировала эту мысль.
Без слов она откинулась назад на подушки. Когда Данте склонился к ней, опустил голову к ее губам, она облегченно вздохнула и обхватила его за шею, прижимая ближе, впитывая его тепло, запах и оберегающую силу…
После долгой минуты, когда их перемешанные дыхания удлинялись, а сердцебиение замедлялось, чтобы наконец на долгую секунду пресечься взрывом блаженства, Данте нашел в себе силы скатиться с нее и лечь рядом. Ему хотелось привлечь Алису к себе, обнять как можно крепче, и пришлось сжать кулаки, чтобы воздержаться от неблагоразумных действий. Великолепный секс. Вот что это такое. Прежде он не встречал женщины, способной воспламенить его до такой степени. Лишнее доказательство тому, что ей не следует доверять.
Она такая же как все — хитра и корыстна. Данте сел, хотел уже встать, как вдруг его захлестнула холодная волна ужаса. Он оглянулся на женщину рядом. Глаза закрыты, рука закрывает лицо, плечи дрожат. Она что, плачет?
Он отвел ее руку в сторону. Глаза оставались закрыты, но он заметил на щеках мокрые дорожки.
— Алиса?
Она наконец открыла глаза и, выдернув руку, села на кровати, лицо — как маска безразличия. Неловко подобрав одежду, она направилась к двери в свою спальню.
Данте удивленно следил за ней. На пороге Алиса обернулась и тусклым голосом произнесла:
— Просто к сведению, поскольку ты явно выше таких низменных вещей. Я принимаю таблетки, так что можешь не волноваться о последствиях этого… — она запнулась, подбирая слово, — акта.
И исчезла за дверью. Да как она смеет? Данте гневно вскинулся, преодолел насколько шагов до двери и… остановился. Мысль о защите, точнее, о ее отсутствии, ужаснула его. Он никогда, никогда не забывал предохраняться. Был просто фанатиком этого.
Но сегодня… ему стало жарко, он ощутил, что снова возбуждается при одной мысли о случившемся… он и не вспомнил ни о чем.
Развернувшись, он вошел в душ, встав под ледяную струю воды. Почему она плакала? Не мог он сделать ей больно? Потом вспомнил мгновения разрядки — она, несомненно, тоже испытала наслаждение. И все равно, закрывая кран и вытираясь, он ощущал горький привкус во рту.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
— На следующие две недели я забронировал места для всей нашей компании в одном небольшом отеле. Гостиница принадлежит моему другу из Франции. К сожалению, его самого не будет, у него вот-вот должен родиться ребенок.
— Ты говоришь о Ксавье Сальгадо-Леззиле?
Данте кивнул Дереку, трагически закатившему глаза.
— Да у него совсем недавно близнецы родились… — Изобразив дрожь ужаса, Дерек подмигнул Алисе. — Могу только радоваться, что мои детки уже большие.
Его жена рассмеялась в ответ.
— Не пугай их, Дерек. Ты ведь наглядеться не можешь на наших четырех дочек — не пытайся никого обмануть.
И попутно добавила для Алисы:
— Все девочки работают на каникулах или готовятся в колледж, иначе явились бы сюда оказывать мне моральную поддержку…
Алиса сглотнула подступивший к горлу комок, мечтая, чтобы тему разговора сменили. Она не могла встречаться взглядом с Данте, жалея, что не надела солнечные очки.
Напрасно она радовалась, узнав, что лететь придется не наедине с ним, а вместе с Дереком и его болтушкой-женой, хоть и сознавала, что данная ей передышка — ненадолго.
Сразу после прибытия явился Алекс, помощник Данте. Он рассыпался в извинениях перед Алисой за то, что вынужден забрать Данте на целый день. Алиса прикинулась огорченной, мысленно облегченно вздохнув. Они ушли, а Алиса решила осмотреться на новом месте. Что значит богатство! Гостиничный номер был громадным, роскошным, с балконом, откуда виднелся пляж. Разница особенно чувствовалась при сравнении с условиями, в которых она жила всего несколько недель назад.
Алиса разобрала вещи, а потом решила пройтись. У стойки администратора ее настиг голос, от которого по спине поползли мурашки.
— Ха, да это малышка Алиса Паркер. Вот так встреча!
Алиса медленно повернулась. Перед ней стояла высокая дама с черными блестящими волосами и пронзительными голубыми глазами. Сердце ее упало. Только этого не хватало. Алиса даже не пыталась изобразить улыбку — что толку? Не шибко они любили друг друга, хотя им пришлось вместе учиться, а после работать. Серена Кокс вечно пыталась чем-нибудь да навредить Алисе, что на экзаменах, что во время работы.
Алиса пыталась объяснить Серене, что соперничество ее ничуть не привлекает, — впустую. Кульминации же соревнование достигло на последнем этапе, когда шла борьба за мужчину. Пострадали тогда они обе.
— Серена Кокс.
Серена мотнула головой, указывая в сторону полного маленького мужчины невдалеке:
— Серена Гор-Блэк. Я вышла замуж за Джереми.
Алиса мимолетно глянула на мужчину. Она помнила его — видела в Лондоне среди гостей Данте. На озере Комо они обменялись любезностями, немного поговорили о Мелани, но Алиса из осторожности избегала упоминать в связи с сестрой имя Паоло. Кажется, сам он ничего не знал.
— Очень рада.
— А ты здесь с кем?
— С Данте Д'Акьюани.
Мгновенная вспышка зависти в глазах Серены Алисе удовольствия не доставила.
— Правда? — Глаза собеседницы внимательно оглядели неброскую, но явно дорогую одежду Алисы. — Неплохо ты устроилась!
К ним подошел муж Серены. Улыбнулся Алисе, и ей пришлось улыбнуться в ответ. Отдельно от жены он был бы вполне приятным человеком, подумала она.
— Дорогой, я просто не могу прийти в себя от встречи с Алисой Паркер… или следует говорить — Д'Акьюани?
Алиса вспыхнула.
— Нет, Паркер.
— Я так и поняла, — заявила Серена с триумфом и повернулась к мужу: — Несколько лет назад мы вместе работали.
Джереми вежливо хмыкнул. Когда они наконец отошли, Алиса мешком повисла на стойке. Не везет ей. Серена — специалист по пакостям.
Когда вечером Данте вернулся, Алиса уже была одета к ужину. Он едва взглянул на нее и принялся
